Friction - Wet Dreams
В сердцах, откинув в сторону одеяло, она вскочила с кровати и подошла к очагу. Пламя было совсем небольшим. Усевшись на толстый меховой ковер, она протянула руки к огню, наслаждаясь ощущением тепла, медленно разливающегося по коже. Глаза начали слипаться, и она попыталась сконцентрироваться на мерцающем свете, наблюдая за тем, как языки пламени быстро пожирают небольшие прутья.
Уставившись в самое сердце очага, она видела, как дым клубился вокруг дров, прежде чем исчезнуть в дымовой трубе. Его обволакивающие, плавные движения несли такое успокоение, что она мгновенно ощутила, как начало спадать напряжение и постепенно тяжелеть веки. Почувствовав приятную легкость в голове, она прикрыла глаза, болезненные воспоминания улетучились, словно их и не бывало.
Мягко потрескивала древесина, отдаваясь языкам пламени, облизывающим её волокнистую поверхность. Дрова почти полностью догорели, и от них исходил дополнительный дым. Но вместо того, чтобы последовать примеру легкой дымке, тающей в зеве уходящей вверх трубы, этот клубящийся густой пар выбрал себе иной путь. Разделившись на два небольших кольцевидных рукава, он целеустремленно полз вдоль края очага, словно намереваясь выбраться наружу. Отделившись от пламени, стройные столбики необычного дыма начали, не спеша, дрейфовать в её сторону, приобретая гипнотические причудливые очертания.
Удивительно, но в глазах барда был не страх, а скорее интерес, когда она следила за витиеватым притягательным движением дыма, который продолжал прокладывать себе путь к ней. Зачарованная, она тоже потянулась к нему.
Прикосновение было ошеломляющим. По коже прошелся мощный разряд легких покалываний, когда дым прошелся сквозь пальцы барда. Скользнув вдоль её рубашки, он поднялся по рукам женщины и окутал плечи, нежно спустившись по спине. Её охватили неведомые прежде ощущения. Это было невероятно… нежное, словно прикосновение любовника.
Охваченная волнением, она издала тихий стон. Ей хотелось большего. Желая испытать обволакивающее тепло дыма на своей коже, она подалась назад, подставив для опоры руки. Пальцы барда впились в меховой ковер. Словно почувствовав её томление, дым окутывал ее, заставляя выгибаться от удовольствия.
Шнуровка на её ночной рубашке не выдержала давления и слегка разошлась, обнажая кусочек груди. Щупальца пара мгновенно среагировали. Обернувшись вокруг талии барда, они целенаправленно поползли вверх.
Наблюдая за тем, как дым проникает сквозь небольшое отверстие, она задохнулась, ощутив непривычное тепло, разливающееся сладостной мукой по коже. Клубясь под её тонкой рубашкой, дым, казалось, жил собственной жизнью. Выгибаясь, вибрируя, он нежно поглаживал её, ставшую такой чувствительной, плоть.
Ткань яростно трепетала, вздымалась. Управляемые неведомой силой, завязки, которые удерживали рубашку, вдруг начали выскальзывать из отверстий, одна за другой. Вскоре они уже скользили по воздуху, подобно тонким ленточкам, подхваченным ветром.
Рубашка сползла с плеч, обнажив её девственную кожу, не тронутую даже лучами солнца. Бард не могла отвести взгляда, она заворожено следила за тем, как пар начал превращаться в плотный сгусток. С бешено бьющимся сердцем, она наблюдала, как клубящийся перед ней туман обрел вполне различимую форму. Толстые щупальца пара разделились на более мелкие, образовав некое подобие рук… рук с длинными изящными пальцами… рук, которые жадно потянулись к ней.
Откинувшись назад, она мягко застонала, когда призрачные руки легонько коснулись её сосков, пробуждая их. Реагируя на странное покалывание изнутри, нежная кожа набухла. Соски затвердели и поднялись. Все мысли о том, чтобы прервать сладостную пытку, были мгновенно забыты. Её тело сдалось без боя. Она застонала и бесстыдно выгнулась, подчиняясь желанию, которое сидело в ней так глубоко, что сопротивляться было бесполезно.
Пар круговыми движениями продолжал вращаться вокруг её грудей, и с каждым мгновением его прикосновение становилось все более и более настойчивым. Ощущения не поддавались описанию. Соски болезненно ныли, умоляя вновь прикоснуться к ним.
Вняв их мольбе, две тонкие струйки дыма отделились от остальных, образовав небольшие кольца, которые тут же принялись поддразнивать набухшие бугорки. Бард задрожала, ощутив нарастающее волнение. Её сердце продолжало учащенно биться, она, едва дыша, наблюдала за тем, как полупрозрачные кольца опустились на её возбужденные соски, плотно обхватив их. Нарушив тесные рамки, ощущения вырвались наружу, разлившись по всему телу и отдавшись обжигающим жаром внизу живота.
Женщина обессилено повалилась на ковер.
Кольца последовали за ней, сжавшись сильнее, словно опасаясь упустить свою жертву. Она содрогнулась от удовольствия, испытав новый прилив сладостной боли в грудях.
Замерев, дым продолжал удерживать свою хватку, пока, наконец, не потянулся медленно вверх. Казалось, от него не было никакого спасения. Да, впрочем, оно ей было и не нужно. Вцепившись пальцами в ковер, она выгнула спину, в попытке унять свербящую боль. Никогда прежде не приходилось ей испытывать столь сильных ощущений. Они полностью поглотили её, поработив все остальные чувства. Удовольствие было непередаваемым.
И когда ей уже показалось, что она больше не выдержит ни секунды, маленькие кольца, наконец, ослабили свое давление.
Застонав, она рухнула на ковер, жадно глотая ртом воздух.
Но облегчение было недолгим. Спустя несколько мгновений призрачный мучитель вновь сомкнул кольца на сосках барда. На этот раз она закричала, её груди были настолько чувствительны, что реагировали на малейшее движение. Струйки дыма медленно покинули её, даровав покой… и опять усилили хватку, отпустили, и вновь вернулись, так продолжалось снова и снова, ощущения становились все острее. Соски болезненно ныли от постоянного стимулирования, но бард ощущала, что ждет каждой новой атаки и прилива жара, который сопровождал её.
Кольца вновь сжались, женщина уже предвкушала короткую паузу, но её так и не последовало. Соски лихорадочно пульсировали, она застонала и в отчаянии вцепилась в ковер.
Сходя с ума от желания, она наблюдала за тем, как от беспощадных колец, продолжающих плотно обхватывать свои жертвы, отделились небольшие струйки дыма. Они принялись поглаживать самые кончики её потемневших сосков. Бард задохнулась от удовольствия. Вперед и назад, снова и снова они скользили вдоль нежной кожи, подчиняясь едва уловимому ритму. Абсолютно твердые, её соски были совершенно беспомощны перед столь яростной атакой. Кольца пульсировали, словно живые, теперь сокращения стали более частыми и интенсивными, и каждое их прикосновение разливалось волной удовольствия по телу барда.
