Муж для серой птички (СИ) - Баскакова Нина
Он накинул куртку, взял ножны и ушел вниз. Спать хотелось, но рядом с ней он так и не смог уснуть. Жена называется. Ее не тронуть, не приблизиться. И ни с кем помиловаться нельзя. Надо подавать пример. Это злило. Еще больше злил страх, которым была пропитана молодая жена.
Крепость приходила в себя. Раненные были устроены, люди занимались привычными делами, стараясь не вспоминать ночные страхи. Весий выслушал отчет о потерях. Неприятно это было слышать, неприятно знать, что больше не увидит знакомых лиц. А все из-за глупости и недоразумений.
Борис нашел его на стене, где Весий проверял караул. Холодный ветер наконец успокоился. Сизые тучи нависли над долиной, пряча верхушки гор. Сумерки делали лес черной неприглядной полосой. Снег уже припорошил следы битвы, что остались после ночного нападения.
— Обидно сидеть тут, когда другие защищали крепость, — сказал Борис.
— Глупые мысли. Такое ощущение, что для тебя это игра. Лишь бы мечом помахать в свое удовольствие. Не забывай, что наш меч — это залог жизни тех, кто доверился нам, — одернул его Весий. — Там нет никакой доблести. Люди помнят героев и не замечают тех, кто заставляет их жизнь идти ровно. Но стоит забыть о своих обязанностях, так сразу костерить начнут на чем свет стоит. Так люди устроены. По мне важен тыл, а не слава.
— Странно от тебя это слышать. Ты раньше любил мечом помахать.
— Наверное старею, — усмехнулся Весий. На миг его лицо разгладилось от морщин, чтоб тут же стать опять серьезным. — Что с козьемордными?
— Трупы положили в сарае.
— Надо их народу показать, чтоб они знали, что их страхи беспочвенны, — ответил Весий. — И с людьми надо поговорить. Объяснить, что надо забыть прежние ссоры и вновь жить под одной крышей, как мы это вначале делали.
— Так всех раздорщиков убили. Некому народ баламутить. Пока их дети подрастут, — сказал Борис.
— Это верно. Хотя и неприятно. Хорошие ведь были люди.
— Каждый сам выбирает свой путь. Так ведь прежний князь сказал?
— Да. Так и было, — ответил Весий. Он кинул снежок со стены. Из леса донесся вой. — Волки?
— Похоже на то. Учуяли запах крови и решили навестить.
— Пока наши люди приходят после боя, охоты не будет. Сидим в крепости.
— Князь, может еще пройтись по окрестностям?
— Морозы, волки, враги — я не верю, что кто-то выжил. Да и ездили наши вдогонку. Никого не нашли. Они словно сквозь землю провалились, — ответил Весий.
— Если бы ты их сегодня в крепость не привез, я продолжал бы думать, что это черти умеют перемещаться в пространстве.
— Может и умеют. Мы же о них толком ничего не знаем.
И это было правда. Отцы с ними не сталкивались. Местные жители не помнили об этим племени. Значит раньше их не было. Хотя они могли жить в горах. Или могли перенестись, как когда-то перенеслись и они. Весий хорошо помнил-то время. Ему было четырнадцать лет. Отец увлекался реконструкцией. Вместе с такими же любителями они выезжали на природу с оружием и костюмами. Это было увлекательно, интересно. В тот год был фестиваль, на который приехало несколько клубов. Было много народу, с семьями и детьми.
Приезжали и туристы. А потом началась гроза. Гроза длилась всю ночь. Палатку освещали молнии. Дождь барабанил с такой силой, словно хотел разбить тент. Утром они вышли из палаток и машин, чтоб оказаться здесь.
Кто не спал той ночью, говорили, что была яркая вспышка. Но Весий этого не помнил. Он проспал старую жизнь. Утром же началась новая. Вначале люди заметили, что перестала ловиться сотовая связь. Потом решили доехать до хоть какого-то жилья. Организовали отряд, который выдвинулся на машинах. Отряд вернулся через сутки, со словами, что нашли деревню. Местные жители разговаривали на русском языке но с акцентом. Они перепугались машин. Вышли с вилами и косами встречать чужаков. Еле удалось уговорить их, что те пришли с миром. Тогда и стало понятно, что они здесь застряли. В непонятном мире, в незнакомой стране без возможности вернуться.
Месяц ушел на осознание того, что обратного пути нет. Потом люди решили, что это шанс начать новую жизнь. Принялись за строительство крепости, которая могла бы всех вместить и стала надежной опорой. Хотя местные жители и говорили, что врагов здесь нет, но люди решили перестраховаться. После первой зимы было принято решение, что нужна еще одна крепость, которую поставили в нескольких днях пути поближе к горам, породы которых было решено разрабатывать. Крепость, которой руководил Весий, вначале отвечала за пропитание. Шахтерская крепость добывала руду. Но в это лето они стали независимые друг от друга. Еще и часть людей захотели независимости от крепости. Решили построить свои поселения. Весий не стал их останавливать, а теперь принимал тех, кто остался в живых. И непонятно нужно ему было вмешаться или оставить право слова. Он не хотел настаивать на своей власти. Хотел продолжить дело отцов, когда они из крепости хотели сделать дом, где рады будут любому. Они называли это утопией, той жизнью, которая не могла быть в прежнем мире. Но настаивали на такой жизни. Весий старался принимать всех, только убрал совет, который собирался раньше, когда нужно было принять важное решение. На последнем совете люди предложили сделать власть наследственной. Это Весию не понравилось. О каком наследовании может идти речь, когда дети не всегда были такими талантливыми, как их родители? Он настаивал, чтоб власть передавалась за заслуги и оставалась в руках дружины. Остальные могли влиять на решения, если предлагали что-то стоящее, но не больше.
Теперь же предстояло вновь заняться своими обязанностями. Княжеская ноша давила на плечи, но он не мог от нее отказаться, потому что пока не видел достойного себе приемника, который справился бы с крепостью. Борис был слишком диковат в своих суевериях. Молодежь из дружины пока не набралась опыта. У них был ветер в голове и мысли о подвигах, поэтому и приходилось пока справляться самому. Весий думал, что со временем удастся убедить Бориса, чтоб его суеверия не мешали оценивать события здраво, как например это было бы с Мирушей. Но Борис был слишком упрям. Для крепости же нужен был более гибкий человек.
Весий хотел обратиться за ужином к людям, но ему стало плохо. Он свалился за столом, потеряв сознание. Его сразу отнесли в комнату к лекарке. Благо вместе с вернувшимися были хорошие лекари, которые сразу поняли, что рана и переутомление дали о себе знать. Луиза за вечерней трапезой так и не появилась. Бориса — это раздражало, как и многих. Княгиня должна была утешать, возвращать уверенность, а не прятаться в комнатах. Или хотя бы быть вместе с мужем, а не валяться целый день в постели. Он видел ее ночью. Бродила без дела, когда должна была помогать. Борис этой ночью только и делал, что ругал свою сломанную руку, которой не хватало, когда он помогал устраивать раненых. Когда ночь сменился днем, Борис оказался по уши в заботах. Много людей, страха и боли, не хватка рук, помощи. Он не понял, когда начал искать взглядом неугомонную Мирушу, которая бы разбавила сгустившийся мрак над крепостью. Не было слышно ее метких слов, смеха и не унывающего голоса, не хватало заряда энергии, которым она окружала все вокруг себя. И пусть она его злила, но пришлось признать, что она была нужна крепости, став ее частью. Местные всегда чувствовали, кто приживется здесь, а кто пройдет случайным гостем. Мируша явно гостить не собиралась.
Отстояв свое время в дозоре, Борис специально взял вечернюю смену, чтоб хоть немного дать отдохнуть своим ребятам, он зашел на кухню выпить чего-нибудь горячего. Чая, как в детстве, у них не было. Но разные травы его хорошо заменяли.
А если в них еще добавлялись сухие фрукты и яблоки, то местный чай становился не только ароматным, но и сладким. Больше всего из прошлой жизни Борису недоставало сахара, но к этому можно было привыкнуть. Человек ко всему привыкал. К любой роли, которую он выбирал.
На кухне несмотря на поздний час никто не спал. Там вовсю шли разговоры о битве. Люди еще долго будут ее вспоминать. Тот страх, что принесли с собой козломордые. Борис сел около печки с чаем и закрыл глаза, наслаждаясь теплом. Тихие голоса напоминали жужжание. Несколько женщин чинили свою одежду, Маша замешивала на завтра тесто, сплетничая с Куром, который принес дрова и теперь отдыхал. Звонкий голос Ники, как бы она не старалась его приглушить, ворвался в дремоту Бориса.
