Поцелуй судьбы (СИ) - Миш Виктория

Рита… Пожалуй, ей это имя идет больше, чем высокопарное «Марго». Оно подчеркивает присущую девушке робость, беззащитность и фантастическую, я бы даже сказал — на грани идиотизма, наивность.

Доверять низшим! Это ж надо быть такой простушкой! Да, какой-то нелюдь спас ее и случайно помог, но это не повод верить им всем подряд.

Наш разговор прошел скомкано и путано. То, о чем хотелось кричать на весь свет, я ей так и не сказал. Вообще, говорил какую-то дичь, а что именно — теперь и не вспомнишь. Меня крыло и корежило от сознания того, что ей может грозить опасность.

Это неправильно. Только не ей! Никакого карцера и подвалов — я ни за что не допущу подобного!

Выруливая к офису, дважды проехал на красный. Нужно серьезно поговорить с Марком Анатольевичем, без обидняков и расшаркиваний.

Мы вышли на тропу войны. После вчерашнего провала Марго не простит меня. И ее отец, Всеволод Иванович, будет мстить, и мстить со вкусом. Пусть лучше шеф узнает обо всем от меня — так честнее и благороднее.

Но после всего случившегося есть и хорошие новости — зато я проверил и теперь уже на сто процентов убедился в своих самых черных подозрениях — меня невероятно сильно тянет к Рите.

А это совсем некстати, особенно теперь. Как бы грубо и цинично это ни звучало, мне нельзя влюбляться. От моей так некстати вспыхнувшей страсти может пострадать самый близкий человек.

Шефа не оказалось на месте. Определенно, сегодня не мой день. Я расселся в приемной, грозно поглядывая на секретаршу. Ниночка лишь пожала плечами, подчеркивая, что она понятия не имеет, куда делся ее начальник.

Что ж, темнит, нахалка. Если кто и в курсе, что творится за стеклянными дверьми нашего отдела — так это она.

Я кисло отсалютовал ей, намереваясь дождаться Марка Анатольевича во что бы то ни стало. Пусть не думает, что я сдамся и пойду на свое место. И даже призывно распахнутая входная дверь меня не проймет.

— Эй, Эд! — весело окликнула высокая рыжеволосая девушка, проходившая мимо стеклянного кабинета, — Что за дела? Нарушаешь?

Настя, которую все ласково привыкли звать Насташей, завернула в приемную. Приятная и дружелюбная, она всегда беспокоилась о здоровье распределителей. Потчевала нас печеньками и бутербродами с докторской. Игорь даже не ревновал ее, понимал — это в крови. Наверное, потому, что раньше девушка работала врачом — терапевтом.

Когда стала распределителем, форма работы изменилась, а тяга к заботе — осталась.

— Нин, ты бы ему чайку предложила, — с укором кивнула она на шкафчик с припасами, — Парень, небось, устал по городу мотаться. Да и проблем у него выше крыши… Конфеткой бы заесть.

— Всё-то ты знаешь! — недовольно пробурчал я.

Вмешательство Насти не было неприятным. Просто ее гипер забота иногда смущала меня.

— А то! Всё отделение на ушах! — без малейшего укора сказала Настя, — Кстати, хотела с тобой поговорить. Без свидетелей.

Нина кашлянула, показывая, что никуда отсюда не уйдет.

Выразительный взгляд Насти красноречиво намекал, что дело, о котором она хотела поговорить — очень важное, и Нине знать об этом необязательно.

— Ладно, отойдем на минутку, — сдался я и прошел вслед за девушкой в переговорную комнату.

Как всегда, здесь стояли бутылки с минеральной водой, а в вазочке лежали конфеты и печенье в прозрачных пакетиках. Взяв себе одно, я сел напротив Насти.

— Включила шумовку? — ради проформы поинтересовался я.

— Разумеется, — девушка подошла к стене и нажала на пару красных кнопок.

Переговорную комнату охватило невидимое простому глазу сияние — защита от прослушивания. Интересно, Рита уже может видеть то, что находится за гранью ее восприятия?…

— Значит, все знают, что я инициировал не ту девушку? — с самым спокойным видом спросил я, хотя внутри меня буквально распирало от негодования, — И что? Находят это смешным?

Сплетники встречаются везде, даже на моей работе. Есть у нас в отделе пара любителей сунуть нос в чужие дела. Никогда не понимал их мотивов. Вот какое им дело до моих ошибок? Своих не хватает или делать больше нечего?

— На самом деле, Эд, мне все равно, кого ты там поцеловал… — устало проговорила Настя и опустила голову, — С Игорем происходит что-то странное. Не знаю, как объяснить… Он как с катушек слетел — ругается без повода, вечно всем недоволен, груб… Я не узнаю его. И очень беспокоюсь. Да, мы не женаты, и я не имею права что-либо требовать… Но поверь, у нас все было хорошо! И вдруг он изменился… Эд, не сочти за дерзость, но я в отчаянии! И мне нужно знать!… Можешь проверить его на стороннее вмешательство? Понимаю, что звучит дико, но мне больше не к кому обратиться. Никто мне не поверит, кроме тебя. Ты — другой. И сильный… Помоги нам, Эд!

— В смысле, стороннее вмешательство? — оторопел я, — Ты — серьезно?

В нашем московском отделении после меня Игорь считался вторым распределителем по силе и опыту. Будучи старше на пять лет он много лет лидировал по количеству удачно инициированных даровитых, и вдруг — такое чудовищное подозрение…

Если не сказать — безумное!

— Ты понимаешь риски? — уточнил я.

— Да, — прозвучал полный боли ответ.

Я заметил темно-синие круги под глазами и появившиеся морщинки, которых еще недавно не было. А ведь Настя не врет. С моим коллегой действительно что-то происходит. И его девушка в отчаянии… Потому что решиться на проверку способен не каждый. Как и выдержать ее.

Наклонившись вперед, я положил руку поверх дрожащей ладони. Одобряюще пожал ее.

— Ты уверена, что сможешь выдержать процедуру?

— Нет другого выбора, — прошептала Настя, — Я не смогу жить без него…

— Неужели так все плохо? — удивился я и сразу же пожалел о своей несдержанности.

И она заплакала. Не навзрыд, а с кривой улыбкой на лице, сдерживаясь, как обычно плачут сильные личности. Упершись взглядом в одну точку, она прилагала силы, чтобы остановить рвущийся поток. И не могла…

Никогда еще я не видел ее в таком жалком состоянии. Она, рассудительный и спокойный медик, который всегда находил позитивные моменты даже в самой рутинной работе, безрадостно кусала губы.

— Я помогу. Сделаю все, что от меня зависит, — искренне пообещал я.

Если с Игорем и вправду случилась беда, он заслуживает того, чтобы разобраться. И кто, как не я, знает, что скрывается за посторонним вмешательством. И как оно может пагубно и фатально обернуться для распределителя.

— Спасибо, — сдавленно прошептала она, — Иди, Эд. Марк Анатольевич скоро подойдет. Оставь меня здесь…

И она вытерла рукавом слезы. Кивнув, я поднялся, и оставил ее в переговорной одну, сидящую рядом с моей, так и не надкушенной печенькой.

Одной из сильных сторон Насти была хорошо работающая интуиция. Именно поэтому шеф настоял на том, чтобы девушку привлекли к работе в отделе. Игорь сопротивлялся недолго — любимая убедила его в том, что им вместе суждено разделить и радости, и трудности этого мира…

Зайдя в приемную в этот раз, я услышал, что шеф на месте и меня ждет. Пригладив на всякий случай волосы, я строевым шагом вошел в кабинет.

— Не надо так! — вместо приветствия произнес шеф, отрывая взгляд от документов, — Я тебе что поручал? Замять конфликт. Что сделал ты? Раздул маленькое едва теплящееся пламя до пожара.

— У меня есть компромат, — не растерялся я, — Показать?

В глазах шефа мелькнул неподдельный интерес. Он взял мою флешку и тут же вставил в ноутбук. Посмотрел фотографии, присвистнул, включив видео, и откинулся на спинку кожаного кресла, заложив руки за голову.

Несколько секунд молчал, а потом недовольно выдохнул:

— Не тот масштаб, Эд. Ей все равно.

Я ожидал похожей реакции, и все же решил немного поспорить.

— Думаете, девушка обрадуется, если вся сеть увидит ее домогательства? — изогнул бровь я, — Репутация — не последнее слово в нашем мире.

— В твоем мире, — поправил меня шеф, — Подумаешь, полезла целоваться к симпатичному парню и прослыла шлюхой? Эд, опомнись! Что здесь такого? Да и фотки ее рук на твоих джинсах — ну так себе заявочка… Честное слово, Эд, ты — старомоден. Не я, хотя недавно мне стукнуло пятьдесят, именно ты! Были бы фотки другого содержания, и я… впрочем, нет. Все равно не позволил бы тебе использовать их для шантажа. Мы не действуем грязными методами, мы на стороне закона — помни об этом. И, кстати, ее отец подал на тебя еще одну жалобу. На этот раз о том, что ты противодействуешь правосудию и являешься пристрастным. Мне начинает надоедать эта история. Давай рассказывай, что у вас там случилось.