Жертва на замену (СИ) - Анастасия Дронова
— Сейчас со мной ты.
— Эм… Круто, — ляпнула первое, что пришло голову, и торопливо задала следующий вопрос, боясь оборвать слабую нить завязавшегося разговора: — А до меня… Много было других девушек?
Лайонел повернулся и поймал мой взгляд. Смотрел внимательно, едва заметно нахмурившись — зрачки бегали, изучая меня. Словно он делал какие-то выводы и умозаключения, оглядывая меня с головы до пят.
— Зачем тебе все это знать? — спросил он, пододвигаясь ближе. — Разве ты не хочешь как можно скорее вернуться домой? К семье?
— Хочу… — ответила совершенно искренне, сильнее кутаясь в мягкий плащ, пахнущий чем-то пряным, с ноткой мускатного ореха. Озноб, смешанный с тоской по дому, пробрал до костей.
— Чем меньше ты будешь знать, тем быстрее вернешься к своим родным.
«Ах, если бы все было так просто…», — подумала я, но вслух ничего не сказала. Еще не ясно оформленные чувства одолевали меня в отношении сидевшего рядом мужчины, в темном камзоле, отороченным узорами из золотых нитей. Я не могла сказать наверняка, стоит ли ему доверять или нет.
Разговор затух, так и не развившись. Лайонел молча сидел, облокотившись о стену и всматриваясь в потолок. Будто там было на что посмотреть, кроме цветущей плесени.
Но я не могла просто так сидеть и ждать непонятно нечего. Встала — плащ почти соскользнул с плеч, но я вовремя подхватила ворот, застегнув его замысловатой застежкой, инкрустированной фиолетовыми драгоценными камнями. Пришлось поддерживать полы, чтобы воротник не оттягивал шею назад, все-таки ткань была тяжела для моих плеч. А от мысли сбросить его становилось немного неуютно. Принялась ходить взад-вперед, скользя пальцами по шершавому камню, с высеченными на нем письменами и повторяющимися рисунками. До слуха доносилось отдаленное эхо капающей с потолка воды.
Какая… Скукота…
Так и подмывало, спросить у моего несостоявшегося палача, есть ли у него телефон или на худой конец айпод с добротной музыкой. Но он не горел желанием вести беседы на голодный желудок — это же не на веранде чаек с зефирками попивать. Интерьер подземелий не располагал к задушевным беседам. Поэтому я продолжила ходить вдоль стены, вглядываясь в замысловатые значки и выискивая глазами знакомый остроклювый силуэт, прятавшийся в каменной резьбе. Уж не знаю, сколько раз я обошла помещение, когда меня неожиданно потянуло в сон, а гудящие ноги взвыли о пощаде. Нервное возбуждение, не дававшее сну вступить в свои права, рассеялось. Опустилась на ставшую такой притягательной каменную лавку. И прислонилась к крепкому плечу. Лайонел едва ощутимо вздрогнул, напрягся, но ничего не сказал.
Сон был рваный, бессмысленный и поверхностный, поэтому, когда мужчина легонько тряхнул меня за плечо, при этом аккуратно прислонив к стене, я сразу проснулась, чувствуя, как струна в теле натянулась, с готовностью отражать любые атаки.
— Что? Где? — рассеянно помотала головой, стряхивая с себя остатки дремоты. Когда же глаза нашли цель, чуть не вскрикнула, но не начавшийся крик утонул в широкой ладони, обтянутой перчаткой.
— Если хочешь жить — молчи, — прошипел знакомый голос, терпкость которого была сравнима с дорогостоящим вином. Всмотревшись в искаженные по неведомым причинам черты лица, я признала в зверолюде Лайонела. Переносица стала значительно шире, углубив складку между бровями, нос по форме стал походить на львиный. Еще заметила мелькнувшие во рту клыки, когда он говорил, а верхняя губа стала тоньше, но не раздвоилась. Странно, но новый облик будто добавил ему благородства, королевской стати, присущей ярким представителям африканского прайда.
Без лишних прелюдий, Лайонел разорвал юбку моего платья, оголив ноги до самого мыслимого предела. Хотела возмутиться, но далекие, еще неоформленные, но явные шаги, спускающиеся в подземелья, заставили замереть. Мужчина, с чертами льва, кинул кусок, оторванный от платья, в кровавое месиво на полу и потянул меня к длинной стене. К месту, где висело пустующее в ожидании факела кольцо. Лайонел повернул его против часовой стрелки. Внутри стены что-то щелкнуло и камни разъехались, плюясь пылью — зажала нос, чтобы приглушить чих.
— Полезай, — коротко бросил он, кивнув на темнеющую пустоту, едва способную вместить меня, свернувшуюся калачиком. Хотела возразить, даже отступила на полшага, несогласно мотнув головой, но мерный сдержанный стук в дверь зловеще шарахнул по барабанным перепонкам. И я ринулась к потайной нише, желая спрятаться от того, кто сейчас находился за дверью. Что-то мне подсказывало, что он не обрадуется, узнав, что Лайонел меня не убил.
13
Стены облепили меня со всех сторон, как только плита встала на место. Каменная пыль оседала на языке, щекотала ноздри, перемешиваясь с кислым привкусом плесени и липкой паутиной. Воздуха едва хватало, чтобы сохранять сознание на поверхности. Я старалась дышать ровно и спокойно, чтобы не расходовать ценный актив зазря. Я же не знала, сколько здесь проторчу, согнувшись в три погибели. Но рациональность дала сбой, когда звук неумолимо приближающихся шагов умолк примерно в нескольких метрах от моего спасительного укрытия. Точно определить местоположение пришедшего я не могла, но зато различила не только слова, приглушенные каменной кладкой, но и тон голоса. Надменный и холодный, как открытый склеп холодной ночью. Мурашки неровным строем пробежались по коже. Амнон.
Ну, Геня, увязнешь ты еще глубже, если он тебя обнаружит. Так что, успокойся и прекращай сосать воздух, как пылесос на полной мощности.
От поверхностного рваного дыхания голова закружилась, смазав начало разговора по ту сторону потайной стены — я уцепила только окончание.
— …рад, что ты больше не колеблешься, — тень радости в голосе напоминала январский полдень: солнце есть, но оно еле греет. Я предположила, что Анубис улыбнулся.
— Выбора нет, — вздохнул Лайонел. Раздражение в бархатных нотках вполне сошло бы за настоящее, если бы я не знала, что правитель зверолюдов нашел лазейку, и сумел превратить ритуал жертвоприношения в исковерканную версию национального культурного обмена.
Несложно было сложить два и два: девушки до меня были. И Лайонел, пока не до конца понятным мне способом, сохранял им жизнь, и, скорее всего, выводил за пределы замка и страны. Только вот…? Неужели все они так просто согласились держать язык за зубами? Ведь проболтайся хоть одна из «жертв» — это бросит тень на правление Лайонела. Я, конечно,
