Ведьмина генетика (СИ) - Либрем Альма

Герцог тяжело кивнул. Было видно, что больше всего ему хотелось послать Мартена куда подальше, вместе со всеми его молитвами и песнями, но в Халлайе это могло очень плохо закончиться. А испытывать собственную удачу таким образом мужчина не намеревался, слишком уж печальным был опыт тех, кто уже так делал.

— Что ж, — вздохнул он, — пойдемте тогда со мной.

Ди Маркель возглавил процессию и медленно шагал вперед, Мартен медленно плелся за ним, стараясь не отставать и при этом оставаться в своем образе, Белла просто вышагивала следом, стараясь не обращать никакого внимания на окружение и не поднимать головы, а заодно не выдать, что она уже бывала внутри и неплохо так ориентируется в пределах герцогского замка.

Она едва не свернула не в ту сторону, когда они дошли до какой-то развилки, и Мартен понял: герцог не собирается демонстрировать ему место, где хранился артефакт. Из этого можно было сделать только один вывод: эта штука не просто противозаконна, она опасна настолько, что даже место показывать нельзя. Герцог не уверен в том, что Мартен не почувствует использовавшуюся магию, и именно потому старательно обходит все места, которые могут ее выдать. Небось, прикажет своим колдунам поубирать все магические завесы или даже сам этим займется, чтобы только не угодить на костер.

Однако, опасна жизнь обычного халлайница, даже если он герцог.

— Прошу, — герцог посторонился, пропуская Мартена и Беллу в какую-то комнатушку.

Тут было душно, темно и, что самое главное, чем-то воняло. Очевидно, духами какой-то барышни, не умеющей толком ими пользоваться. Мартен с трудом понял, что слуги уже успели поставить тут несколько свечей во славу Творцу. Очевидно, в эту комнатушку и водили всех священнослужителей, чтобы показать, что ди Маркель верен своему божеству.

— Ведьма унесла мой кулон, напоминание о покойной матушке, — скорбным голосом произнес герцог. — Самое ужасное в том, что он был свячен и хранил силу и благословение Творца. Теперь удача отвернется от моего дома…

Мартен горестно вздохнул.

— Как жаль, что они бьют по самым болезненным нашим местам…

— Да, — кивнул герцог.

Воцарилось молчание, довольно тяжелое. Мартен не знал, что сказать, герцог же, кажется, что-то ждал.

А потом поинтересовался:

— Так вы молиться будете? Избавлять нас от ведьмина греха?

Глава шестая

Мартен осознал: последнее, что ему надо было делать — приходить сюда вместе с герцогом. Потому что если в порядке общего бреда он еще мог говорить что-то от лица слуги Творца, то молиться — нет. Принц открыл рот, чтобы выдавить из себя хотя бы какую-то общую формулу, но с ужасом понял, что не знает вообще ничего, даже как у них правильно принято стоять. Может быть, от него вообще ожидалось, что он упадет на колени и будет биться головой о пол?

Герцог внимательно смотрел на него, ни на секунду не отрывая взгляда. И не повылазило же ему! Мартен ни на минуту не засомневался в том, что ди Маркель таки очень боялся священнослужителей по отдельности и церкви в целом, но от этого сейчас не становилось легче. Потому что он-то за них не помолится…

Неожиданно сильный мужской голос, подозрительно напоминающий Мартену его собственный, буквально зазвенел в небольшой комнатушке. Принц аж вздрогнул от неожиданности, а потом запоздало понял — это пела его иллюзия.

Надо же, как натурально!

Ди Маркель тяжело вздохнул. Мартен же заставил себя больше не смотреть на него, а, шевеля губами в такт молитве, которую впервые в жизни слышал, медленно опустился на колени. Белла упала рядом с ним, и пугающие, звенящие в воздухе слова зазвучали еще громче, казалось, с силой вбиваясь в сознание, чтобы больше никогда не забываться.

Мартен закрыл глаза, пытаясь расслабиться и больше не вслушиваться в магическую песнь, но ничего не получалось. Иллюзия была не просто реалистичной — она, казалось, частично вытеснила саму реальность, замещая ее собой.

Он едва заметно сдвинулся в сторону, чтобы дотронуться до руки Беллы, и прошипел:

— Как ты это сделала?

— Тише! — прошипела она. — Не мешай молитве!

На какой-то особенно высокой молитвенной ноте ди Маркель одумался и тоже рухнул рядом с ними на колени. Выглядело очень неестественно, но герцог, по крайней мере, очень сильно старался. Лицо его покраснело от напряжения, и было видно, что мужчина с удовольствием сбежал бы куда подальше.

Мартен понял — иллюзия молитвы давила на него, вызывала у него, как у колдуна, желание сбежать куда-то как можно скорее. Но священнослужители, верующие в Творца, на самом деле о подобном могли только молчать — их молитвы не разгоняли магов и не могли причинить им вреда. Иначе армия Рангорна вряд ли бы с такой легкостью сражалась бы с халлайнийской…

Но, тем не менее, молитва давила на герцога. Его лицо приняло страшный бордовый оттенок, и Мартен вдруг испугался, что ди Маркель и вправду может погибнуть. Тогда сюда наверняка вызовут целую толпу священнослужителей, их обман разгадают, и вот уж с ними никто возиться не станет, молитвы читать не будет — просто сожгут, да и только. И вот с церковниками, поймал себя на мысли принц, его королевский статус точно не поможет. Вообще ничего не поможет, если попадутся какие-нибудь фанатики.

— Прекрати! — дернул он Беллу за рукав платья. — Ты не понимаешь, чем это закончится?

Она не сводила взгляда с ди Маркеля, смотрела на него так, словно пыталась всю мощь поющего эфемерного голоса направить на герцога, и Мартену в какой-то момент даже стало его жалко. Ну неужели этот человек заслужил, чтобы его маги убивали оружием церковников?

— Прекрати! — потребовал он еще раз.

Белла повернулась к принцу и воззрилась на него. Темные глаза пылали ненавистью, и Мартен аж отпрянул от неожиданности — ему подумалось вдруг, что Белла искренне пожелала его прямо здесь и сжечь.

Что ж такого ей сделал ди Маркель, что вызвал подобную реакцию?

Герцог же едва сдерживался, чтобы не обхватить голову руками. Молитва звучала громко и для Мартена, но он старался отрезать свое сознание от нее и не позволить звукам пробраться в подсознание.

— Немедленно остановись! — велел он.

Белла не остановилась — напротив, она направила всю мощь молитвы на Мартена…

И в его голове, казалось, что-то взорвалось. Огромное количество мыслеобразов, перепутанных между собой, звон колоколов…

Но Мартен знал: молитва не способна навредить его дару. Это просто громкая песня, которая рано или поздно стихнет. Более того, он сам произносит ее, это его иллюзия выкрикивает страшные слова, а значит, он может заставить все умолкнуть.

Медленно, но верно все вокруг стихало. Герцог все еще стоял на коленях, плотно зажав уши, но Мартен знал, что молитва умолкла.

Белла испуганно смотрела на него, словно не понимая, как такое могло произойти.

— Сын мой, — Мартен медленно поднялся с колен и шагнул к ди Маркелю. — Открой свои мысли Творцу и позволь ему исцелить тебя. Ведьма отравила это место, и ее яд, проникший в твое тело, убил бы тебя, не причини молитва сейчас тебе боль. Но все уже закончилось. Теперь в твоих помыслах нет места колдовскому мраку.

Герцог, все еще дрожа, поднялся.

— Благодарю вас, отец, — выдохнул он. — Но теперь мне пора вспомнить о гостеприимстве… — он шагнул в направлении выхода, к испуганной страже, очевидно, понимающей, что их хозяин едва не выдал себя.

Белла двинулась было следом, но Мартен успел поймать ее за руку.

— Что ты сделала? — севшим голосом спросил он.

Девушка только высвободила запястье и гордо ответила:

— Воспользовалась артефактом!

— Ты с ума сошла? — прошипел Мартен. — Я ведь предупреждал тебя, что этим артефактом пользоваться опасно! Неужели так сложно прислушаться?!

Она только дернула плечом, всем своим видом показывая, что плевать хотела на все его предостережения, и холодно ответила:

— Мне надо было что-то сделать. Ты явно не только молитв не знаешь, а и того, как ведут себя местные священнослужители. Актер ты, может быть, и хороший, но герцог все же в курсе, в какой стране он живет.