Сердце Дракона (СИ) - Салиева Александра
Лично по мне: оправдание так себе. Мало того, что предатель, так ещё и слабак — такому точно Ордмером править нельзя. А вот родственница, в отличие от меня, пьяными страданиями быстренько прониклась, усевшись рядышком, внимательно слушая. Впрочем, глупой она никогда не была (и как только её угораздило вообще на такого позариться прежде?), однако отвлекающий манёвр с задушевной беседой превосходно сработал.
Венок я у него всё же стащила!
Незаметненько так…
Теперь оставалось столь же незаметненько вытащить ленты — золотые, красные и синие, знаменующие род Алтари, после чего добавить заранее припасённые белые, скреплённые тройными узлами, как в венках у дочерей мельника. Те самые дочери как раз все вместе неподалёку хоровод водили, стоит только крикнуть погромче — такую возможность ни за что не упустят! А казначей вместе со своим сыном потом ещё семь раз подумают, прежде чем всяческие подлости княжнам Ордмера устраивать. В конце концов, мы тоже… способные!
Золотые ленты я вытащила легко и скоро. Однако красные оказались слишком прочно привязаны вместе с синими к ивовому прутику, служащему основанием венка. Еле как половину только убрать сумела. А вот с оставшейся частью возникла проблема… В виде того самого казначея, которому мы мстили.
— Так вот вы где! — раздалось совсем близко от отца Гейта.
Я аж подпрыгнула от неожиданности. А ещё посетило ощущение дежавю.
Нет, однозначно присутствие Сарпа Эрран Сагитари в нашем княжестве мне не на пользу!
Слишком пугливая стала.
— А мы вас повсюду ищем-ищем, — приторно сладко добавил казначей, мазнув снисходительным взглядом по своему отпрыску в компании Этери.
Та тут же отодвинулась подальше.
Ещё бы не отодвинуться!
Вместе с казначеем на площадь прибыл и глава купеческого сословия, и князь-отец в компании воеводы. Последние, к слову, взирали на нас с особым недовольством. И если родитель выражал своё порицание молча, то глава ордмерского войска молчать не стал.
— Что это? — пробасил, ткнув пальцем в венок с синими лентами, который всё ещё значился в моих руках.
Избавиться от них я не успела. Как и белые в венок вплести. Хорошо, хоть те всё ещё таились в кармане моего сарафана, а золотые и красные я в другой руке за спиной прятала.
— Я спрашиваю, что это?! — громче прежнего потребовал воевода.
Вообще, мужик он статный и довольно справедливый, сороковую весну только прожил, дурным нравом не отличался. А взбесился он по одной простой причине. Синие ленты — знак его рода. Их-то он и сверлил в полнейшем негодовании, не забывая этим самым негодованием одаривать не только венок, но ещё и мою княжескую персону.
— А это не моё! — поспешила исправить ситуацию, скинув венок сыну казначея. — Это его! — оправдалась следом.
— Да-да… это моё! — охотно закивал Гейт. — Сам поймал! — прижал к груди давно высохшую траву, ивовый прутик и синие ленты.
Судя по всему, он абсолютно не заметил отсутствия недостающих деталей. В отличие от его отца. Того заметно перекосило, лицо красными пятнами пошло. Впрочем, оно и понятно. У нашего распрекрасного воеводы дочерей не было. Зато было четыре сына! И все женаты. В отличие от самого воеводы. Мать его детей ещё пятилетку назад отреклась от мирской жизни и ушла в монастырь, так что теперь он официально холост.
Сколько девиц на него с тех пор охотилось!
И не только девиц, теперь, получается, если верить наличию венка.
Ой, что-то мне поплохело…
И не зря!
— Всё отец, не уговаривай меня больше! Женюсь! — завопил Гейт, подскочив на ноги.
Громко так завопил, на всю площадь.
— Люблю, понимаешь?! — продолжил горланить, взмахнув венком на всеобщее обозрение. — Люблю, не могу, женюсь! Имею полное право! Хоть согласны, хоть нет, всё равно женюсь!
Для пущей наглядности, и очевидно, убедительности, он взобрался на стол, тряся венком теперь уже для обзора толпы. А толпа с жадностью не только взирала и слушала, но также делала выводы!
В отличие от казначея, пытающегося безуспешно снять сыночка со стола, воевода злиться моментально перестал. Пригорюнился. Правда, совсем ненадолго. Очевидно, поразмыслил немного, ну, или вспомнил, что никакого венка для суженого не плёл. Вновь уставился на меня. Обвинительно так уставился. Да только меня не проймёшь! В том смысле, что я ж не совсем бестолочь, сознаваться теперь ни за что не стану! Даже если…
— Айлин, княжна наша любимая, а что это ты во второй ручке своей держишь? — необычайно мягко поинтересовался воевода.
— Ничего, — изобразила праведную честность, попятившись назад.
Руку, что до сих пор держала за спиной, конечно же, я так и оставила в прежнем положении. Благо, позади меня высилась стена из составленных друг на друга бочонков, помогая сокрытию свидетельства недавнего преступления.
— Если ничего нет, тогда и ручку мне свою покажешь, правда же? — всё ещё ласково приговаривал воевода, вопреки тону, довольно грозно двинувшись в мою сторону.
И я бы обязательно прониклась надвигающейся опасностью, но пальцы неожиданно кольнуло теплом, а ленты… исчезли! Сгорели в непонятно откуда взявшейся вспышке огня. Сама вспышка тоже исчезла, стоило обернуться. Только жалкая горсточка оседающего пепла доказывала то, что мне не почудилось. Впрочем, пепел унесло порывом ветра ещё до того момента, как его могли бы заметить другие.
— Хм, и правда, ничего, — задумчиво протянул воевода, увидев мою пустую ладонь.
Не менее задумчиво он уставился на князя, явно в поиске поддержки. Но тот на самого близкого друга и соратника по управлению княжеством никакого внимания не обратил, хмуро разглядывая толпу… нет, не толпу — эрранцев, что стояли неподалёку и также, как и многие здесь, наслаждались представлением во главе с Сарпом Эрран Сагитари. Заметив мой взгляд, господин наместник едва заметно усмехнулся в свойственной ему манере. И тут же утратил всяческий интерес, развернувшись спиной, скрывшись в толпе.
— Почти стемнело, надо возвращаться, — решил последовать примеру эрранца и отец. — Айлин ещё свои подарки не получила, — заодно и повод нашёл.
И я, и Этери с превеликой радостью выполнили его наказ!
Застолье в княжеском саду всё ещё не завершилось, даже по наступлению темноты. Но настоящее веселье предполагалось как раз по её наступлению. И первым развлечением была как раз та самая прежде упомянутая родителем церемония вручения подарков.
Суть церемонии заключалась в том, что незамужней молодой девушке принимать дары от посторонних малознакомых лиц — строжайше запрещено, именно поэтому сперва предполагалось устроить «проверку» всех собравшихся на празднестве. В качестве проверяющего выступала сама именинница. Ей завязывались глаза, а вокруг неё выстраивались все желающие поучаствовать в данном мероприятии. Если узнает, кто перед ней стоит, значит и незнакомцем уже не назовёшь, соответственно и дары принимать можно.
В общем, подарочки мне ещё заслужить придётся, попросту говоря!
Освещение в саду вместе с заходом солнца заметили сотни свечей, расставленных повсюду, но, едва на мои глаза легла плотная повязка, а на затылке затянулся тугой узел, — лично для меня наступил кромешный мрак. Подсказывать, да и вообще заговаривать с именинницей, пока она была занята опознаванием гостей, — нельзя, однако со всех сторон слышались смешки и тихие шушуканья, потому около десяти человек я опознала вообще без всяческих задержек. А вот далее пришлось подключать память.
Длинная борода, что кольнула кончики моих пальцев, и невысокий рост…
— Магистр Гайтемир!
Приторно сладкими лавандовыми духами сегодня облилась…
— Этери!
А вот запах тушёного мяса и свежеиспечённого хлеба…
— Эльса!
Грузные серьги с самоцветами, длинной достающие почти до самых плеч…
— Айна! — назвала ещё одно имя.
А потом ещё и ещё… До тех пор, пока не остановилась пред тем, кто не относился к дому князя Ордмера. Хотя и этого человека я узнала. Ещё в тот момент, когда дотронулась до мундира, обтягивающего широкие плечи — твёрдые, как камень. Ведь очень трудно его спутать с кем-то другим.
