Леди второго сорта (СИ) - Росси Делия

Неужели тоже боится? Вот уж не думала, что люди могут быть так суеверны.

— Мы должны осмотреть место происшествия, — подтвердил слова Петерсона один из «копов», невысокий, похожий на цыгана, брюнет. Его желтые глаза мгновенно обшарили комнату и остановились на Давенпорте.

— Следуйте за мной, — холодно произнес опекун.

Он поднялся и, не оглядываясь, пошел к дверям.

— Ключ от спальни у меня, — негромко сказала ему вслед.

— Леди Бернстоф, вас мы тоже попросили бы пройти… хм, — брюнет запнулся, посмотрел на мои ноги и договорил: — То есть, проехать с нами.

— С удовольствием, — улыбнулась в ответ, а в голове всплыла незабвенная фраза из старого фильма: — «С радостью предаюсь в руки родной милиции». Вот же, и откуда что берется?

— Не думаю, что в этом есть необходимость.

Голос Давенпорта мог заморозить воду в стоящем на столе графине, но на полицейских это не произвело никакого впечатления. Крепкие оказались ребята.

— Это уж мы сами решим, — в оскале «цыгана» мелькнуло что-то волчье, а в желтых глазах блеснул едва заметный огонек. — Прошу, леди Бернстоф.

Полицейские расступились, и я, гордо подняв голову, проехала мимо неодобрительно поджавшего губы опекуна, и оказалась в коридоре.

— Нам нужны те, кто проживает в доме, — обратился к Петерсону брюнет. Похоже, он был за главного. — Собери всех в гостиной.

— Слушаюсь, ваше высокородие, — проблеял дворецкий, и на негнущихся ногах отправился выполнять распоряжение полиции.

— Варт, Дукит, Мартон, осмотрите первый этаж, Гловер и Ридинг — вы со мной, остальные проверяют верхние этажи, — продолжал распоряжаться желтоглазый.

Полицейские молча разошлись, недовольный Давенпорт направился к лестнице, а мы с оставшимися копами заторопились вслед за ним.

***

Осмотр длился почти два часа. Полицейские обшарили весь дом, заставили меня повторить свои показания и рассказать, где именно я находилась в момент нападения, а потом принялись допрашивать слуг. И тут дело застопорилось. Работники мялись, путались, испуганно поглядывали на Давенпорта и на ведущего допрос «цыгана», и в итоге с трудом могли рассказать, где были прошлой ночью, и чем занимались.

Даже Присси, которая почти все время провела со мной в кабинете, долго заикалась, и толком не ответила ни на один вопрос.

— Не знаю, ваше высокородие, — твердила она и смотрела на полицейского так, будто тот собирался заковать ее в кандалы и отправить в тюрьму. Похоже, «цыган» вызывал у нее еще больший страх, чем я.

— Довольно, капитан, — не выдержал Давенпорт. — Вы же видите, слуги здесь ни при чем.

— Вы так уверены?

Желтые глаза капитана остро блеснули.

— Мы можем поговорить наедине? — после секундной паузы спросил опекун и, дождавшись от собеседника короткого кивка, направился к выходу из гостиной.

Капитан молча прошел следом. Дверь тихо закрылась за мужчинами, и в комнате стало тихо. Слуги растерянно застыли вдоль стены, Присси мялась рядом со мной, двое полицейских флегматично поглядывали вокруг, а я наблюдала за челядью, и никак не могла понять, почему они выглядят такими запуганными. Бьют их тут, что ли? Или простолюдины действительно так боятся магов?

Давенпорт и капитан вернулись минут через десять, причем, вид у полицейского был крайне задумчивым.

— Гловер, Ридинг, мы уходим, — скомандовал капитан и повернулся ко мне. — Леди Бернстоф.

Голос его звучал официально и бесстрастно.

— Как уходите? Вы уже нашли какие-нибудь улики?

Я с надеждой посмотрела на полицейского.

— Сейчас пока рано делать выводы, — уклончиво ответил тот. — Темного дня, леди Бернстоф.

Да что ж такое-то? А ведь я надеялась, что полиция поможет. Неужели напрасно?

Стражи порядка бодро покинули гостиную, Давенпорт жестом отпустил слуг, и мы с ним остались вдвоем. В комнате повисла неприятная тишина. Опекун подошел к окну, заложил руку за борт сюртука и бросил взгляд на улицу. По длинному лицу прошла едва заметная тень.

Я наблюдала за Давенпортом, и в душе зрело нехорошее предчувствие. У меня такое бывало. Где-то в районе сердца появлялось мерзкое сосущее ощущение, и в скором времени обязательно происходило что-то неприятное.

— Что вы сказали капитану?

Я не выдержала гнетущего молчания и решила выяснить, что происходит.

— Белла, постарайся успокоиться, — голос опекуна звучал тихо и удивительно мягко. — Тебе не нужно так волноваться. Вот, выпей воды.

Давенпорт легко пересек разделяющее нас расстояние, наполнил из графина стакан и подал его мне.

— Я не волнуюсь, я просто не понимаю, почему вы отослали полицию.

Пить не хотелось. Я поставила стакан на стол и выжидательно посмотрела на опекуна.

— Что ж, хорошо. Я объясню, — после незаметной паузы ответил Давенпорт.

Он взялся за спинку моего кресла и подкатил его к небольшому овальному зеркалу, висящему в простенке между окнами.

— Расстегни ворот платья, — негромко сказал опекун.

Не задавая вопросов, сделала, как он просил.

— Что ты видишь?

— Ничего особенного.

— Вот именно, Изабелла. Ничего. Ни следов насилия, ни синяков, ни малейшей царапины. Ничего.

Давенпорт смотрел в глаза моему отражению, а я глядела на тонкую изящную шею, белеющую в кружевах ворота, и чувствовала, как по спине бежит холодок, а к горлу подступает крик.

Никаких следов. Ни одного. Но ведь они были! Я точно помнила багровые синяки, опоясывающие шею уродливым ожерельем! А сейчас их нет. Неужели я схожу с ума?

— Видишь? Тебе просто померещилось.

В карих глазах стоящего за моей спиной мужчины мелькнуло что-то, похожее на жалость.

— Но это невозможно, я ведь помню…

Я коснулась шеи и машинально провела пальцами по коже. Ни следов, ни боли. Очень странно.

— Белла, послушай меня. У тебя и раньше случались такие… видения. Еще до твоего падения. Леди Летиция была весьма обеспокоена этим, и показала тебя лучшим докторам Бреголя.

Давенпорт слегка наклонился, нависая надо мной сзади, и мне захотелось отодвинуться. Видимо, что-то мелькнуло в моих глазах, потому что опекун тут же отстранился.

— Они решили, что я сумасшедшая?

Давенпорт достал из нагрудного кармана часы, не торопясь открыл крышку, бросил взгляд на циферблат, и только после этого ответил:

— Нет. Консилиум пришел к выводу, что у тебя слишком чувствительная натура, подверженная влиянию тревожных переживаний и снов. Доктора выписали успокоительные микстуры, и посоветовали свозить тебя на воды.

— И что? Не помогло?

— Почему же? Все шло хорошо. Ровно до смерти леди Летиции. Это событие пошатнуло твои душевные силы, видения вернулись, и мне пришлось обратиться к Келду. Его зелья помогали унять излишнюю тревожность, и вернуть тебе радость жизни.

— И с этой радости я упала с лестницы?

Кстати, я успела осмотреть место недавнего происшествия. Каменная балюстрада была довольно высокой, ступени — широкими, и просто так упасть Белла никак не могла. А это значило одно из двух — либо ей помогли, либо она сама спрыгнула.

Давенпорт едва заметно приподнял бровь. Крышка часов захлопнулась с тихим металлическим звуком, но опекун не убрал их в карман, продолжая поглаживать идущую по золотой поверхности гравировку.

Я засмотрелась на блестящий корпус и задумалась. Хорошо. Допустим, Белла действительно страдала нервным расстройством, и была подвержена непонятным видениям, но я-то тут при чем? Не могло же сумасшествие передаться мне «по наследству»? Или могло? А что, если никакого расстройства не было, и Белла действительно видела всякие странности? Вот как я.

Что бы ни говорил Давенпорт, но я прекрасно помнила и холод чужих пальцев на шее, и невозможность вздохнуть, и смазанную тень, и расплывчатые пятна на стене.

Я посмотрела на опекуна и наткнулась на внимательный взгляд. М-да. И что делать? Если и дальше буду упорствовать и стоять на своем, Давенпорт вполне может сдать меня в местную психушку. Или запереть в комнате. Или… Да мало ли, что придет ему на ум?