Моя невеста (СИ) - Богатова Властелина
— Что с Тивардом? — спросила Лориан, вцепившись за стенку бадьи пальцами, стараясь хоть как-то прикрыться.
— Волнуешься за него?
— Он помог мне… — ответила резко, выпуская колющие изнутри иглы обиды и злости.
Глаза Грисанда опасно сверкнули, в этот момент Лориан поняла, что зря спросила об охотнике. Рох прошёл вглубь, а Лориан дыхание задержала, которое стало слишком сбивчивым и рваным. Она не сводила с него взгляда, будто это сдержит его, если, он всё же, что-то задумал.
— В чём он тебе помог? — приблизился, потянув в себя верхнюю тунику. — Скрыться?
Пальцы сжали сильнее дерево.
— Нет, он пустил меня в дом и накормил, а точнее… — Лориан заморгала часто, сбрасывая оцепенение, — его мать.
— Он трогал тебя? — его голос стал хоть и резче, но глубже, завораживал, глушил рвущее в клочья негодование.
— Нет.
Рох сощурил глаза, и расстегнул верхние петли ворота одним рывком. Он не верил ей. Что она должна сделать чтобы поверил? Лориан не хотела поддаваться ему, его воле, но Рох душил своим взглядом, который стал глубоким и слишком тёмным, чтобы удержаться, хотя бы на краю. И это неправильно, так не должно быть, она должна его ненавидеть и призирать за то, что сделала с Тивардом, за то, что вновь посадил её на короткий поводок.
Он протянул руку и подушечками пальцев, самыми краями, погладил плечо, убирая с него мокрые завитки волос. Лориан задышала глубоко, опустив голову отвела взгляд, ощущая его будоражащее, уставшее тело, прикосновения, пытаясь перехватить подступающее к горлу волнение. И когда его пальцы коснулись рубца на плече, он замер. Лориан прикрыла веки, голова закружилась, становилось слишком душно и опасно. Что ждать от него? Лориан чувствовала, как он напряжён, слишком. Его неровный выдох обжёг шею под затылком. Его пальцы вновь пришли в движение: он вонзил их в узел волос, распустил. Голова сразу стала лёгкой, пряди быстро мокли в воде, окутывали бурыми волнами. Лориан ахнула, когда Грисанд вдруг грубо и так резко схватил её за плечи, вздёрнул на ноги. Вода схлынула с тела, как тонкий шёлк, расплёскиваясь по полу, оголяя бесстыдно Лориан, отдавая глазам этого зверя. Рох жадно вгрызся в неё голодным взглядом. Но от тут же жёстко сковал пальцами челюсти Лориан, заставляя смотреть на него, притиснул всем телом к себе. В груди Лориан разлился лёд, настолько страшным полным зверской сумасшедшей ревности разил его взгляд. Лориан поморщилась, когда он другой рукой накрыл её грудь, смял, огладил и сжал между пальцами заострившийся от его прикосновения сосок.
— Достаточно того, что он смотрел на тебя! — рявкнул он в самые губы, скрутив вершинку между пальцами, так больно что Лориан всхлипнула, — никто не должен прикасаться к тебе кроме меня, смотреть — кроме меня, — сорвался на рычание.
Лориан поздно почувствовала, как дрогнули её губы, и она не успел сдержать слёз, они заполонили взгляд туманом, обожгли щёки, потекли горючими ручейками по скулам, омочили пальцам Роха. Пыталась сдержаться, но только ком судорожно всё подпирал к горлу, Лориан не могла справиться, она слишком слабая, с неё хватит, у неё совершенно не осталось сил бороться, сопротивляться. Да и зачем? Она обречена быть игрушкой. Его игрушкой. И почему ей так обидно, что считает её своей вещью? Почему?! А хотелось довериться ему без остатка. Поверить. Но этого ей делать нельзя. Ни за что. Он растопчет её и выбросит на порог своего замка. Но как же хотелось, прижаться к его крепкой груди, слушать стук сердца, принять его, пустить. О Великая Мать!
Лориан едва не застонала, когда Рох чуть оттянул сосок и вновь скрутил, разнося по телу волну жара, но он тут же оставил его, рука скользнула вниз, ребром протискиваясь между ног Лориан, накрывая чувственные складки. В глазах потемнело и её качнуло. Лориан ощутила, как его дыхание наливается тяжестью, а взгляд мутнеет, в то время как её плоть разбухает от его поглаживаний там. Судорожно прикрыла веки, бросая остатки сил на то чтобы не выдать того томительного удовольствия, которое он доставляет её телу. Как можно после всего желать его? Хотеть почувствовать внутри? Жаждать его губ на своей коже, его твёрдой плоти внутри себя? Лориан содрогнулась, когда палец проник в мягкую влажную глубину, колени мгновенно ослабли, а сердце забилось как безумное, хотелось принять его глубже, полнее. Лориан скривилась в муке, жажды. Ей бы хоть долю характера Тине, чтобы ответить, как можно больнее, чтобы он испытал то же самое что и она.
— Лучше ударь, как ты сделал с ним, докончи начатое, — бросила задыхаясь.
Рох закаменел, перестав ласкать её. Казалось, даже стены задребезжали, звонко капала вода с тела в бадью. Потемневший до смоли взгляд метался по её лицу, колол и жёг. Лориан через сдавливающие подбородок пальцы чувствовала, как его лихорадило яростью, как затвердели мышцы. Его ноздри вдруг вздрогнули, он сжал зубы, а в следующий миг стиснув до боли плечи бросил Лориан назад в воду как ненужный куль.
Лориан оскользнулась о дно, плюхнулась неуклюже, глотнула воды, что окатило её ударившийся о стенки бадьи и хлынуло волной. Она заморгала часто, проглатывая вставшую в горле воду, увидела только, как Грисанд вышел из купальни прихватив свою тунику. Глухо хлопнула дверь так, что стены вздрогнули, как и вода в бадье. Лориан затрясло, она хотела его ненавидеть, но, не могла, осознавая насколько сильна его власть над ней.
— Будь ты проклят Рох тэн Грисанд… — сорвалось с дрожащих губ вместе с рыданием, — …проклят за всё! — ударила бессильно кулаками о воду оглушая себя.
Глава 21
Рох шарахнул кулаком о дверной косяк, влетев коршуном в каминную комнату. Пред глазами алые вспышки, внутри шторм, рвущий плоть в клочья. Если бы остался то, набросился бы как дикий и безумно голодный по её телу зверь. Порвал бы её всю, от кипучей ревности что разъедала изнутри до жжения. Надо было убить этого молокососа, тогда бы он чуть притушил бы эту ломающую кости и сжимающее дыхание ревность. Что Лориан всё это время была с другим. С другим!
Рох смял до хруста кулаки, всматриваясь в языки пламени. Жаль, что он не иссёк его до смерти. Грисанд бы это и сделал, если бы не вмешалась Лориан. Бросилась под кнут, а Рох не успел сдержать удар. Проклятье! Перед ним до сих пор её синие полные ужаса и боли глаза, они сковали его цепями. Она точно заколдовала его, привязала сотнями узлами. Но, какие же сладкие у неё губы, как он соскучился по ней, что набросился на её рот позабыв о том, что она сбежала, бросив камень своего равнодушия ему в спину. И то, что она не желала его видеть разрывало на части, крушило самообладание. А он, хотел её, с ней, хотел до помешательства, так что член распирал в штанах. Вдыхать её запах, касаться бархатной кожи, слизывать языком нектар её влаги и наслаждаться вкусом… Знала бы каких сил ему стоило чтобы сдерживаться и не взять её прямо там на этой грёбаной дороге, наплевав на то, что она не хочет его.
Роха трясло, от ярости, от неудовлетворения, от кипящей лавой желания. Жаждал всадить в её влажные складки член, вбиться в узкое горячее лоно на всю глубину и трахать безудержно, ловить её губы и слизывать сладость стонов, трахать до изнеможения, пока не останется сил у обоих, а потом обнять её нежную и влажную измученную до томительного бессилия, наслаждаться её запахом насыщаться им, пропитаться. Рох хотел её трогать, везде, хотел сделать с ней всё то, что он представлял себе в своём воображении, пока как искал её. Он знал, что найдёт, от него ещё никто не мог скрыться. Но внутри царапал когтями страх, что больше не увидит её и это ввергало его в какое-то оцепенение, исступление.
Рох выдохнул. Она сказала, что этот юнец не касался её… Ноздри лихорадочно дрогнули. Бросил взгляд на кувшин, что стоял на столике. Подошёл плеснув в кубок тягучего красно-бардового вина. Заглушить дерущие в клочья чувства…Он верил ей, почему-то верил, она не такая… Не такая как все те шлюхи, что окружали Роха, готовые дать ему всегда и везде, а после трахнуться с кем-нибудь ещё, кто может тоже заплатить. Но одно то, что этот щенок себе воображал в мыслях с ней… Рох резко опрокинул в себя кубок, глотку обожгла и тут же согрела вязкая жидкость, оставляя на языке приторный сладко-терпкий вкус спелого винограда. Нет, Рох её не отпустит никогда от себя. Никому не отдаст. Лориан его. Вырвет глотки каждому ублюдку, кто посмеет к ней приблизиться. Лориан только его. Роха даже тряхнула от мысли, что она может принадлежать кому-то ещё.
