Апельсиновый вереск. Дорога возврата - Вайолет Девлин
— Прошу, Ваше Высочество, — хьенд изобразил учтивый поклон и хмыкнул.
Забирая кинжал, Лейн слишком крепко сжал лезвие. Первые капли крови коснулись высоких сугробов. На его ладони появился глубокий порез. Боль если и была, то не сильная. Или же Лейн ее просто не почувствовал, потому что с улыбкой смотрел на Авалону.
Девушка побледнела, закусила бескровную губу и рванула к нему. Вернее, попыталась. Воины хьенда удержали ее на месте, а когда она закричала, повалили в снег, заставив встать на колени. В тот самый момент, когда всадница задрожала (от страха или холода?), Лейн вдруг понял, что где бы она ни была, в каком обличье не находилась, он будет любить ее всегда. До последнего удара сердца, до последнего вздоха, до последней пролитой капли крови. Она — весна в его душе. Его спокойствие и сила.
Она его сердце.
Прежде чем поднять кинжал, пальцы Лейна сложились в сложный жест. Потом в еще один и еще. Глаза Авалоны помутились, но она не плакала. Его сильная девочка. Она все поняла.
“Не горюй. Не сожалей. Ты мое сердце”.
— Последняя воля, — прошептал Лейн, повернувшись к злорадствующее Барраду. Фонзи удивленно вскинул брови, и Лейн повторил громче. — Последняя воля прежде чем я произнесу то, что ты хочешь.
Всаднику не понравилось такое своеволие принца. Он выругался, но медленно, будто нехотя, кивнул.
— Что же вы желаете, Ваше Высочество?
— Попрощаться.
На самом деле Лейн Эверт желал жить. При каждом вздохе ощущать запах цветов. Он хотел прожить жизнь рядом с девушкой, которую полюбил много лет назад. В этом состояла его воля. Но этому не дано было сбыться.
Поэтому, когда кандалы на его руках зазвенели и мягко упали в снег, он рванул к Ави. Упал перед девушкой на колени и зарылся руками в холодные густые волосы.
— Не смей! — прошептала всадница. Ее голос был твердым, но плечи и руки дрожали, выдавая страх. — Я приказываю тебе остаться со мной!
Ее пальцы схватили его за меховой ворот плаща, не желая отпускать. В ее глазах Лейн на мгновение увидел летние оживленные Сиды, где феи водили хороводы и пели песни под удары бубна. Она была для него чудом. И пускай сама Авалона не считала себя волшебной, Лейн знал, что это не так.
— Ави. Моя Ави, — шептал он, покрывая каждый сантиметр ее кожи поцелуями. Все, до чего мог дотянуться. Он поцеловал ее холодные губы, запоминая каждую трещинку на них. Прижимал к себе крепко, словно ничего дороже у него на свете не было. Да. Так и есть… Она была его сокровищем.
— Хватит! — послышался жесткий голос хьенда Баррада.
Всадники схватили Лейна за плечи, оттаскивая назад.
— Нет! — из горла Авалоны вырвался рык. Она вырывалась, царапалась, билась в цепях, и чтобы ее успокоить, потребовалось трое крепких всадников.
Кинжал в руке Лейна потяжелел. Он приставил его к грудной клетке, туда, где билось пока еще живое сердце, и заговорил:
— Я Хейден Вардан, младший принц Империи Сион и эрцгерцог Найвильский, находясь в здравом уме и твердой памяти, добровольно отказываюсь от земель герцогства. Признаю себя недостойным носить титул эрцгерцога и передаю его хьенду культа Пресвятой Морриган Фонзи Барраду.
Он чувствовал, как все взгляды обращены к нему. Как каждый всадник и каждый придворный из своего окна во дворце смотрит на него. Лейн ни о чем не жалел. Если после его смерти Фонзи позволит Авалоне и ее друзьям жить спокойно, значит, все, что он сделал, было не зря. Зажмурившись, Лейн замахнулся. Кинжал со свистом рассек воздух и… вылетел из его рук мощным толчком.
— Не сегодня, — прошелестел леденящий кожу ветер.
Лейн открыл глаза. Кинжал валялся на снегу, а перед ним стояла девушка в светлом одеянии. Ее платье со шлейфом угрожающе развевалось на ветру, а рука сжимала тонкий стилет. Атмосфера в Зимнем Саду резко изменилась. По деревьям поползли шипящие тени. Небо потемнело, наступила кромешная тьма. Он едва мог разглядеть силуэт девушки.
— Ты?! — закричал хьенд Баррад. Лейн не увидел его лица, но расслышал в голосе удивление пополам с яростью и… страхом? — Ты должна быть мертва!
Мгновение — и в саду снова стало светло. Между закованными в цепи всадниками и Лейном стояла… Этери. Мужчина вздрогнул, перевел взгляд за ее спину и убедился, что он не сошел с ума. Авалона тоже ее видит. На лице всадницы не осталось ни кровинки. Она обессилено сжала руки в кулаки, не в силах оторвать взгляда от воскресшей Этери.
Но как?! Лейн держал Этери на руках, пульса не было. Ее сердце не билось…
— Остановите ее! — закричал покрасневший от злости Фонзи.
Несколько всадников рванули к Этери. В ее руках не было ничего, кроме стилета. Боги, она ведь не сможет защититься!
Однако Лейн недооценил девушку. Она с легкостью парировала удар за ударом, резво уклонялась и смогла в прыжке рассечь щеку одному из всадников. Но этого все равно оказалось мало. Всадников сотни, а она одна.
Крайнему всаднику удалось выбить из ее руки стилет и едва не лишить двух пальцев. Несколько рядовых воинов навалились на Этери со спины, скрутили руки и обездвижили. Лейн развернулся, ударяя удерживающего его всадника в живот. Тот согнулся от боли, но цепь не отпустил. Мужчина хотел вырваться, помочь ей. Но ничего не вышло.
— Да как ты, во имя богов, выжила? — ошарашено выдохнул хьенд Баррад, подходя ближе к замершей на месте Этери. Он схватил ее за подбородок, заставив запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза. — Досадная помеха.
— Нет, — глубоким грудным голосом произнесла Этери. И лишь теперь Лейн убедился, что перед ним действительно живая Этери Фэрнсби. Настоящая, а не иллюзия. — Это ты встал на моем пути, всадник. И ты поплатишься за это.
Она улыбнулась. Этери грубо удерживали трое всадников, хьенд Баррад с ненавистью сомкнул пальцы на ее шее, а она улыбалась так, будто на ее сторону встали сами боги.
Хотя почему будто?
— Пророчество, — хрипло прошептал Лейн, а над Зимнем Садом пронесся нарастающий гул.
Кто-то трубил в рог.
Этери
Ее не было всего один день. Всего один! И за этот небольшой промежуток времени случилось сразу несколько событий. Во-первых, раскрылась личность Его Высочества. Этери, заметив боковым зрением Лейна, едва не растеряла весь свой боевой пыл. Кто бы мог подумать, что в первый же
