Королевская Академия Магии. Четвертый факультет (СИ) - Самсонова Наталья

Шестеро членов комиссии одобрительно зашумели. Еще шестеро с трудом справлялись со скукой, но оставшаяся шестерка людей… Они смотрели на меня с неприкрытым интересом.

— Думаю, мы должны перейти к голосованию, — благостно улыбаясь, произнес Фойртелерн. — Кто за…

Он говорил медленно, с осознанием собственного превосходства надо мной, бесправной и безмолвной девчонкой. Он ошибался.

— На основании чего вы хотите отклонить мое прошение об обучении? — холодно перебила я его, и мой голос разнесся по всему залу.

— На основании того, Брианна, что вы — дракон, — со снисходительной улыбкой произнес председатель.

— Я не отрицаю того, что меня родила драконица, — с такой же улыбкой ответила я ему. — Но я — человек. Вы можете доказать обратное?

В этот момент я особенно остро осознала, как ловко они подобрали себе этот стол-трибуну. Девятнадцать мужчин и женщин нависали надо мной, посматривали сверху-вниз и снисходительно оценивали. И пока что эта оценка болталась где-то у подножия их монструозного стола.

— Подростки бунтуют, — мягко произнес Фойртелерн. — Вы, правда, уже не совсем подросток. Двадцать восемь лет, Брианна, это возраст взросления. Вы — дракон, уже через два года вы займете свое место в семье Лаган. Место, которое принадлежит вам по праву рождения.

— Не смею занимать чужое место, — четко возразила я.

Я ясно понимала, что все предложения со словами «не хочу» и «не буду» играют против меня. Фойртелерн пытается выставить меня капризным ребенком, а значит придется идти напрямую, но при этом оставаться в рамках формальной вежливости. Придется говорить грубо и доходчиво, не пытаясь сгладить углы. Ничего, если кого-то оскорблю, меня не затруднит искренне извиниться. После завершения всего этого безумия.

— Именно поэтому мы и настояли на внеочередном сборе Комиссии Трех Рас, — вновь заговорил ректор. — Юная госпожа Лаган настаивает на том, что ощущает себя человеком.

— Это бред! — взорвался кто-то из комиссии.

— Почему же? — живо возразила ему немолодая женщина. — Полукровки, рожденные от союза человека и оборотня, имеют право выбирать, кем им быть.

— Потому что там все ясно, — возразил все тот же «взрывной» мужчина. — Если ребенок не слышит Зов Луны, то кто же он, если не человек?

— Если я не способна распахнуть крылья навстречу Небу, — громко и жестко произнесла я, — то кто же я, если не человек?

— Не играйте словами, юная госпожа Лаган, — жестко оборвал меня Фойртелерн. — Или вы хотите сказать, что несчастные чистокровные драконы, рожденные без возможности обрести второй облик — тоже люди?

«Если они того хотят», подумала я, но вместо этого сказала совершенно другое:

— Этот вопрос вне моей компетенции, господин Фойртелерн. Я не посягаю на сложившиеся традиции драконов.

— Тогда что же вы…

— Я — человек, — мой голос прозвучал как удар хлыста.

И больше я не произнесла ни слова. Никаких «потому что», никаких «я чувствую», иными словами — никаких вредных подробностей.

— Комиссия Трех Рас просит открыть доступ в зал приемной комиссии для четы Лаган и их наследника, — проронил Фойртелерн.

— Я даю это разрешение сроком на три часа, — сдержанно ответил стоящий за моей спиной ректор.

А потом он пошевелился и я, со своим обострившимся слухом, четко опознала шорох ткани и поскрипывание кожи. Он что, устроился в кресле и наслаждается спектаклем?!

Фойртелерн тем временем создал крохотного ало-зеленого дракончика и отправил эту полупрозрачную иллюзию вверх.

«Магический ватсапп?», хихикнула я про себя. А после подумала, что это скорее пейджер.

Скользнув взглядом по столу, я заметила то, что ускользнуло от моего внимания в самом начале.

На столе раскинулась часть истории Тройственной империи. Драконы парили в небесах и заливали огнем земли, люди посылали в небеса стрелы и заклятья, а… А может и не только люди — вряд ли оборотни в такой войне дрались лишь при помощи когтей и клыков.

«Тем более, если вспомнить господина Васси. Много ли толку от такого второго облика? Если только где-то что-то подслушать, подсмотреть, а потом вернуться домой и мурчать у камина», подумала я.

Вновь подняв взгляд наверх, на Комиссию, я увидела, что они надули над собой огромный, один на всех, мыльный пузырь. И теперь самозабвенно орут друг на друга.

— Мир так хрупок, — сказал ректор.

— И ради него я должна…

— Нет, — хмыкнул он. — Спасение падающего с небес дракона лишь в нем самом. Расправь крылья и лети, или упади вниз и разбейся о камни.

— Иными словами, если такие как я хотят быть чем-то большим чем… Чем-то большим, чем просто знающие свое место полукровки, то они сами должны бить лапками?

— Именно так, — со смешком согласился ректор. — Именно так. Лично я против того, как вашу силу используют семьи. И многие иные семьи уже отошли от этого старого обычая.

— А многие не отошли, — продолжила я за него. — И каков процент?

— Ты хочешь свободы для себя или стать знаменем новой войны? — вопросом на вопрос ответил ректор.

— Я не хочу войны, — открестилась я. — Что за глупость? Как возможность учиться для одной человеческой девушки может развязать войну.

— Эта человеческая девушка фонит такой мощной драконьей магией, что будь ты лет пять моложе, я бы поспорил, что твой дракон еще может пробудиться.

— Ага, и тогда я стану слабой ни к чему не способной колдуньей, но зато с крыльями, — скептически скривилась я. — Нет уж, спасибо.

Судя по звуку, ректор поперхнулся воздухом. А после осторожно произнес:

— Так ты что, и правда человек?

Круто развернувшись, я сердито выпалила:

— А что я пытаюсь доказать?!

— Что у тебя есть запал, чтобы избежать предначертанной судьбы, — пожал плечами ректор.

И да, он действительно сидел. Он сидел так, чтобы становилось ясно — каким бы высоким ни был стол-трибуна, он, ректор, чувствует себя максимально комфортно! И никакая Комиссия его не смущает.

Ректор выглядел как обычный привлекательный мужчина средних лет — серые глаза, темные волосы, чуть тронутые серебром, волевой подбородок и чеканная линия губ. Он сидел развалившись, откинув голову на спинку своего массивного кресла.

— Для общности картины вам не хватает бокала вина, — хмыкнула я.

— Вино на работе?

— Чашечка великолепного кофе? — вскинула я бровь.

— Хорошая мысль, — усмехнулся ректор. — Тебе пора развернуться. Я полюбуюсь твоей спиной, а комиссия — лицом.

Коротко поклонившись этому обаятельному нахалу, я развернулась к Комиссии. Чтобы увидеть, как видоизменяется стол — он раздвигался, чтобы вместить еще трех человек. Пардон, еще трех драконов.

Теперь за одним столом пламенели сразу три макушки Фойртелернов. И на их фоне «любящая мать» смотрелась особенно бледно. Впрочем, она именно этого и добивалась. Госпожа Лаган комкала белоснежный платок в нервных пальцах, но к глазам его не прикладывала. Оно и правильно — очень уж грамотный макияж, еще сотрется невзначай.

— Брианна, — с тщательно выверенной интонацией произнесла госпожа Лаган. — Брианна, к чему все это? Твой небольшой конфликт с братом не стоил времени Комиссии!

«Ах ты ж зараза!», пронеслось у меня в голове. Нужно действовать и действовать быстро. Но какой у них мог быть конфликт?! Никаких воспом… Ах нет, что-то крутится. Кажется, у Бри был шанс обрести крылья, но что-то случилось.

— Какой конфликт, госпожа Лаган? — я даже сделала шаг назад и пошире открыла глаза. — У меня не было никаких конфликтов с братом.

Брат дернулся. Хм, видимо, что-то они все-таки не поделили.

— Я не отрекаюсь от своей крови, — напомнила я. — Просто, так случается, что человек во мне сильнее дракона. Мне не нужны крылья, госпожа Лаган. Чтобы летать люди изобрели воздушные лодки. И этого достаточно.

«Как бы так ловко ввернуть про золото?», пронеслась у меня в голове паническая мысль. Потому что если она будет упирать на семейный конфликт, то могут и поверить!