Говорящая с ветром (СИ) - Сдобберг Дина

Ильрейс прошла в гардеробную и вынесла оттуда платье, стоявшее колом от количества нашитых на него самоцветов. Ощущалось это платье, словно я обвешалась утяжелителями. Надеюсь, вся эта церемония будет недолгой.

Следом за Ильрейс я вошла в пещеру, которую мне, и представить было сложно. Она была огромна и украшена уже привычными мне орхидеями. Они были здесь и живыми, и искусно вырезанными из различных минералов темных цветов. На пьедестале стоял самый настоящий трон. Точнее трон и два кресла, на две ступени ниже.

На трон села Ильрейс, а одно из кресел, должна была занять я. Второе полагалось, как мне рассказала по дороге Ильрейс, для сестры Айриль, живущей в своем мире Мириэль. Она присутствовать на церемонии не будет.

Кроме известной мне Ардиги, здесь были ещё несколько женщин, все в возрасте. И очень много мужчин. Все они были без оружия и стояли на коленях, склонив голову. Страшная догадка поразила меня.

Когда у дома не хватает ресурсов, то от мужчин избавляются, так кажется, говорила совсем недавно Ильрейс. А с момента моего появления здесь, я только и слышу, что пятый дом на грани! Неужели… Неужели это церемония прощания именно с мужчинами? Вряд ли их просто выгонят, для этого они слишком много знают. Убьют?

Вышедшая вперёд Ардига начала речь о долге и прочем, а я встала со своего кресла и подошла к Ильрейс.

— Их что, всех убьют? — прямо спросила у дроу.

— Усыпят. — Тихо ответила та. — Яд прядильщиков и они уйдут во сне.

— Но зачем? Тем более сейчас? — меня начинало потряхивать от напряжения и страха за чужие жизни.

— Слишком мало женщин, мы не сможем всех защитить. Не хватает ресурсов. Да мы даже не прокормим такую толпу! — я видела, что на нас обращают внимание и прислушиваются к спору.

— Нет ресурсов даже, чтобы прокормить? — удивилась я и показала на свое платье. — Эти камни просто так, или ценятся другими народами?

— Конечно, ценятся. А что ты собралась предложить? — внимательно присматривалась дроу ко мне.

— Если их спороть, то надолго хватит, как я понимаю, правильно? Убивать мужчин сейчас это глупость! Правда! Это лишит нас единственного шанса выжить! — дроу сжала мой подбородок сильными, не смотря на возраст, пальцами.

— Я уже слышала однажды подобные слова. Их произнесла моя мать, в день гибели нашего мира. И сейчас ты очень похожа на неё. Она оказалась права. Поэтому у тебя десять минут, чтобы доказать уже свою правоту! — громко, на всю пещеру сказала Ильрейс.

Глава 10.

Лилит.

Десять минут! Всего лишь десять минут, чтобы спасти… Сколько их здесь? Даже на беглый взгляд несколько сотен. Тысяча? Две? Где найти слова, что смогут перевесить уже принятое решение? Привычное и отработанное на протяжении всего существования народу дроу, не важно, в каком мире. Как убедить пчёл не выгонять трутней? И все за десять минут.

Одна из женщин вынесла высокую подставку на тонкой ножке. Другая поставила на неё изящную клепсидру. Десять минут, стандартное время поединка, то ли всплыли в памяти чужие воспоминания, то ли навеяло шёпотом эха со всех сторон. Поединок, в моем случае, со смертью. Со страшной и несправедливой смертью всех этих совершенно незнакомых мне мужчин.

Незнакомых, но связанных со мной одной кровью. Получается, что вот все они, это моя семья. Случайно обретенная, ещё неизвестная, но которую я могу потерять уже сейчас. Если не найду нужных слов, достаточно веских для отмены приговора. Иначе я просто их всех потеряю, даже не успев познакомиться. Спина задеревенела, внутри всё дрожало от страха, ладони вспотели от волнения. Нет, паника и истерика не лучший выход. Причем в любой ситуации.

У дроу правят женщины. Правящая мать… Прямо как царица у муравьёв. Муравьи! Я подняла глаза к потолку, спасибо! Пауки ли, память принцессы, боги этого мира, не важно! Осмотревшись и поймав на себе сотни взглядов, в которых отражалось желание верить в надежду и страх, что это всего лишь жестокая насмешка одной из наследниц. Но то, что с этих лиц исчезла обречённость, было достаточным поводом, чтобы испытывать благодарность за подсказку.

Здесь не стоит рассчитывать на жалость и родство, только исключительная полезность дому. Но дроу привыкли просто сбрасывать балласт, они даже не пытаются использовать его по-другому! И как я понимаю, аксиома "всегда и всё зависит от женщины" здесь применяется во всех сферах жизни. Они даже и предполагать не собираются, что это не так.

Живут реально, как в улье, лучше бы муравейник в пример брали. Там тоже матриархат, но своих берегут и не бросают, а в случае нападения даже рабочие муравьишки кидаются на защиту своего дома.

Значит, чтобы спасти всех этих… Кто они мне? Братья, дяди? Короче, чтобы вытащить всех своих, подаренных судьбой, родственников из того места, куда их всех загнали традиции, мне нужно доказать, что это не улей, а муравейник. Так что будем превращать пятый дом в дом "высокой культуры и быта"!

Ильрейс подняла руку, и в огромном пещерном зале образовалась такая тишина, что казалось, её никто не нарушает даже дыханием.

— Наш дом, что был нам надёжным пристанищем и всегда стоял на страже покоя Дроумвира, понес в последние годы тяжелейшие потери! — её не слушали, ей внимали, затая дыхание. — Нет более когорт наших бойцов, от одной только поступи, которых содрогался любой враг! Почти не звучат сигнальные рога наших гончих. Практически некому поднять наши знамёна и стяги! Впервые, с момента пришествия, мы проводим процедуру прощания с сыновьями нашего дома. Ради того, чтобы отбросив лишние побеги, древо нашего дома смогло выжить. Но! Единственная наследница нашего дома, принцесса последней надежды просит о праве сказать свое слово! Право, в котором не отказывают даже приговоренным. Моя мать, что недавно ушла в тенета Прядильщицы, использовала свое право на Плато Скорби! И её мудрое слово было прославлено всеми домами! Поэтому мы готовы выслушать и тебя, Лилит. Твое время до последней капли!

Она указала на клепсидру, которую стоящая рядом с подставкой дроу перевернула. Первые капли упали на дно, пока ещё пустой хрустальной чаши.

— Мать! — не знаю насколько правильно так обращаться к Ильрейс при всех. — Ты назвала меня последней надеждой, но последняя наша надежда не я, а они. Да, наш дом, как раненный хищник, держится из последних сил. Да, нет наследниц, что встали бы на место погибших сестёр. Но! Разве не первая обязанность мужчин, быть опорой и подмогой? Разве не их долг жить ради благополучия дома и всеми силами помогать укреплению его стен? Разве не для того Прядильщица в своей щедрости выплела их судьбы, чтобы в сложный момент, они закрыли собой бреши в обороне дома? Так почему они не исполняют свой долг, а собираются лишить защитниц дома помощи и поддержки?

Звук падающих капель в клепсидре эхом отражался от сводов пещеры. Женщины-дроу начали с подозрением смотреть на стоящих на коленях мужчин. Я брала те самые постулаты, которые здесь на оспаривались и считались истиной в последней инстанции, и переворачивала обратной стороной. Мой отец, готовясь к заседаниям, всегда составлял себе план тезисов, на которые собирался опираться при обвинении. И это был один из его излюбленных приемов.

И про себя благодарила так вовремя всплывшие в памяти мысли и правила. Правила дроу, считающей их нерушимыми. Я просто понимала, что это те законы, по которым жила та, остатки памяти которой сейчас просыпаются. И эти самые законы привели всех нас сюда, в этот зал. А значит нужно показать эти законы так, чтобы они работали сами против себя. В конце концов, я дочь прокурора или где?

— Разве достойно уходить сейчас, когда не хватает рук? Когда дом в беде, которая грозит всем нам исчезновением? — На лицах некоторых дроу проявилось недоумение, другие задумались. — И не выглядит ли это как бегство? Или того хуже, удар в спину защитницам дома? Но их всех нельзя обвинять! Ведь они здесь, потому что послушны воле совета дома и правящей матери. Так что этот удар мы наносим себе сами! Только вот вопрос, кто и когда видел воина, что перед битвой обрубает себе руки?