Лесса Каури - Стрекоза для покойника (СИ)
Гаранин довёл девушку до последнего покосившегося дома и остановился. Заброшенное кладбище выглядело не столько печально или устрашающе, сколько уныло.
— Ночью здесь несколько другая картина, — усмехнулся Яр, по-своему поняв вопросительный взгляд Луки. — Но ночью я бы тебя сюда не стал приводить…
— Думаешь, испугаюсь? — поинтересовалась та.
— Давай сначала проверим, — чуть наклонил он голову, — посмотри!
Она вновь окинула взглядом погост. Три позеленевших от времени камня, надписи на которых уже не прочитаешь, какая-то яма в земле — явно треснувшая и обрушившаяся могильная плита, несколько потемневших от времени крестов.
— Посмотрела! И что?
— Нет, ты не поняла, — покачал головой Гаранин. — ПОСМОТРИ!
А вот теперь до неё дошло. Только вот как это сделать по заказу?
Лука прищурилась… Закрыла глаза… От усердия даже высунула кончик языка… Но ничего не получалось! Ни-че-го.
— Ты чего? — Гаранин заглянул ей в лицо.
— Я не могу… не умею… — призналась Лука. — То есть, у меня иногда получается само по себе, а специально — ещё ни разу.
— А почему тебя родители не научили? — удивился Яр.
— Потому что… — Лука запнулась, — мои родители оказались приёмными, а о настоящих я ничего не знаю!
— Оказались… — пробормотал Гаранин.
Парень явно умел выделить из потока слов — главное.
— Мне однажды Муня через себя показывала, — спохватилась Лука. — Я её за руку держала и видела все её глазами. Может быть…
— Я не Видящий, — покачал он головой, — со мной так не получится.
— А кто ты? — пришла очередь удивиться Луке.
— Смотритель кладбищ, — засмеялся парень и вдруг, резко изменившись в лице, ткнул пальцем куда-то Луке за спину, — о, боже, там!
Похолодев, она обернулась… И сама не заметила, как перешла на периферическое зрение. Заброшенная деревенька расцвела всполохами — жёлтого, голубого, сиреневого… Краски были не яркими, медленно перетекали друг в друга, воронкой вились на одном месте. Заброшенное, спящее место, энергия которого не прибывает и не убывает…
— А теперь посмотри назад, — тихо, чтобы не спугнуть, сказал Гаранин.
Лука даже забыла рассердиться за то, что он напугал её. Взглянула на кладбище и… обомлела.
Над одной могилой, с крестом, сохранившимся лучше других, висело облако… Больше всего оно напомнило Луке радужный гель, что переливался внутри китайских игрушек-попрыгунчиков, жутко вонявших резиной. Иногда облако отплывало в сторону, делало круг вдоль видимой ему одному границы кладбища и возвращалось к кресту.
— Правее… — произнёс Яр.
Правее располагалась та самая могила с разрушенной плитой. Под ней багровыми контурами угадывались два тела… Приглядевшись, Лука разобрала сочленения костей, лобастые черепа с глубокими глазницами, внутри которых тлели злые огоньки. Скелеты лежали неподвижно, однако периодически принимались с усилием вытягивать конечности, скрежетать неплохо сохранившимися зубами и отталкиваться друг от друга.
— Кто это? — пересохшими от страха губами прошептала она.
— Костомахи — сгнившие до костей мертвецы, которые имеют обыкновение бродить по кладбищу. Особого вреда не принесут, пальцем ткни — рассыпятся в прах, но неподготовленного человека могут напугать до смерти!
— А оно? — она ткнула пальцем в белое облако.
— Претка — дух умершего, временно оставшийся у могилы.
Лука оглянулась. Как давно заброшена деревенька? Тридцать лет назад? Пятьдесят?
— Правильно мыслишь, — хмыкнул Гаранин. — Обычно они больше чем на сорок дней не задерживаются, а эта зависла… Или ждёт чего-то, или её держит что-то незаконченное.
— Она опасна? — уточнила Лука.
— Пока не начала изменять цвет, нет. У них, у духов, время понятие относительное, а ожидание иногда может быть долгим, гораздо дольше среднестатистической человеческой жизни. Вот когда она перестанет быть такой… светлой и радужной, тогда следует её опасаться.
Девушка взглянула на говорившего. Он следил за преткой с лёгким прищуром, будто прикидывал, как скоро она начнёт темнеть?
— Яр, ты медиум?
— Что? — удивился тот. — Боже упаси! Медиумы с ними общаются — это очень тяжело выдержать! Идём, а то на работу опоздаешь!
Гаранин развернулся и пошёл к машине, показывая, что разговор окончен. Лука, в последний раз взглянув на печальную претку, поспешила за провожатым, гадая про себя, кто же он такой — не Видящий, не медиум… Да кто?
* * *— Ма-а-ам! Мы пришли! — крикнула с порога Муня, снимая обувь.
Семён Семёныч уже крутился в холле, тыкался носом в сумки и натужно хрипел.
У Луки сегодня, в понедельник, выдался выходной, и она с подругой отправилась в один из торговых центров — отметить первую официально полученную в клубе зарплату и посмотреть себе куртку потеплее. Зимние вещи остались дома, но возвращаться за ними девушка не собиралась, слыша в ушах памятный голос: ‘Здесь ничего твоего нет!’ Будь она мудрее, давно простила бы эти слова. Если не приняла бы, то хотя бы поняла срыв матери! Но житейская мудрость слишком редко бывает свойственна импульсивным студенткам, с жизнью во всей своей красе особенно и не сталкивающимся.
— Тебе надо взглянуть! — слышался в коридоре голос Этьенны Вильевны — Луке показалось, или он звучал более взволновано, чем обычно? — Эмма, я настаиваю! И вообще, сколько можно сидеть дома? Пора уже выбраться куда-нибудь!
Этьенна выглянула в коридор, кивнула и исчезла, тщательно закрыв за собой дверь.
— Пойдём в мою комнату! — подхватывая пакеты с обновками, позвала Муня. — Сейчас как вывалим всё это на кровать, как примерим!
— Я есть хочу! — призналась Лука. — Гамбургер давно приказал долго жить!
— Организуем! — отозвалась Муня, одной рукой доставая зазвонивший телефон, другой открывая дверь в свою комнату, а ногой отодвигая с пути радостно прыгающий цеппелин с хвостом. — Да?.. Девчонки, вы уже освободились? Давайте ко мне! Подумаешь, понедельник? Какие ваши годы, фу! Жду!
— Сейчас Всеславские заявятся, — блестя глазами, сообщила она Луке, — устроим девичник!
— По какому поводу? — удивилась та.
Муня пожала плечами.
— Просто так! Пойдём, пиццу разогреем, нет, две!
Лука, поглядев с тоской на новую куртку, капюшоном выглядывающую из пакета, отправилась за подругой. Уж очень хотелось примерить…
Спустя полчаса пришли Оля с Юлей, принесли торт, фрукты и бутылку шампанского. На улице был сильный ветер. Глядя на улыбающихся сестёр, раскрасневшихся, с одинаковыми блестящими голубыми глазами и растрепавшимися русыми волосами Лука невольно позавидовала их красоте. Они и Муня казались выходцами из другого, волшебного мира, куда ей, Лукерье Должиковой, путь был заказан. Впрочем, мимолётное чувство быстро исчезло, потому что девчонки принялись дружно тормошить её, заставляя примерить куртку. Всё, приобретённое Муней, тоже было рассмотрено, оценено и примерено. От хохота и девчачьих голосов дрожали стеклопакеты. Шампанское на голодный желудок — залог хорошего настроения и смеха без причины!
