Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса
А Дэвин долго лежал и смотрел в потолок — пока тьма не отступила окончательно и не появился рассвет, сметавший звезды рыжим солнечным хвостом.
ГЛАВА 8
Артур присоединился к их компании утром, когда Джемма и Дэвин успели проснуться, переодеться и выпить по чашке кофе. Поезд остановился на маленьком вокзале, похожем на игрушку из дорогого детского набора, — и человечек, который стоял на перроне, тоже показался Джемме игрушечным. Маленького роста, с изящно уложенными светлыми локонами, одетый в щегольской костюм — серый с искрой, он выглядел так, словно сошел со страницы модного журнала, а не вылез из болот несколько часов назад.
Артур действительно провел эту ночь на болоте: он так и сказал, войдя в вагон:
— Наконец-то достойное общество, а не пиявки и мавки! Всю ночь бегал то от них, то за ними!
Дэвин и Артур обнялись — Джемма заметила, что при их разнице в росте это почему-то не выглядит забавным, — и Артур спросил:
— Значит, все-таки сослан?
Дэвин кивнул. По его лицу скользнула тень. Да, благодарность родины в его случае оказалась весьма специфической — впрочем, Джемма не ждала ничего другого от короля. Отпустили живыми — и то слава богу. Она все еще не могла в это поверить.
— Увы, — кивнул Дэвин. — Погостишь у меня?
Улыбка Артура была искренней и светлой. Джемма невольно заметила, что он со своими почти белыми кудрями похож на одного из архангелов, какими их рисуют на фресках ортодоксальных церквей. Человеку, который смотрит так открыто, нельзя не доверять.
— С удовольствием! — воскликнул Артур. — Давно собирался изучить глифы первобытных племен в тех краях.
— Глифы? — не выдержала Джемма. — Вы ими занимаетесь?
Артур и Дэвин обернулись к ней, и Джемма осеклась, поняв, что нарушила сразу два светских правила. Леди должна молчать и слушать, пока супруг не представит ее гостю, — это первое правило. И второе, самое важное: глифы — знаки, которые древние люди оставляли на камнях и скалах, не должны интересовать леди. Мода, дети, обустройство дома — вот все, что ей положено.
— Джемма, познакомься, — произнес Дэвин. — Артур Вудвилл, мой лучший друг. Мой единственный друг, я бы сказал. Артур — это Джемма, моя жена.
Артур улыбнулся, поклонился, прикоснулся губами к руке Джеммы — старый светский ритуал, о котором она успела забыть. Просто выбросила из головы все, что когда-то было частью ее жизни. Знакомства, правила ведения разговоров, все те мелочи, которые делали Джемму барышней из приличной и достойной семьи, — она забыла обо всем, чтобы не сойти с ума в аукционном доме.
А теперь вдруг вспомнила. И ее стало знобить. В горле заворочался тяжелый липкий ком.
— Рада с вами познакомиться, — негромко сказала Джемма.
Артур улыбнулся.
— А я-то как рад! Удивительно, что вы знаете о глифах! Наконец-то мне будет с кем побеседовать о моих изысканиях. Обычно, когда я о них говорю, меня не слушают. Кивают из вежливости.
Джемма улыбнулась в ответ.
— Буду очень рада узнать о них.
Слуги принялись накрывать завтрак. Артур вынул из своего саквояжа свежую газету, которую, должно быть, купил на вокзале, и сообщил:
— Кстати, Элонгар кипит. Весь округ взбудоражен.
— Что произошло? — поинтересовался Дэвин, нарезая омлет аккуратными кусочками. — Всех напугал мой приезд?
— Не только твой, дружище, — сообщил Артур и обернулся к Джемме: — Глифы, дорогая Джемма. Но не старые, а свеженькие, оставленные кровью. На дверях домов, на деревьях, везде. Особенно много в Хавтавааре, почти у твоего дома.
— Позволь-ка. — Дэвин забрал газету, некоторое время вчитывался в статью, и Джемма с неожиданным облегчением поняла, что он приходит в себя.
Его болезнь отступила и больше не вернется. Перед ней опять был сильный и энергичный мужчина.
«И самый страшный темный маг за всю историю», — напомнила себе Джемма. Впрочем, она с немалым удивлением обнаружила, что это больше не пугает ее. Да, Дэвин был темным магом. О его делах рассказывали только шепотом и с оглядкой. Но он выкупил ее и дал ей свободу. Он жертвовал собой, спасая столицу и ее жителей от дракона. Он вынес из огня мать и брата с сестрой.
Да, Дэвин — темный маг. Ну и что? Джемма не видела от него ничего, кроме добра. И это было самым главным.
Она вдруг поняла, что могла бы влюбиться в него, — и от этой мысли Джемме снова сделалось не по себе, словно она подумала о чем-то страшном или двусмысленном.
— Да, все встревожены, — кивнул Дэвин и вернул Артуру газету. — Ждут конца времен, ну да это всегда бывает.
Артур кивнул.
— Да, стоит только появиться чему-то необычному, как народ начинает вопить во всю глотку о Страшном суде. Ты только представь себе: я смог раздобыть редчайшую крапчатую ящерицу, две недели лазал за ней по топям, а меня едва не повесили в поселке за то, что я, видите ли, выволок из преисподней одного из младших демонов. Еле сбежал!
Джемма нахмурилась.
— Они не видят разницы между ящерицей и демоном? — удивилась она.
Отец, конечно, рассказывал, что провинциалы, мягко говоря, не слишком образованны, но чтобы настолько?
— Это особенная ящерица, — сообщил Артур. — С рудиментарными крылышками и кожистым воротником на шее. Раздувает его в случае опасности.
Джемма согласилась, что такая тварь и правда может произвести впечатление.
— А что же ящерица? — спросила она. Артур махнул рукой:
— А, она тоже сбежала. Будет рассказывать знакомым и родне о своих приключениях.
Дэвин указал на столик, где в склянке грустил болотный бес, периодически ковырявший пробку изнутри, и сказал:
— Я тоже поохотился под утро. Взгляни, какой красавец!
Артур вышел из-за стола, взял пузырек, и болотный бес тотчас же прилип к стеклу, растянул пальцами рот и скорчил ему рожу: то ли насмехался, то ли пробовал испугать.
— Э, дружок, что-то ты совсем тощий, — усмехнулся Артур и пощелкал ногтем по стеклу: бес тотчас же свернулся клубочком. Джемме стало жаль его, несмотря на весь свой ночной страх. — Здесь полно таких тварей, дружище. Кормятся в гнездах тигровых червей, жиреют. А тебе что? Не досталось червяков, всех сожрали, да? Эх, бедолага…
Джемма решила не уточнять, что это за черви. Бес вздохнул и закрыл морду лапками.
Поезд прибыл на конечную станцию ровно в полдень, и, выглянув в окно, Джемма обнаружила, что их встречают. Господин, который выглядел как дворецкий, стоял на перроне с букетом цветов: посмотрев на него, Дэвин тепло улыбнулся.
— Старина Ормун… — сказал он. — Совсем не изменился.
Спустя полчаса вся компания добралась до большого белостенного особняка, чем-то похожего на крепость, которую кто-то выстроил среди леса: пришла в голову блажь. Выходя из экипажа, Джемма невольно обратила внимание на то, что дом переживает не лучшие дни. Светлая краска, покрывавшая стены, была богато украшена трещинами, со статуй возле входа облетела позолота, и казалось, что у богинь природы на лицах что-то вроде оспы. Фруктовый сад буйно разросся, откровенно сообщая: мной почти не занимаются. Всмотревшись в один из древесных стволов, Джемма нахмурилась и окликнула Артура:
— Взгляните-ка! Это глиф?
— Он самый! — прищурившись, ответил Артур. — Насколько я вижу, знак Вороньего короля. Перечеркнутый круг, его символ.
Дворецкий нетерпеливо махнул рукой, и один из слуг, что выстроились у ступеней встречать принца, тотчас же побежал в сад.
— Простите, ваше высочество, ваша светлость, — сконфуженно произнес Ормун. — Когда я уезжал, этого не было. Весь регион в этой мерзости, откуда только берется…
Они вошли в особняк, и Джемма заметила, что внутри все выглядит намного приличнее, чем снаружи. Дорогая мебель, светлые шторы, пушистые ковры, в которых так и утопают ноги, высокие восточные вазы с пышными букетами живых цветов, картины в тяжелых золотых рамах — некоторое время Джемма с восторгом смотрела по сторонам и думала, что они с Дэвином прекрасно заживут в этом месте.
