Зеркала - Мария Николаевна Покусаева
– Она пришла во времена Великой Войны, – сказал Ренар. – И помогла правителям Латиерры завершить ее. Та война была… скажем, не короля с королем, а королей с… не слишком хорошими людьми. Такие войны меняют мир и все в этом мире.
Я снова нашла на юбке складку и старательно ее расправила.
– Но спешу тебя обрадовать, милая. – Ренар закончил издеваться над углями и вернулся в кресло рядом со мной. – После Красной леди все было тихо. Насколько может быть тихо в мире вообще. Я надеюсь, ты продолжишь эту добрую традицию, – добавил он с ласковой улыбкой и, взяв со столика чашку чая, поднял ее, как бокал с вином. – За это я и выпью.
Он действительно выпил чай за несколько глотков.
– Я ответил на твой вопрос?
– Да, – сказала я, с сомнением поглядывая в сторону второй чашки. – А те… две, кажется, которые были здесь до меня?.. Ты их знал?
Я бросила на Ренара взгляд, пытаясь уловить, как он воспримет этот вопрос.
Ренар спокойно кивнул.
– Они были… милые, – сказал он. Фарфоровое донышко чашки тихо стукнуло о блюдце. – И совершенно не похожи ни друг на друга, ни на тебя. Если ты не против, я расскажу тебе о них в другой раз.
Он встал, оттолкнувшись ладонями о подлокотники кресла.
Я удивленно вскинула голову.
– М?
– Поздний час, – пояснил Ренар. – Наша строгая смотрительница довольно принципиальна там, где дело касается времени сна. Если ты не будешь чай, то я провожу тебя до твоих дверей.
***
В паре шагов от входа в комнату, которая теперь называлась моей, Ренар остановился, словно задумался, надо ему туда или нет. Он бросил взгляд на двери, на горевший над ними фонарь с кристаллом, откашлялся и повернулся ко мне.
– И вот мы здесь, миледи, – сказал он, щурясь и с какой-то странной хитростью наклоняя голову набок. – И, пожалуй, здесь мы и расстанемся. Спасибо за чудесный вечер.
– Тебе спасибо, – ответила я, чуть смущаясь, и спросила с легким ехидством: – А что, ваша смотрительница так же принципиальна и касательно посещения покоев леди на ночь глядя? И линейкой отмеряет расстояние, на которое к леди разрешено приближаться?
Ренар улыбнулся.
– Скорее, я просто не горю желанием сейчас с ней сталкиваться, – сказал он. – У нас специфические отношения. Скоро все поймешь. – Он снова протянул мне руку ладонью вверх, как незнакомой кошке. – Доброй ночи?
– Доброй, – протянула я руку в ответ. – Ой!
Я надеялась на рукопожатие, но вместо этого получила легкий поцелуй в тыльную сторону запястья – и улыбку, от которой хотелось провалиться сквозь землю.
Все так же улыбаясь, Ренар отпустил мою руку и ушел в глубину коридора, оставив меня в смятении.
Дверь легко поддалась, когда я потянула за ручку на себя.
Комната встретила прохладным полумраком, только в дальнем углу сиял настенный светильник, и тускло тлели угли внутри камина. Шелест юбки звучал почти громоподобно, такая здесь стояла тишина. Я медленно осмотрелась, прислушиваясь, нет ли кого из слуг – и вдруг осознала, что за весь день, за те несколько часов, которые я провела в огромном замке, я не встретила никого, кроме Ренара и Сильвии.
То есть кто-то работал на кухне, конечно, я слышала через дверь какие-то звуки, чувствовала запахи, но мы не зашли туда.
Мои обеденные сэндвичи, наш общий ужин и чай я находила уже готовыми в комнате, откуда никто не выходил.
Твою ж мать.
Я прикрыла глаза, прикусив губу, и постаралась найти рациональное объяснение этому.
Много ли я, в конце концов, видела слуг? Может быть, в особенно благородных домах слуги умеют быть незаметными?
Как призраки.
– Доброго вечера, – раздался голос за спиной.
Я могла поклясться, что я не слышала ни шагов, ни звука открывающейся двери, ни шелеста ткани, ни чужого дыхания – вообще ничего.
Сильвия опять вышла из ниоткуда, тихо, словно все время была здесь, рядом.
Я открыла глаза и обернулась, чувствуя, как меня бросило в жар, а в ногах появилась слабость.
– И вам тоже, – прохрипела я.
Губы Сильвии растянулись в улыбке. Она стояла за моей спиной, держа в руках подсвечник с тремя еще не зажженными свечами. На плечах у нее лежала шаль, темные волосы были перехвачены лентой у самой шеи. Та строгая дама, собранная, прямая, которую я видела днем, кажется, готовилась уйти спать.
– Рада видеть, что вы в добром здравии, – сказала Сильвия, улыбаясь чуть шире – зубов ее улыбка не открывала. – Не хотела нарушать ваш покой, но, кажется, в течение дня мы обе были слишком заняты даже для важных разговоров.
Она сказала это вежливо, но я почувствовала укор. Направленный, правда, не на меня.
– Я зашла проведать вас, – продолжила Сильвия. Она шагнула чуть в сторону к какому-то комоду у стены и поставила на него подсвечник. – И принесла свечи, если они понадобятся. Если у вас есть вопросы или пожелания, то я здесь.
– Я… Я не знаю, – выпалила я.
– Со временем разберетесь. – Улыбка Сильвии стала почти теплой, насколько я могла судить в полумраке. Она щелкнула пальцами, и кристаллы в люстре, свисающей с потолка, вспыхнули – в первый момент я даже зажмурилась. – Действие и усилие воли зажигают волшебные кристаллы. Щелчок пальцами или хлопок. Волшебником для этого быть не обязательно, – Сильвия посмотрела на меня.
В свете кристаллов она казалась самой обыкновенной женщиной что-то около тридцати лет: тонкий нос, острый взгляд, хрупкие пальцы держат шаль на груди, чтобы та не распахнулась. Ничего призрачного. Может, и правда просто очень тихо ходит. Или знает пару тайных дверей и коридоров между стенами. Такое, вроде бы, тоже бывает, если дело касается замков и особняков.
Она снова щелкнула пальцами еще раз, и все кристаллы, кроме того, что на стене, опять погасли.
– Сначала будет сложновато, – сказала Сильвия. – Потом все получится. Спите завтра столько, сколько считаете нужным, миледи, вас никто не потревожит. Но я очень прошу вас не выходить за пределы покоев ночью.
Серьезно?
– Призраки или собаки? – спросила я.
– Вы видели здесь собак? – ответила она.
Кажется, ехидно, но не зло.
Я покачала головой. Сильвия улыбнулась, в этот раз показав зубы, белые и, кажется, немного мелковатые.
– Просто не очень хотелось бы, чтобы вы потерялись в темных коридорах, миледи, – сказала она. – Здесь есть где заблудиться и чего испугаться и без призраков. В остальном вы можете делать все, что захотите.
– Совсем
