Времена грёз (СИ) - Альсури Мелисса

Дочь, отбросив свою маску страшной ведьмы, зацеловала медвежий нос и зарылась руками в густую шерсть. Фыркнув, Марья лизнула ее щеку в ответ, заставив Гету рассмеяться, и все же оставила нас, развернувшись к лесу.

Ее силуэт быстро исчез под пеленой нового снегопада, а крупные хлопья начали быстро заметать следы. Только теперь Геката отпустила свои чары, вернув зверю сознание и едва не упала без сил. Подхватив ее, я прижал дочь к себе крепче и понес к дому, отдавая ей часть собственной магии.

— Спасибо, Гета.

— Тебе спасибо, пап.

Лампа Альхазреда

Я помню то, что было до меня —

Далекую зарю Земного Дня

И первой жизни шаг, взращенной из огня

Стихийных битв — задолго до меня…

«Говард Ф.Лавкрафт, Август Дерлет. Лампа Аль-Хазреда»

Машина плавно остановилась, мягко вытеснив меня из тревожащего сна. Чужие воспоминания оставили мне горькое послевкусие и тоску по близкому человеку, но от чего-то мне казалось, что это была не последняя потеря в жизни Ньярла, а лишь часть его пути. Одна из частиц общей головоломки, приведшей его к тому, что сейчас есть.

Разлепив веки, я ощутила тепло рядом, чье-то размеренное дыхание и руку, мягко придерживающую меня. Видимо, уснув в пути, попыталась найти опору и подушку.

Поежившись, я подняла голову с плеча Каина и неловко отстранилась от него. За окнами показался наш дом и кованые ворота.

— Ты снова плакала во сне.

— Мне снилось, что Ньярл вернулся в деревню из-за смерти Марьи.

— Ах вот оно что, да, помню, он рассказывал о медведице.

Мужчина достал из кармана платок и дал мне вытереть остатки слёз. Промокнув мягкой тканью уголки глаз, я, смутившись своей эмоциональности, поспешила выйти из машины, в открытую Гани дверь.

— Как ты, братец?

— Не знаю, все еще не понимаю. С одной стороны я рад, а с другой… — он продолжил едва слышно. — У меня сердце кровью обливается.

— Еще раз извини, что так получилось.

— Нет, ты тут не при чем, я все понимаю, просто мне обидно, что все закончилось именно так.

— Надеюсь, что действительно закончилось.

Каин вышел вслед за нами и, захлопнув дверцу, внимательно посмотрел на нас обоих.

— Я все еще жду объяснений.

Невольно втянув голову в плечи, брат отвел взгляд, стараясь набраться храбрости.

— Я объясню, сам.

— Хорошо. Софи, раз у тебя появилось свободное время, проверь лабораторию, Гемера говорила, что могла оставить после себя небольшой хаос.

— Мелочи какие, Гера всегда предельно аккуратна во всем, но я проверю, вдруг она что-то забыла.

Обняв Гани в качестве поддержки, я первой поспешила к дому, оглядывая крыльцо. Гравийная дорожка под ногами звучно хрустела, солнце, не успевшее полностью скрыться за горизонтом, расцветило небо последними закатными лучами и всеми оттенками алого.

Впервые я чувствовала себя так, словно действительно возвращаюсь домой, такое мимолетное ощущение уюта, будто я стала частью этого маленького мира. Сейчас все как-то понятнее, уже привычно и не пугает как раньше, то ли из-за возможности дать отпор и влиять на что-то самой, то ли просто из-за снятого напряжения, копившегося не один месяц.

Зайдя в дом, я быстро скинула верхнюю одежду и поспешила в лабораторию, привычно прислушавшись к тиканью напольных часов в столовой и с порога оглядев свое место работы. Помимо недописанных чертежей и множества набросков, закрепленных как попало на стеллажах у стен, беспорядка не наблюдалось. Реактивы, привезенные из поместья, стояли где и раньше, и только на одной из нижних полок, на стопке бумаг, сидела небольшая мраморная синица. Взяв ее в руки, я покрутила статуэтку, оценив и чистоту камня, и тонкость работы мастера. Редко увидишь подобные вещицы, обычно скульпторы не занимаются такой мелочью.

Поставив вещь на место, я осмотрела полку и в тонкой щели между досок заметила небольшой сверток, запавший за стеллаж. Полки мне установили простые, деревянные, на первое время, и я часто сталкивалась с тем, что записи так и норовили соскользнуть вниз, но эти листы, были свернуты в трубочку, перемотаны холщовой тканью и перевязаны бечевкой. Кто-то специально спрятал их, но зачем?

Сев на пол, я выудила свою находку из-под стеллажа и прежде, чем развязала веревку, заметила небольшую записку на ткани. Торопливым неровным почерком на ней было выведено мое имя: Серафина.

«Сера, ни в коем случае не читай то, написанное на листах. Прошу, отнеси их кочевникам как можно скорее, они знают, что делать с такими вещами. Караван должен приехать со дня на день. Заранее благодарю. Гера.»

Послание показалось зловещим, особенно учитывая предупреждение. Часы в столовой гулко пробили восемь вечера.

Придется поторопиться.

Сжав в руке сверток, я встала и поскорее вернулась к выходу из дома. Просить Каина или Гани меня подвезти не было смысла, им сейчас явно не до меня, но успеть к рынку до закрытия у меня все равно получилось бы, пускай и пешком. Если повезет, я могла бы даже поймать извозчика, а потом когда-нибудь выпрошу у наставника обучение вождению.

Чем раньше ты это уберешь из дома. Тем лучше.

Почему? Ты знаешь, что там?

Нет, но догадываюсь. Гемера не стала бы предупреждать просто так, и она не рассказала о находке семье. Полагаю, там что-то из наследия Альхазреда.

Это?

Маг и безумец, это все, что я знаю. Намного больше известны его последователи, распространяющие книги, страницы и заклинания, вредящие миру. Подобная магия некогда была применена в поместье, и именно поэтому туда не работают порталы.

Но Гани же открыл один, и ты тоже.

Да, только это были двери за Завесу.

Может поэтому все сработало так плохо?

Там все не было сделано как надо, я удивлен, что вообще хоть что-то получилось.

Натянув обратно пальто и надев поудобнее обувь, я вылетела из дома, последний раз сверившись с часами. Рыночную площадь мы как-то раз проезжали, и я помню, где она находится, а сами кочевники сегодня уже должны были разбить свои цветастые палатки.

Двинувшись к центру, я припомнила примерное расположение района и свернула на Бенефит-стрит, довольно странную улочку, где дорогу перекладывали раза три, расширяя ее по мере разрастания города и выравнивая, огибая почти стихийное расположение участков. Из-за этого дворы здесь выглядели не слишком опрятно, а тонкая полоска тротуара часто подходила почти вплотную к самим домам, в противовес моде на строения в глубине двора, с возможностью закрыться рядом кустарников и деревьев от дороги. Самым нелепым зрелищем на улице был домик на восточной стороне, не так далеко от нужного мне рынка. Невзрачный старомодный особняк, прилепившийся к крутому склону холма и утопающий в огромном запущенном саду. Одна сторона здания зарывалась в холм, вплоть до нижних окон, а вторая, наоборот, выходила прямо на улицу и была некогда подвалом. Расширение улицы заставило обнажить стенку фундамента, а прежние хозяева как могли облицевали подвал кирпичом, превратив его в первый этаж. Все вместе выглядело жутковато за счет общей заброшенности участка, мха на кирпиче, плесени и стойкого запаха сырости, облаком окутывающего прохожих.

Поежившись, я постаралась отойти подальше от неприятного здания, обходя его стороной. Гера во время нашей последней прогулки из Храма много говорила о районах и подобных местах города, если получится, нужно вновь вытащить ее экскурсию.

За очередным поворотом показалась большая площадь, огороженная длинными торговыми павильонами. Людей в этот час было мало, но даже так, первым, что я услышала, был гомон голосов, обсуждение товара, ржание лошадей с ближайшего постоялого двора, размеренная отбивка барабанов, скрип небольших домов на колесах и телег. В миг я словно оказалась в другом мире, и поздняя весна отступила, давая дорогу теплу острова Зар, множеству ярких фонариков, светящих в сумерках, словно диковинные цветы, и обволакивающему запаху специй и фруктов. Кочевники здесь расположились не в пример лучше, чем в крохотном Ултаре, и теперь столичная площадь превратилась в отдельный маленький город со своими узкими улочками, узорчатыми навесами и аляпистыми палатками.