Черное в белом (СИ) - Юлия Кирина
― Как ее зовут?
― Искра, ― ответил Риарель.
Шен, умудрявшийся быть одновременно везде, громко тявкнул, кобыла вздрогнула, но с места не сдвинулась. Я протянула лошадке кусок сладкого стебля осоки, Искра благосклонно приняла подношение и захрустела лакомством.
― Ну, что? Поехали, ― я погладила лошадь и вскочила в седло.
К обеду моя задница превратилась в один большой синяк, а ноги настоятельно требовали слезть с лошади и пойти прогуляться. Лиор всю дорогу держался чуть впереди, время от времени оборачивался, и внимательно смотрел на меня, то ли проверял, не передумала ли я, то ли ждал, когда я наконец свалюсь с лошади. Эльфы смотрели с сочувствием, но все больше на Искру, которой досталась такая наездница.
К полудню, как и предсказывал Риарель, серые облака затянули небо, начал накрапывать дождь. Маг вывел нас к пологому каменистому склону. Внизу лежала поросшая жесткой зеленой травой долина, лошади легко преодолели спуск и устало потрусили вперед. Далеко впереди виднелся точно такой же склон, поросший лесом, но эльфы решили разбить лагерь в долине, в нескольких шагах от небольшого бойкого ручейка. Мы сидели на земле и ели холодное мясо, дождь прекратился, не успев толком начаться, но мелкая водяная пыль все еще висела в воздухе, заставляя плотнее запахивать плащ.
― А нельзя было разбить лагерь в лесу, там хотя бы есть, из чего костер разжечь? ― проворчала я.
― Мы в долине Нороны, ― ответил Риарель и вернулся к еде.
Эльфы молча жевали, похоже, им пояснения не требовались. Зато они требовались сидхе, который уже дожевал свой обед и теперь что-то рисовал в блокноте.
― Норона давно пересохла, нет смысла в стоянке на ее берегу, она больше не заслуживает того уважения, что оказывали ей ваши предки.
Эльфы вскочили, в их глазах полыхнул гнев, руки сжимали рукояти мечей. Над лагерем повисла тишина, было только слышно, как журчит маленький ручеек, некогда бывший великой рекой. Горькая тоска и бессильная ярость слышались мне в тихом шепоте воды. Эта же тоска, живущая в сердцах эльфов, сейчас прорвалась наружу злостью.
Я медленно поднялась и повернулась к сидхе.
― Великая река живет в наших сердцах и душах, и не тебе, чужак, говорить о том, о чем ты ни малейшего понятия не имеешь.
Лиор лишь недоверчиво хмыкнул, и тут не выдержал Риарель.
― Да как ты смеешь оскорблять память той, что жизнь отдала во имя этого мира!
― Река мертва, как и Ираэль.
― Она спит. Светлая королева разбудит ее в урочный час, ― с вызовом сказал эльф.
Сидхе поднялся, налетевший порыв ветра вырвал листок из его блокнота и унес вдаль. Шиен поднялась вслед за хозяином и встала за его спиной. Лиор прошел мимо эльфа и коснулся воды.
― Река умирает, вы последние, кто смог посидеть на ее берегу.
Сидхе легко перешагнул через ручей и пошел к видневшемуся вдалеке лесу. Шиен белой тенью последовала за ним.
Эльфы провожали его угрюмым молчанием. Лиор не лгал, он действительно чувствовал иссякающую магию реки. Дождь, наконец, собрался с силами, и стена холодной воды обрушилась на землю. Шен жалобно заскулил и попытался спрятаться под моим плащом.
― Ваше Величество, ― маг сделал шаг ко мне, ― если сидхе говорит правду, то сама Судьба привела сегодня вас на этот берег.
За шумом дождя мне слышался мерный стук спиц Клото, вывязывающий очередной узор. Эльфы ждали, вода стекала по их лицам, а в глазах не было надежды. Они не верили в свою королеву, и только Риарель продолжал цепляться за призрачную надежду.
― Ваше Величество, хотя бы попробуйте.
Как сказать им, что я не в силах помочь? Светлая королева мертва, есть только Тьма, которая охотно откликнется на мой призыв, и сотворенная светлой магией река. Эльф смотрел на меня с такой надеждой, что отказать ему было невозможно, тем более, попытка мне ничего не стоит.
Я опустила руку в студеную воду, коснулась каменистого дна. И никакой магии: ни светлой, ни темной, обычная вода. Может быть, река просто пересохла? Из моих пальцев выскользнула маленькая серебристая рыбка и ринулась вверх по течению. Поисковик плыл быстро, но пока еще он до верховьев доберется.
― Подождите меня на том берегу.
Эльфы не стали спорить, последним уходил Риарель, прежде чем скрыться за пеленой дождя, он обернулся и подарил мне благодарную улыбку.
Тем временем поисковик почти достиг истока реки, и ничего интересного не обнаружил, значит, действительно река просто пересохла, может быть, истаяли ледники, так долго ее питавшие, может быть, в горах произошел обвал, и теперь талая вода питает одно из подземных озер. Я уже собралась развеять заклинание, когда вдруг по руке от кончиков пальцев поднялась холодная волна и поисковик исчез.
Дождь все усиливался, но меня это не пугало, злой ветер рвал полы плаща, в вышине рокотал гром. Мои руки опустились в воду, сразу две рыбки, одна чуть позади другой, поплыли к истоку ручья. Плащ сорвало с моих плеч, крылья разорвали одежду. Пользуясь буйством стихии, я не сдерживала магию, даже эльфийские глаза в такую бурю слепы.
Поисковые заклинания в мгновения ока достигли верховья реки. С гор, весело журча, стекали сотни маленьких ручейков, сливаясь в один бурный поток, они несли свои воды эльфийскому лесу. Но, достигнув подножья гор, поток начинал истончаться, пока не превращался в небольшой ручеек, который сейчас журчал у моих ног.
Первая рыбка ярко вспыхнула и исчезла, но вторая успела рассмотреть натянутое над рекой светлое заклятье. На миг у меня перехватило дыхание, кажется, я только что слышала, как где-то рядом щелкнули серебряные ножницы Айсы, чудом не задев нить моей жизни. Светящиеся белые сферы, нанизанные на нить пересохшего русла реки, в каждой энергии хватит, чтобы стереть с лица земли средних размеров город. Если рванут все вместе, то континент обратится выжженной пустыней. Не спасутся даже гномы в своих пещерах.
Безумная королева Ираэль, кого ты так боялась, что создала это?
Последняя сфера, которой отводилась роль спускового крючка, была уже на две трети заполнена энергией. У эльфов имелась еще пара десятилетий, чтобы успеть составить завещание.
Целая стая серебряных рыбок рванулась к верховьям реки, первый десяток отправился в неизвестность, определяя границы воронки портала, который отправлял в неизвестность воду, прошедшую через «бусы». Мертвая, энергетически истощенная вода могла бы служить прекрасным ядом ничуть не хуже, чем яд белой мандрагоры, но мертвая эльфийка позаботилась о том, чтобы ни капля
