Алёна Медведева - Нам не узнать друг друга сразу
Для доукомплектации вооружением, помимо используемых в конфедерации технологий, все корабли в обязательном порядке отправлялись на Галану, где Измененные самостоятельно проводили наладку и обучение экипажей функциональному использованию тех самых, созданных вместе с ними в лаборатории технологий. Естественно, конфедерация тоже получила данные о них. Помимо этого, на территории временной резервации Измененных велась масштабная аналитическая работа, целью которой была выработка хотя бы общей концепции дальнейших действий космических колонистов. Собирались всевозможные сведения, накопленные конфедерацией и предоставленные в том числе и ведомством Гайяра, о необозримых просторах Вселенной. Все данные с самых дальних зондов подвергались скрупулезному изучению, проводились всевозможные спектральные и дисперсные анализы доступной нам материи космоса, могущие указать ориентировочное направление на существующие планеты, подходящие гуманоидным расам хотя бы по физико-астрономическим показателям. Все это было относительно, но позволяло хоть как-то определить направление будущего полета, порождая веру в конечный успех.
Работа над проектом отправки Измененных велась полным ходом, и оставался еще год, чтобы успеть подготовиться окончательно. В организации полетов были задействованы практически все планеты конфедерации, что привлекло к проекту колоссальный интерес представителей большинства существующих в ее рядах рас. Уже одно это стало неким поворотным моментом в восприятии окружающими землян. Они уже возбудили любопытство многих. А кто знает, возможно, вслед за интересом придет и желание лучше узнать и понять нас.
В тот день, примерно за две недели до срока окончательного формирования внутренней сущности первородного, с удовольствием устроилась в гамаке под жаркими лучами светил и радующим приятной прохладой ветерком с океана. Я удаленно обсуждала с Ревуном очередную партию выводов об одном из очень далеких от конфедерации секторов Вселенной, когда неожиданно услышала резкий хруст. Быстро осмотрев окружающее пространство в поисках источника звука, остановила взгляд на вынесенном мною на солнышко инкубаторе. На яйце была видимая трещина!
В первое мгновение, неимоверно испугавшись, резко, без объяснений захлопнула зум и, спрыгнув с гамака, подскочила к инкубатору. В голове был хаос из множества судорожных мыслей. Рано! Что делать?! И надо ли что-то делать? Плохо это или допустимо? Прижав руку к груди в надежде унять колотящееся сердце, рванула к зуму, трясущимися руками вызывая Гайяра. Он ответил сразу.
– Оля, что с тобой? – услышала его взволнованный голос еще до того, как засветилось маленькое откидное визуальное табло зума.
– Яйцо! Оно треснуло! Что делать?!
– Лечу! Ничего не делай!
И экран погас.
Как я не свихнулась за последующие полчаса, которые понадобились мужу на дорогу к нам, я и спустя столько лет не представляю. Даже не подумала о том, как он сумел так быстро появиться, добравшись из их подразделения. Мне время ожидания показалось вечностью. Я сидела, держа инкубатор на коленях, и, впившись взглядом в надтреснутое яйцо, медленно снова и снова умирала от страха и тревоги за своего ребенка. За эти пять с половиной месяцев во мне с каждым днем все больше крепла уверенность, что все получится, что появится у нас сын, а у расы – следующий первородный. Неужели я слишком убедила себя в этой мысли? А сейчас? Вдруг он там дышать не может, вдруг ему нужна помощь? От ужаса конвульсивно потряхивало. Но и сделать что-то было безумно страшно – я боялась навредить своему ребенку. Нет ничего хуже беспомощного ожидания, когда в твоих силах только бестолково смотреть на мучения близкого и не иметь возможности чем-то помочь ему.
Когда наконец с последним мощным взмахом крыльев Гайяр плавно опустился рядом со мной, не осознавала уже ничего – ни заливающих лицо слез, ни собственных хриплых рыданий, ни бьющей тело дрожи. Слышала только гулкие удары крови в ушах и покрывалась холодной испариной от накрывшей с головой волной паники.
– Оля! – Голос мужа был очень серьезен, даже требователен, и я постаралась собраться. Сейчас нельзя впадать в истерику, как бы ни дрожало сердце в предчувствии беды. Нельзя! Гайяр осторожно, но решительно забрал инкубатор из моих рук и хмуро всмотрелся в него.
– Что? – не выдержала я. – Что это значит?
– Это ненормально. Что-то пошло не так. Попробую слиться с ним сознанием. Это невозможно сделать в обычных обстоятельствах – барьер препятствует и такому проникновению, защищая еще не полностью сформировавшееся сознание малыша от дополнительной нагрузки, но сейчас есть щель. Надеюсь, не нанесу вреда. – Он выдохнул из себя ответ как-то разом, сосредоточившись на чем-то внутри себя, не слыша моих слов.
Я напряженно замерла рядом, боясь спугнуть надежду, каким-то отголоском мелькнувшую в его словах, невольно помешать малейшим движением, обречь на гибель сына… Пусть все обойдется, пусть. Успокаивала только одна мысль, и я цеплялась за нее в отчаянии: яйцо не почернело! По крайней мере, пока. Как же страшно было, как страшно! Как переоценила я свои возможности, как заблуждалась вначале, когда так категорично и самонадеянно отмела тревоги и опасения мужа в моей способности выдержать и суметь пережить утрату собственного ребенка. Не имея сил больше лгать самой себе, осознав, что маленький Леакрэ уже жил в моем сердце, завладев его частичкой навеки, зажмурилась, пытаясь сдержать новый поток слез. В этот момент я готова была возненавидеть Гайяра, обвинить в самом страшном – в предательстве, в том, что обрек меня на это испытание. И тут же обругала себя за эту глупую слабость, ведь не только я сейчас могу лишиться ребенка.
– Оля! – Голос мужа так резко сорвался, что сердце, замерев на миг, ухнуло вниз, полностью уничтожив все мои хлипкие попытки успокоиться. Случилось. И я затряслась, забилась в судорогах отчаяния. – Дейрана, – уже шепотом, – спасибо тебе…
Голос мужа опять оборвался, так и не позволив закончить мысль. Но благодарность в такой момент?! Я резко распахнула глаза, боясь поверить в зародившееся в данный момент ощущение. Получилось?! Невероятный, горящий ярко-ярко алым светом, сверкающий от восторга, преклонения, обожания взгляд мужа сказал мне все. Получилось!
С волнением и надеждой я опустила взгляд на яйцо и увидела… маленькую ручку с крошечным кулачком, проглядывающим наружу. Трещина стремительно разрасталась, проседая под натиском упорно стремящегося выбраться из яйца малыша. Леакрэ!
– Все хорошо, да? Это окончательно, да?
