Алая птица - Анна Рудольф
Будто бы в ответ над ухом раздался тихий смешок.
— Ты читаешь мысли?
— Нет, wien aimi. Просто слышу отголоски твоих эмоций — таково последствие заклинания объединения.
— Так у всех?
— Только у интуитов, помнишь, я рассказывал тебе?
Она кивнула:
— Предрасположенность к чувственной магии. Я читаю учебники.
— Я такой же. Думаю, это врожденная особенность северян.
Айрин развернулась.
Рунар смотрел на нее с нежностью, которую она сама предпочла бы спрятать под семью замками. Неизвестно, какие изворотливые планы скрывались за этим взглядом. Или Айрин сходит с ума от паранойи?
— Ты имеешь какое-то отношение к Эскальту? Я думала, ты южанин! У тебя внешность южанина и… дьявол! Ты же говорил, что родом из миртельского предгорья.
— Верно, рыбацкий городок на самой границе. Мой отец был эскальтцем, а мать всю жизнь прожила на севере королевства. Я полукровка.
Айрин спрятала лицо у него на груди. Всего, чего ей хотелось — обнимать Рунара вот так в облаке заклинания у распахнутого окна, дышать свежестью ветра, несущего обещание метели из-за Снежного хребта, и надеяться, что на этот раз зима не принесет ей печали.
— Что ты вечно говоришь мне на шарибском? Я никак не могу понять, хотя зубрю до посинения.
— Странно, — откликнулся маг, — обычно первое, что учат — приветствие и это. — Помолчав, он продолжил дрогнувшим голосом: — А если так: «wuo amare nur». Совсем никаких идей?
— Абсолютно.
Она искренне похлопала ресницами, на что Рунар негромко рассмеялся.
Околдованные моментом, они совершенно пропустили тот миг, когда на галерею вышла леди Медовия со свитой.
Айрин с запозданием отступила.
Советница смотрела на нее, словно желала лично колесовать на главной площади. Меховая накидка скрывала ее руки, сжатые в кулаки так, что перстни врезались в кожу.
— Кажется, княжна Эсталинор до сих пор не выучила дорогу под землю, где ей и надлежит находиться согласно приказу моего брата.
— Как раз направляюсь туда, миледи. Прежде только заглянула к лекарю, — Айрин невзначай сложила руки на животе, как и подобало при встрече с вышестоящей титулованной особой, однако, в купе с ее фразой, жест вышел двояким. — В преддверии зимы надо заботиться о своем здоровье. Не слишком ли поздно для утреннего променада?
Медовия прожгла ее ледяным взглядом.
— Государственные и, тем более, мои личные дела тебя не касаются, милочка. Или ты вдруг решила прогуляться в моей компании?
— Слышала, в свите как раз появилось вакантное место. Однако боюсь, я неподобающе одета для светского выхода. От холода меня спасает только виртуозное мастерство барона Кастела, — девушка взяла мага под руку, чем повергла в шок возбужденно зашептавшихся фрейлин. — Мы не смеем более отвлекать Ваше Превосходительство от государственных дел и сию минуту удалимся в подземелья, согласно воле Его Величества.
Неприязненно поджав губы, Медовия приблизилась к ней в плотную и оторвала ее руку от плеча Рунара, после чего негромко произнесла:
— На твоем месте, крестьянка, я бы уже бежала из замка со всех ног, залезла бы в погреб в какой-нибудь богом забытой деревеньке и сидела бы там до глубокой старости, не высовываясь даже при свете луны, а не раскрывала бы роток на кусок, который тебе не по зубам. Особенно, если имела бы такой же жалкий, бледный, отвратительно-болезненный вид. — Женщина выпустила ее запястье и тщательно вытерла пальцы о кружевной платок, который затем брезгливо отбросила в сторону. — Ни манер, ни ума, ни денег. Даже чернь не позволяет себе ходить в таком рванье.
Рунар открыл было рот, но Медовия его опередила.
— Когда я вернусь, то непременно переговорю с тобой о… государственных делах. И будь любезен, убери с моих глаз это нахальное северное отродье, пока я не заковала ее в колодки и не выставила на мороз.
С гордо поднятой головой Советница продолжила путь в окружении подобострастно поддакивающей свиты.
Дождавшись, пока Медовия уйдет достаточно далеко, Айрин отчеканила:
— Интересно, что бы на это сказала королева.
Разумеется, ответа не последовало: не потому, что ее не услышали, а потому, что Медовии потребовалось бы значительно повысить голос или специально возвращаться. В обоих случаях, она бы выставила себя склочной курицей.
Рунар с задумчивым видом завел руки за спину.
— Ты меня уничтожила.
— Не преувеличивай. Подаришь ей розу с ближайшего куста, томно поцелуешь в плечико, и она растает.
— Ты понимаешь, насколько грубо звучат твои слова?
— Со всей ясностью.
Она разогнала магию вокруг себя и развернулась, чтобы уйти, но Рунар удержал ее. Его ладонь была обжигающей, а ее — куском льда.
— То есть, ты намеренно причиняешь мне боль?
— Барон Кастел, хотите, я открою вам страшную тайну? Причина, по которой не сработал бы ваш с Вицентом гениальный план, очень проста: я жестокая и бессердечная…
Рунар стремительно преодолел расстояние между ними, и запечатал ее рот жарким поцелуем.
Айрин приглушенно пискнула. Ее колени ослабели и подогнулись, и она бы непременно упала, не прижми ее Рунар к подоконнику.
Ей всегда казалось, что поцелуй — это не более, чем приятное прикосновение, поэтому не была готова к тому, что мягкие горячие губы, настойчиво скользящие по ее губам, выбьют из ее головы все здравые мысли. Рунар не позволял ей отстраниться даже для глотка воздуха.
Собрав волю в кулак, Айрин отпихнула от себя мага и сама при этом едва не вывалилась в по-прежнему открытое окно.
Несмотря на отпор, Рунар притянул ее обратно.
— Ты просто трусиха. Придумала себе страх и поверила в него.
— Ничего ты не знаешь…
Снова он не позволил ей сморозить очередную высокопарную чушь, только в этот раз каждое его движение было наполнено не яростью и страстью, а чувственной нежностью.
За оглушающим стуком сердца Айрин различила слабый умоляющий стон и поначалу не поняла, что издала его сама. Маг, до нельзя довольный собой, решил провернуть трюк вновь, но на этот раз сам протестующе замычал и отстранился, с обидой взглянув на девушку.
