Наследник для медведя (СИ) - Владимирова Анна

К моменту, когда Рэм вернулся, я не выполнила ни один его приказ. Но зато нашла штопор, откупорила бутылку и теперь смаковала определенно один из лучших напитков, что приходилось пробовать. И не зря. Потому что вид «домашнего» Рэма без анестезии принимать было опасно.

13

Босиком, в мягких серых штанах и черной футболке, он будто перекрыл мне все надежды на отторжение от этого его странного мира. Потому что таким его отторгать сложнее… Хотя оставался ведь еще разговор. Вся надежда на него.

— Импровизируешь? — оценил он мои успехи.

— Как-то некрасиво начинать есть одной, когда накрыто на двоих.

— У нас нет таких правил, — уселся он напротив.

— Не собираетесь семьей за ужином? — взялась за вилку.

— Нет, — внимательно посмотрел он на меня. — Приятного аппетита.

— И тебе…

Мы поели в тишине. Я больше поковыряла, потому что обстановка вообще не располагала, чтобы расслабиться. Скорее все закручивалось в новую напряженную спираль, готовую развернуться с секунды на секунду…

— Нам нужен человек с твоим опытом, Вика, — дождался он, когда я отставлю тарелку. Только голос его звучал странно, будто он уже понял, что план его провалился. — Ты руководишь отделом исследований моего вида, у тебя доступ к множеству экспериментов…

Я закусила губу, вслушиваясь в каждое слово. Отрепетированная ложь? Или правда?

— Мне не дадут работать на два фронта, Рэм, — шевельнулось беспокойство в душе. Его уверенность в том, что меня оставят в лабораториях, показалась сомнительной.

— Дадут. Тебя оставят на виду…

— Но на работу я буду ходить через допрос службы безопасности, — цедила жестко. Мне даже показалось, что могу ему противостоять.

— Мы слишком зависим друг от друга — твое правительство и я, — усмехнулся Рэм. — Никто не сможет допрашивать мою женщину.

Показалось. Теперь я поняла, что чемодан мой замер на символической границе, которая существует лишь для меня.

— Что за исследования тебе нужны? — выдавила через силу. К чему тогда было наше первое знакомство? Стало даже как-то обидно. А вино как-раз добралось до рубильников благоразумия и терпения. — И даже интересно, кого еще из исследовательского состава ты так феерично поимел, чтобы добраться до нужных?

— Наверное, никого, раз ты стала первой кандидатурой на невесту?

Его невозмутимости оставалось позавидовать.

— Так уверен, что оправдаю твои надежды? Это твое «все», что ты собирался от меня получить? Доступ к данным и тело в придачу? — От злости стало трудно дышать. Я медленно поднялась из-за стола, не сводя взгляда с Рэма. Он только бровью повел, призывая меня к порядку, но куда там! — Я хочу домой!

— Нет.

— Ты ни черта не объясняешь, — уперлась ладонями в стол, имитируя разъяренное начальство. — Или моя роль твоей шлюхи автоматически прилагается к твоему предложению?

— Я не смогу ввести тебя в свой мир, если не будешь принадлежать мне, — темнел его взгляд. — Мне нужна твоя помощь.

— Ты бы помог?! — вырвалось у меня. — Если бы тебя сначала отымели, потом загнули в еще более унизительный крендель и поставили на колени перед фактом? А что если скажу «нет»?!

Рэм медленно поднялся, напоминая, кто из нас двоих «начальство». А я попятилась к окну.

— Куда ты? — оскалился зверь.

— Пожалуйста, не подходи…

— А что если скажу «нет»? — наплевал он на мою просьбу, вынуждая вжаться в стекло спиной.

Напряжение этих дней задрожало в воздухе, сворачиваясь до непригодной для дыхания густоты. Я чувствовала себя восковой стружкой, которая тает при приближении открытого огня. А Рэм опалял безжалостно, медленно заполняя собой все пространство.

Мы смотрели друг на друга, и его взгляд наливался знакомой пугающей жаждой. Когда он рванул меня в свои руки, я даже не дернулась. Влетела в его грудь и неожиданно сдалась… потому что почувствовала — он сдался первым. С таким отчаянием и голодом он запустил пальцы в мои волосы и вцепился в мои губы, что и меня тоже сорвало. Все полетело к чертям — его и моя выдержка, обиды, злость, отчаяние. Все это разнесло в пыль вместе с моей блузкой в его руках. Сегодня ему будет нечего собирать — моя одежда осыпалась на пол ошметками. В остатках штанов я едва не запуталась и не упала, но Рэм подхватил на руки и направился к лестнице. Я впивалась пальцами в его плечи, дрожа от осознания — хочу, чтобы быстрее продолжил! Чтобы больше не думать и захлебываться в диком удовольствии, которое способен доставить только он…

Прохладный воздух безжалостно прошелся по влажной коже, когда подо мной прогнулась кровать, но его отрезвляющее действие было недолгим. Хозяин моего трепета распял меня на простыни, а когда спустился жгучей лаской к груди, я запустила пальцы ему в короткие волосы и выгнулась. Казалось, от моего «да» дрожал воздух, но с губ срывался только приторный стон. Мне не хотелось долгих ласк, мне нужно было сильно и жестко… как и Рэму. Кажется, не одна я издергалась за прошедшие дни.

— Как ты хочешь? — вернулся он к моему лицу. Не сомневался, что хочу.

— Хочу кричать, — хрипло выдохнула ему в губы.

Все, что успела увидеть — его серьезный взгляд. Он больше не скалился и не насмехался жесткими губами над моей капитуляцией. Комната начала проступать очертаниями, но Рэм развернул меня на живот, и в следующий вдох я вцепилась пальцами в простыню.

Он выполнил просьбу в своей манере — непредсказуемо. Когда его губы коснулись чувствительной кожи, я дернулась, но он только сжал руки на моих бедрах, проникая языком бесстыдно глубоко. Это было слишком! Только я знала — не позволит сбежать, не остановится. Ласка становилась нестерпимо острой и цепляющей, спина взмокла от ощущений, а горло охрипло от крика. Наконец, он выпустил и придавил телом к кровати.

— Мало вина выпила? — выдохнул тяжело на ухо. — Или тебя так не…

— Никогда, — мотнула головой, задыхаясь от чувства давления его члена там, где только что бесновался язык.

И снова он был осторожен. Первое движение распяло меня бабочкой под ним, но неожиданный горячий поцелуй между лопаток парализовал очередным контрастом. Я качнулась Рэму навстречу, снова вскрикнула и закусила губы. Все стерлось и потеряло значение. Казалось, его тоже вымотало что-то, и он срывался в этот омут вместе со мной, отдаваясь полностью. Сильные хлесткие движения сводили с ума. Я жмурилась, пытаясь удержаться, не забыть, в чьих руках, но не выходило. Рэм чувствовал меня лучше меня самой.

Не знала, сколько прошло времени, когда я всхлипнула, замирая в предчувствии разрядки, и он сделал совершенно дикую вещь — вышел и запустил в меня пальцы, ускоряя агонию. Казалось, я не выдержу, а сопротивляться его обескураживающей инициативе вообще было невозможно. Меня вязало в узел от острого оргазма, а Рэм продолжал высекать его искры рукой. Бедра оросило влагой, а по щекам потекли слезы.

Но никто жалеть меня не собирался. Я снова вскрикнула, когда он вздернул меня на колени и жестко вошел. Обостренные до предела ощущения взрывались фейерверками на каждое движение мужчины. Рэм держал меня за шею одной рукой, а второй впивался в бедро, задавая ритм. Симфония наших рваных вдохов и его рычания будоражила и не обещала ни черта хорошего! Хотелось надеяться, что мы просто использовали друг друга, и это все ничего не значит. Просто страсть на грани с дикостью, просто общая дрожь, еще один оргазм — теперь один на двоих — и просто успокаивающее скольжение губ на шее…

Не хотелось ничего, даже дышать, казалось, пока не было нужды. Я лежала, прижатая к его телу, и все еще чувствовала его в себе… И он не спешил уходить и разрывать эту связь, не собирался оставлять в покое, и это продолжало будоражить и снова не вязалось с моим представлением об этом мужчине. Я плохо помнила нашу первую ночь — вырубилась в его руках сразу же. Сегодня до одури хотелось сбежать, остаться одной, разрыдаться и подумать. Но сил даже слово сказать не было. Не знаю, сколько прошло минут, прежде чем я смогла прохрипеть: