Крест и крыло - Галина Дмитриевна Гончарова
Это, как ни странно, помогло. Или вампир пустил в ход свою магию? Отец Петр не обольщался. Этот мог всё. И колдовать на святой земле.
– М-мы где-то зат-тронули в-ваши интересы?
Он слегка заикался, но говорить уже мог.
Нидхегг улыбнулся еще клыкастее.
– Лапочка моя, кто ж вам разрешил похищать фамильяра моего князя?
– Н-но…
– Да. Вы не знали. И вообще вы охотитесь на вампиров.
– Д-да…
– Пока вам это позволяют, – голос вампира упал до шепота. – Вы забыли, ЧТО я могу с вами сделать?
– Н-нет…
Лучше бы он орал. Отец Петр вспомнил столкновение с этим конкретным вампиром всего лет двадцать тому назад – и задрожал от ужаса. Тогда… ох, лучше и не вспоминать. Он тогда уцелел лишь чудом. И вряд ли это чудо согласится повториться.
– Или мне специально призвать для вас какую-нибудь нечисть?
– Н-не н-надо…
– Вот и я считаю, что не надо тратить на вас силы и время. Поговорим о моих условиях?
– Чего вы на этот раз хотите?
– Спокойствия. Я собираюсь плотно общаться с Юлией Леоверенской. Знакомо вам такое имя?
– Д-да…
– Вот и отлично. Ни она, ни ее семья для вас более не существуют.
– Д-да. Не существуют.
В комнате словно клубилась чернота. Несмотря на отопление, все пронизывал зыбкий смертный холод. Священник буквально ощущал, как смыкается над ним ледяная черная вода. И он тонет в глазах вампира без надежды на жизнь вечную.
Потому что эта чернота вытягивает саму душу.
Голодная.
Страшная.
Смертельно страшная.
– Н-не…
– Не надо?
Тяжесть чуть схлынула. Нед задумчиво смотрел на священника.
– Значит так. Мои условия просты. Ты сейчас назначаешь Рокина главой вашего отделения в этом городе. И раз и навсегда забываешь про это место. Этот город и эта область вычеркиваются из сферы ваших интересов. Кого назначить сюда следующим – я подскажу. Я со своей стороны обеспечу вам здесь тишину и покой. Не будет ни убийств, ни драк, ни-че-го. Пока вы соблюдаете нейтралитет. Нарушите – приеду с личным визитом. Помните, что было в прошлый раз?
Отец Петр кивнул.
О, он отлично помнил красные стены. И красные комнаты.
Не от краски.
От крови.
– Обещаю, я устрою вам личный прижизненный ад. На несколько десятилетий. А потом убью – и ад станет вечным, – шепот Палача пронизал пространство, обещая вечность боли и ужаса.
И священник не выдержал. По ногам заструилась горячая жидкость.
И тут же Нед встряхнул головой, сделал шаг к окну.
– Рокин будет у вас через несколько часов. И если с ним что-то случится… или с Юлей, или с ее семьей… вы поняли?
– Д-да, – пискнул перепуганный священник.
Но его ответ уже никто не слушал.
Там, где стоял вампир, расплылся клубами черный туман. Поплыл по комнате, на миг обволок икону Казанской Божьей Матери – и словно бы растворился в воздухе.
Отец Петр облегченно выдохнул. И на подгибающихся ногах отправился в личный санузел при кабинете. Хотя бы немного привести себя в порядок.
Смерть была совсем рядом. Но раз уж она ушла – не терять же авторитет у подчиненных? Надо отдать приказы, дождаться Рокина… жив-таки… неужели его похитили вампиры?
Странно… он ведь их ненавидит. Что произошло такого? Почему Палач выбрал его?
Спросить?
Нет уж.
Здоровье дороже.
Отец Петр вышел из ванной, привычно хотел перекреститься на икону – и вдруг вздрогнул.
ЭТО иконой быть не могло.
Облезлая доска с разводами краски.
Палач по-прежнему был выше любых символов веры.
* * *
Я думала, что просплю сутки. Но когда я проснулась – было всего три часа дня.
А почему я проснулась?
В дверь кто-то скребся.
Первой мыслью было – послать этого кого-то подальше – и пусть придет завтра. Второй – а открывать-таки придется. Вдруг что-то важное? Третьей – вовсе не христианское: «Черти б вас всех побрали!!!»
Я встала, накинула рубашку Мечислава и пошла открывать.
Засов скрипнул. Я оказалась в маминых объятиях – и вдруг, неожиданно для себя, позорно разревелась. Мама всхлипнула и крепко прижала меня к себе.
Леонид, стоящий рядом с мамой, смущенно отвел глаза.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мы пришли в себя.
– Я сейчас оденусь – и выйду. Поговорим, – предложила я.
– Мне о многом рассказали, – хлюпнула носом мама. – Бедная моя девочка.
Раньше я бы уткнулась ей в плечо, и слезоразлив пошел по новой. Сейчас же…
Сверкнула звериными глазами женщина. Оскалился зверь.
– Мам, я богатая. Я люблю и любима, я нашла свою дорогу, я иду по ней – это невероятно много.
Мама посмотрела на меня с изумлением.
– Юля, ты в своем уме?
– Вполне. И в своем доме, – подчеркнула я.
И мама вдруг сорвалась.
– Это – твой дом?! Это чудовище – твой любимый?! Ты что – смеешься?! Тебя же просто используют! Можешь не надеяться на взаимность! Такие любить не умеют! Юля, очнись!!! Ты попала в этот кошмар. Тебя изуродовало, но мы ведь можем найти выход!
Я вздохнула.
Мам, ты у меня замечательная. Но…
– Это – мой дом. И мой муж. И прошу тебя, когда он очнется, проявлять к нам уважение. Он – Князь. Я – Княгиня. И третьего не дано. Если ты будешь обращаться со мной подобным образом, ты сильно нас подставишь. Смертельно. И себя – тоже. Леонид, почему ты ничего не объяснил?
Оборотень опустил глаза. Понятно. Любовь-с… Я стиснула пальцами виски. Голова собиралась заболеть.
– Вечером я попрошу Вадима. Мама, ты попала в другой мир. С новыми законами и правилами. И тебе придется играть по ним – или умереть. И мне тоже. А сейчас я пошла спать. Мне еще ночь бодрствовать. Всего хорошего.
Я сделала шаг назад и захлопнула дверь.
Опустила щеколду.
Какое-то время снаружи еще стучали. Потом прекратили.
Я забралась в постель и вытянулась рядом с Мечиславом. Мне было откровенно больно.
Вот так.
Ты можешь быть победительницей драконов и грифонов, ты можешь летать между звезд и драться на равных с демонами, а для матери ты всегда – ребенок. И она всегда знает, КАК тебе лучше жить. И не объяснишь, что время меняется. И незыблемого ничего нет. И надо приспосабливаться. И… у нас будет куча проблем.
Теперь я понимала Мечислава.
Я прижалась лбом к плечу вампира.
Холодненький.
Приятно…
Запатентовать, что ли?
Средство от головной боли.
Один вампир. Приложить к голове и полежать.
Лучше – до заката.
Я прикрыла глаза – и постаралась опять уснуть…
А вечером меня разбудили поцелуем.
Я мурлыкнула –
