Шеррилин Кеньон - Ашерон
Он был прав на все сто, но это было так ненавистно ей. Прошло еще пятнадцать минут, прежде чем приехала полиция. Они первыми прошли в дом, а потом показали им, что там было пусто. Тори почувствовала, как слезы навернулись у нее на глаза еще до того, как вошла в свою гостиную. Весь ее дом был перевернут с ног на голову, как будто что-то искали.
— Боже ты мой…
Ее ОКС был в ужасе от того, что сотворили с ее домом. Все вещи валялись, в беспорядке. Мужчина и женщина офицеры, посмотрели на нее с сочувствием.
— Нам понадобиться список всего, что пропало.
Тори едва понимала, о чем они говорили, прикрыв рот рукой, она уставилась на фотографии ее родителей и семьи, которые были сброшены на пол. Ее шкафчики были открыты, а все их содержимое было вывернуто на пол. Она не видела такого ущерба с тех пор, когда помогала своим друзьям прибираться после "Катрины".
— Не могу поверить в то, что человек может сотворить такое с себе подобным.
Неожиданно Эш оказался рядом и прижал ее к своей груди.
— Все в порядке, Сотерия. Просто дыши.
Она вжалась в него, благодарная тому, что он оказался с ней, что обнимает ее в тот момент, как весь ее мир был перевернут вверх тормашками. Сначала нападение на Николаса, затем ее команду арестовали, а все оборудование конфисковали, а теперь еще и это… Женщина-офицер нахмурилась, осматривая разгром.
— Это только мне кажется или они и вправду что-то искали?
Тори отстранилась от Эша, услышав ее вопрос.
— Что вы имеете ввиду?
Мужчина-полицейский указал на ящики на полу.
— В большинстве ограблений, особенно когда дома стоят так близко друг к другу и в дневное время суток, воры обычно хватают что побольше и убегают.
Он посветил фонариком на ее телевизор, который так и стоял на своем месте в углу перед большими окнами.
— Они даже не вынесли ваш телевизор, — женщина кивнула, соглашаясь. — Не говоря уже о том, что они задели вашу сигнализацию, когда уходили. Как будто пытаясь привлечь вас или что-то в этом духе.
Тори ухмыльнулась.
— Зачем им заманивать меня сюда? В этом не никакого смысла.
— Не имеет, — сказал офицер, выключая фонарик и запихивая его за пояс. — Пока не найдут того, что искали.
Женщина по-доброму улыбнулась Тори.
— Скоро прибудет еще команда экспертов, чтобы снять отпечатки. Это все, что мы можем сделать для вас. Составьте список того, что пропало и мы внесем его в ваш файл, а потом пробежимся по местным ломбардам. А еще вам придется заполнить отчет со своей страховой компанией.
Мужчина-офицер согласился.
— И вы, возможно, захотите, чтобы ваш друг остался у вас на ночь.
Волна страха накрыла ее с головой.
— Вы думаете, что они могут вернуться?
Офицер покачал головой.
— Мы не знаем. Кроме того, большинство жертв ограблений боятся оставаться одни в первые пару ночей после взлома.
Тори присела на ручку диванчика и осмотрела разрушение вокруг себя. Она была рада хотя бы уже тому, что держала свои бесценные артефакты при себе или запертыми в подвале в студенческом городке.
— Я не могу поверить в это.
Эш взял ее за руку и не проронил ни слова, пока полиция опрашивала ее о возможных подозреваемых, а потом их люди нанесли порошок на разные поверхности, на которых могли остаться отпечатки. Они ничего не нашли, ни единого пятнышка. Или же взломщики были в перчатках, или же какими-то мутантами. Лично Тори проголосовала за мутантов. Ей было проще думать об этом, чем мириться с тем, что обычный человек мог сотворить такое с другим. Когда полиция, наконец, ушла Сотерия повернулась к Ашерону.
— Я уверена, что у тебя есть более серьезные дела, чем быть моей нянькой.
— Все в порядке. Я совсем не возражаю. Есть вещи, которые нельзя переживать в одиночестве.
В его голосе прозвучала едва заметная нотка, по которой она решила, что он прошел через многое, будучи одиноким. Ашерон нагнулся, чтобы подобрать фотографии ее родителей и вернуть их на законное место. Тори не знала почему, но то, как он передал ей эти фото, тронуло ее сердце нежностью в ответ на его внимание к ней.
— А у тебя есть семья, Эш?
Он повесил фотографии точно на тоже место, как будто запомнил их расположение со своего последнего визита.
— У нас у всех есть люди, которых мы любим.
Она не пропустила того факта, что он увильнул от ответа. Даже не взглянув на нее, он подошел к предметам, которые были сброшены со стола. Встав на колени, Эш нахмурился, когда поднял темную коробку, в которой лежал маленький черный камешек. Небольшая бронзовая табличка на дне гласила "ПЕРВЫЕ РАСКОПКИ СОТЕРИИ 1985 ГОД.
— Что это?
Ее глаза затуманились, когда Тори подошла и взяла коробку у него.
— Это когда мои родители впервые позволили мне копать с ними. Я была так горда, когда нашла вот это. Я думала, что обнаружила редкий фрагмент копья. У моего отца не хватило духу сказать мне, что это был всего лишь камень. Поэтому они оформили его и поставили у меня в комнате возле кровати, а еще там был огонек, который светил для меня.
Она всхлипнула, и слеза покатилась по ее щеке, минуя все преграды.
— Эти ублюдки трогали вещи, которые принадлежали моим родителям.
Эш поднялся на ноги и обнял ее, пока она плакала. Тори прильнула к нему, как будто весь ее мир был полностью разрушен. Он научился прятать свои слезы так глубоко внутри, что сейчас даже не мог себе представить ту страсть и обиду, из-за которой она так плакала. Ашерон знал лишь одно, что когда он так рыдал несколько раз в своей жизни, то он безумно жаждал утешения в те моменты. И никогда Эш этого не получал. Поэтому он и предложил ей то, чего ему самому никто не давал. Ашерон дал ей выплакаться, пока у нее просто не иссякла вся жидкость, а его майка не стала влажной от ее слез. Тори отстранилась и запричитала, когда увидела пятно на его груди.
— Мне так жаль, Ашерон. Я совсем не эмоциональная личность. Нет.
Она прочистила горло и одарила самым уверенным взглядом, какой он когда-либо видел.
— Я не позволю им сделать это со мной. Я сильнее всего этого.
— Все плачут иногда, Тори. Существует такая боль, которую даже сильнейшие не могут вынести не сломавшись. И я не стал думать о тебе хуже из-за этого.
Она нервно рассмеялась.
— А ты и правда не такой засранец, каким показался мне сначала. Ведь так?
Ашерон ответил ей доброй улыбкой.
— Вообще-то у меня иногда случаются приступы огромного засранства. К сожалению, тебе пришлось стать свидетельницей самого недавнего.
Тори похлопала его по мускулистой руке в благодарность за понимание. Иногда с ним было так легко говорить. Смахнув слезы, она осмотрела размер бедствия вокруг.
