Наследство дьявола, или Купленная любовь (СИ) - Обская Ольга

Мысли уплывали всё дальше и дальше, становились всё менее и менее чёткими, растворяясь в подсознании, когда кто-то больно потряс за плечо. Евгения встрепенулась и открыла глаза. В мутное оконце пробивался свет. Уже утро? Оказывается, Женя всё же умудрилась крепко уснуть..

Этель рядом не было. А сотрясала Евгению София. Женя уже знала, что та бывает в двух состояниях: индифферентном и активном, и глянула ей в глаза. Те были живы, горели разными эмоциями, среди которых злость и насмешка. Хозяйка недовольна, что гости так долго заспались. Пришла разбудить и выгнать?

Женя попыталась стряхнуть с плеча костлявые пальцы, которые больно впивались в кожу. Её озадачивало своеобразное гостеприимство Софии, но заговорила Евгения вежливо. Как бы то ни было, хозяйке надо отдать должное: пустила в дом на ночь двух незнакомых людей. Это не каждый сделает.

— Я уже проснулась. Не сердитесь, София. Спасибо за ночлег. Сейчас мы уйдём. Кстати, не знаете, где Этель?

Старуха оскалилась и неприятно рассмеялась:

— Та, кому ты доверилась, украла твою судьбу.

— Что?

Как же Женя за последнее время устала от загадок и таинственных безумных фраз.

— Проверь карманы, — снизошла София до более понятной реплики. — И поторопись. Может, успеешь догнать воровку.

Старуха вышла из комнаты, оставив Евгению в недоумении. На что она намекала? Хотела сказать, Этель что-то стянула у Жени? Глупости. Блондинка на такое не способна. Да и что она могла взять? У Евгении ни копейки. Все деньги остались в сумочке, в доме Кольцова. Всё её богатство на данный момент — это пропуск в офис и лист розовой бумаги.

Женя пошарила рукой в кармане и извлекла наружу его содержимое. Пропуск на месте. И даже бумага есть. Только не розовая — серая. Евгения узнала этот листик. Именно его Этель показывала охранникам с прожекторами. Выходит, блондинка не столько украла, сколько подменила одну бумажку другой. Но зачем? Объяснить поступок можно было, только если вспомнить теорию Этель о том, что листки являются рекомендательными письмами. Причём, Женино розовое от человека, который живёт на холме, вызывало некую едва уловимую зависть Этель. В её картине мира этот листок значил что-то важное.

Евгения выскочила из комнаты. Интуиция подсказывала, что надо догнать блондинку. В тот момент Женя даже не могла бы объяснить почему. Ей, конечно, было досадно, что девушка, которой начала доверять, оказалась способна на подставу, но двигало Евгенией не желание заглянуть обманщице в глаза. Скорее, Женя уже начала верить, что на листке действительно может быть написано что-то важное. И это послание явно адресовано ей, а не блондинке. Может, это всё-таки письмо Кольцова, где он объясняет ситуацию вокруг его особняка.

Женя мимоходом заглянула в соседнюю комнату ещё раз поблагодарить Софию за ночлег. Но хозяйка слов не услышала. Она снова ушла в себя. Пустыми глазами смотрела в окно. Евгении оставалось только пообещать себе, что когда это дурацкое приключение закончиться и она снова окажется дома, найдёт способ отблагодарить Софию.

Выскочив на улицу, Женя обомлела. Её взгляду открылся настолько сюрреалистичный пейзаж, что на секунду показалось, она всё ещё спит. После ночной грозы дорога была размыта — сплошь в лужах разного размера. И в этих лужах отражалось безоблачное небо. Не голубое, о ужас! Нет! Насыщенно бирюзовое. Цвета морской волны, как любит называть мама этот сине-зелёный оттенок. Это было жутко красиво. Так, что захватывало дух. И это было жутко страшно, потому что такого быть не могло.

Паника в доли секунды охватила всё естество. Завладела каждым сантиметром тела. Сковала мозг, который не в силах был обработать полученную информацию. Ужас заставил бежать. Нестись с сумасшедшей скоростью, не разбирая дороги. Ноги скользили в вязкой жиже, сердце выпрыгивало из груди, но Женя не сбавляла скорость. Как будто от этого бирюзового неба можно было убежать. Как будто, где-то там, за поворотом дороги, бескрайняя высь вдруг возьмёт и окрасится в правильный голубой цвет.

Женя бежала и бежала. Казалось, в голове не осталось ни одной мысли. Сознание отчаянно не хотело мириться с тем, что видят глаза, но подсознание уже робко подсказывало разгадку: а, может, то, о чём всё это время твердила Этель, не такая уж игра её воспалённого воображения?

Евгения так была занята борьбой с собственными пугающими мыслями, что не заметила, как догнала блондинку. Та испуганно обернулась, услышав приближающиеся хлюпающие шаги. Наверно, выражение лица Жени было настолько ужасным, что Этель даже не попыталась убежать. Наоборот, остановилась и горько зарыдала.

Максим листал папку и не верил глазам. Основным её содержимым были его детские фотки, начиная с грудного возраста, и фотки молодого отца, расположенные в хронологическом порядке. Некоторые Макс видел, но большая часть оказалась незнакомой. Как они очутились в этой папке? Разве тут не должен храниться сфабрикованный Кариной компромат? Отец не стал тогда вдаваться в подробности, но намекнул, что именно мулатка поспособствовала, чтобы тайное стало явным.

Максим изучал страницу за страницей, пытаясь понять, что за пометки стоят возле каждого снимка. Какие-то цифры и короткие комментарии. Сделаны они были явно рукой отца. Его почерк с жёсткими строгими линиями трудно было перепутать с чьим-то ещё. Только пролистав большую часть страниц, и дойдя до фото, двухгодичной давности, Макс с ужасом осознал, что перед ним турнирные таблицы. Как будто двое людей играют в шахматы, партия за партией: победитель получает очко, проигравший — ноль. Только здесь были соревнования в другом виде спорта. Отец ревностно отмечал все успехи и неудачи сына, чтобы сравнить со своими. Чтобы определить, кто круче пройдёт дистанцию под названием «жизнь».

Макс ощутил дикое разочарование. Он, конечно, всегда чувствовал, что отец соперничает с ним. Но даже подумать не мог, что это негласное соревнование будет доведено до такого абсурда.

Выходит, скандал двухгодичной давности произошёл не по вине Карины? Отец просто не смог пережить, что сын стал лучше во всём? Как только в этой чудовищной турнирной таблице начал лидировать Макс, родитель решил заслать его подальше, чтобы ничто не напоминало о проигрыше?

Максиму отчаянно не хотелось верить в эту версию. Может, всё-таки у него в руках другая папка? Сейчас Макс не хотел терять время на изучение документов — нужно было разыскать, наконец, Женю. Но как только она найдётся, он перероет в этом архиве всё вдоль и поперёк, чтобы докопаться до истины.

Максим вернул папку на место и собрался идти, как вдруг совершенно отчётливо ощутил — у него за спиной кто-то стоит. Дикий выброс адреналина заставил сердце зайтись в бешеном ритме. Макс точно знал, что комната была абсолютно пуста. Он проверил это первым делом, как только зашёл. Максим резко развернулся. В одном из застеклённых стеллажей отразилась чья-то тень.

Глава 14. Не на один день

Евгения схватила Этель за плечи и потрясла.

— Где мы?! — спросила не своим голосом, который срывался на крик. — Где?!

— Я отдам письмо, отдам. Только не бей, — дрожа всем телом, взмолилась блондинка и полезла в карман юбки. — Вот.

Слёзы продолжали градом литься из её глаз. Женя вдруг ощутила, как сильно стиснула хрупкие плечики Этель, и тут же разжала пальцы.

— Извини. Не хотела сделать тебе больно.

Агрессия Евгении была направлена вовсе не на блондинку. Её манипуляции с бумажками казались сейчас сущей мелочью по сравнению с бирюзовым небом. Женю трясло даже не от злости. Это было отчаяние. Дикое нежелание верить в происходящее. Жуткий страх, что случилось что-то непоправимое. Как будто худший кошмарный сон стал реальностью.

Евгения прижала рыдающую Этель к себе. Хотела унять её и свою дрожь. Девушки какое-то время стояли молча, будто впали в транс. Женя не замечала, что у самой щёки стали мокрыми от слёз.