Шоу "Шанс" (СИ) - Матуш Татьяна

 - Ты хочешь сказать?..

 - Мы для них просто мясо.

     Кирилл почувствовал, что земля под ногами как будто утрачивает твердость.

 - Не то, чтобы я боялся смерти, - пробормотал он, скорее себе, чем приятелю, - но как-то обидно ощущать себя чьим-то завтраком.

 - Да какой, к ляху, завтрак, - невпопад возразил Тема, - ужин скоро.

     Артем был прав. В тех приличных краях, где трапезы делились не на жизнеобеспечивающие и излишние, а на утренние, дневные и вечерние, давно уже гостеприимно распахнули двери бары и рестораны. А у них как кончилась еще вчера вечером последняя водичка, так больше и не начиналась. Кириллов домик что-то там вытянул за утро из влажного воздуха. Получилось чуть больше полстакана. Парни честно разделили их пополам и тут же выпили. Обезвоживание организма уже давало о себе знать сильной усталостью и головокружением. Тема припомнил, что еще в юности читал книгу о путешественниках, так там говорилось, что человек способен выжить без воды почти пять суток. Но то ли он был неправильным путешественником, то ли книга ему попалась какая-то уж слишком художественная, а чувствовал Темка, что пять суток они точно не продержаться.

 - Во владениях Дино должна быть вода, - сказал он, стараясь казаться уверенным, - ведь живут же они там. А раз живут, значит, и пьют чего-то.

     Кирилл кивнул, ничего не ответив. Непонятно, согласился или нет. Но когда Темка не без внутреннего сопротивления пересек невидимую границу, то есть сделал то, что категорически, абсолютно, под страхом лишения гражданства, зарплаты, пенсии, жилья и защиты закона запрещали "безопасники", приятель без колебания шагнул следом. Впрочем, Киру было легче. Связавшись с "вольными" он и так поставил себя вне закона, и выбор, который Темке пришлось делать сейчас, Кир сделал уже давно. Темка не стал спрашивать, легко ли этот выбор дался Кириллу. Захочет - сам расскажет, а нет - значит, нет.

     Саша глухо рыдала, спрятав голову под подушку, как страус. Надо же было ТАК опозориться. И продавец... Эта мерзавка. Она ведь узнала Сашу, не могла не узнать. И лицемерно помогала ей примерять то, что Саша приняла за красивое вечернее платье... О своей ошибке она с ужасом узнала уже после встречи, когда, окрыленная, летела домой как в прямом, так и в переносном смысле. Ярослав распорядился отправить ее на своем личном коптере. Ступая, словно по облакам, она взмыла вверх, в свою квартиру, и бросилась к телевизору, чтобы еще раз пережить эти волшебные минуты и убедиться, что он и в самом деле ТАК на нее смотрел! И первое, что она услышала...

     Правилами шоу запрещалось отключать телефон. Саше полагалось быть на связи двадцать пять часов в сутки, и теперь она не могла, просто не могла заткнуть чертов аппарат, который уже третий час заливался, торопясь принести ей очередное свидетельство того, КАК она опозорилась.

 - После ТАКОГО не живут, - отчетливо подумала Саша.

     До этого все неясные слухи о том, что кто-то из девушек после провала покончил жизнь самоубийством, казались ей досужим вымыслом, или не слишком корректным

     рекламным ходом. Что за дурь - расставаться со своей единственной жизнью из за того, что не добрала полбалла в каком-то дурацком телеконкурсе? Да наплевать и забыть!

     Но сейчас она вдруг поняла, что после этого эфира действительно жить не сможет. Осознание обрушилось на нее ледяной волной, смыло ужас и сожаление, и ушло, оставив четкую, как таблица, инструкцию: что нужно делать и в каком порядке. Во-первых - камеры. О них забывать нельзя ни в коем случае. Она уже достаточно развлекла почтеннейшую публику, хватит. Зрелище ее смерти никому не доставит ни единой приятной минутки.

     После того памятного утра, когда к ней постучалась мировая слава в лице монтеров, Саша принималась искать аппаратуру не раз. И не находила. Даже следов не было. Она бы решила, что все это - нелепая шутка, и, на самом деле, никакой аппаратуры нет. Если бы не видела регулярно, в прямом и повторном эфире себя, любимую, терзавшую телефон или заряжающую посудомоечную машину.

     Зал, спальня, кухня, прихожая... ванна. Коридор, лифт... Все регулярно мелькало на экране, нигде не спрятаться. Аптечка стояла на кухне, но если она полезет за лекарствами, это мгновенно обнаружит полмира.

     Вариант - выбросится из окна, Саша сразу отбросила, как совершенно невыполнимый. Этаж-то вполне подходящий, сорок второй. Сердце откажет раньше, чем долетишь до земли... Но дом, в котором жила девушка, был оборудован цельнорамными окнами со встроенными кондиционерами и окономоями. Окна в ее квартире просто не открывались!

     Можно сделать вид, что собралась резать салатик. Почему не в блендере? А так захотелось. По старинке, ножичком. И попытаться этим ножичком сотворить что-то такое... Сашу передернуло. Конечно, после ТАКОГО не живут, но смерть смерти рознь. Одно дело - блаженный сон под воздействием большой дозы седативных препаратов, переходящий в такую же блаженную смерть. И совсем другое - собственные кишки, со всем содержимым, которые на твоих глазах вываливаются на чистый кухонный пол. Не-ет, Саша Монахова не была самурайской девушкой и прекрасно это понимала. Остается что... Вскрыть вены? Но смерть от потери крови не бывает мгновенной, а "скорая" прибывает за полторы минуты. Неудавшуюся попытку примут за дешевый фарс, и Саша покроет себя еще большим позором. Хотя, куда уж больше-то.

 - Не паникуй, - шепнул ей внутренний голос, - ведь не читают же они твои мысли. Ты собралась принять ванну. Напусти побольше горячей воды, чтобы глазок камеры запотел. А что-нибудь острое - найдется.

     Врач-психолог, наблюдавший за десятком мониторов одновременно, не отрывая глаз, протянул руку и притопил кнопку прямой связи.

 - Артур, - произнес он, - Нам Монахова еще нужна?

 - А что? Вообще-то она вылетела в этом туре, и мы собирались за ней ехать. Ну и заодно аппаратуру снимать, - ответил давешний толстяк, но не по телефону. Он как раз входил в аппаратную, вечно потный и вечно добродушный, в костюме уже не горчичного, а бледно-серого цвета, но точно таком же дорогом, - А что?

 - Поторопитесь. Судя по тому, что я вижу, она решила покончить с жизнью.

 - Да ну, - Артур пригляделся, - девушка наполняет ванну...

 - Зачем ей в ванной сломанный пополам диск от телефона.

 - А она взяла его с собой? - удивился Артур, - действительно, странно. А зачем?

 - Он острый...

 - Черт, - выругался толстяк.

 - Отдать распоряжение?

 - Погоди! - Артур вскинул руку, напряженно размышляя, - легенда все равно нужна. А тут все четко - не подкопаешься. Сама решила, сама выполнила. Пусть группа выдвигается к ее дому, а ты, как только она попытается, все равно, успешно или нет - гаси сигнал.

 - А если вдруг успешно?

 - Заклеим, - буркнул Артур, с любопытством, смешанным с неприязнью, наблюдая за приготовлениями девушки, - вот дурища-то, прости Господи!

 - Полагаешь, он не только есть, но и простит? - тихо поинтересовался оператор. Артур смерил его взглядом, далеким не просто от восхищения, но даже от понимания. Тот мгновенно понял, и развивать свою мысль не стал.

     Дверь в аппаратную не уходила в стену, а складывалась "гармошкой". Звук был негромким и мягким, но все же был.

     Артур и оператор обернулись разом. На пороге стоял нынешний "жених", звезда футбола, Ярослав Борский собственной персоной.

 - Что-то случилось? - поинтересовался Артур, внешне невозмутимо, в душе помянув и мать, и бабушку, и еще пару родственниц женского пола.

 - Что с Сашей?

 - Да все в порядке с твоей Сашей, - поморщился толстяк, - ванну принимать собирается. Хочешь посмотреть?

 - С ней беда, я знаю, - тихо, напористо заговорил Ярослав, - мне позвонила Оля.

 - Какая еще Оля? - не понял Артур.