Волчара - Екатерина Кон
— Пояс Ориона, что с тобой? — воскликнул Давид.
— Давид, у меня зацепка!
— Так пойди в ателье, они решат твою проблему, — не сразу понял друг, — и не надо выламывать дверь из-за пустяка на одежде.
— Давид, — прорычал Коля, — зацепка по моей паре!
— О, — удивился самец, — откуда? И главное, как вовремя! Мы уже не знали, как продолжать поиски.
— Позвонил самец и оставил сообщение.
Коля показал листик.
— Это что зашифрованное послание? — рассматривая сообщение, написанное идеальным почерком Светланы, спросил Давид.
— Спроси у своего друга из Управления Русреестра, — посоветовал Коля.
— Это номер земельного участка?
— Так сказал самец, — кивает Николай.
— Ты хоть знаешь, сколько участков земли Руссии имеет одинаковый номер.
— Думаю намного меньше, чем Астаховых Елен Руссии, — съязвил Шереметьев, скрещивая руки на груди.
Давид повертел листок в руках. Он молился благодетельницам, чтобы так и было. Терять друга и товарища ему не хотелось.
— И долго ты будешь мять свой пушистый зад в кресле? — риторически поинтересовался Николай, выгибая бровь дугой.
— Что прямо сейчас? — спросил Давид.
— Нет, что ты! Подождёт ещё сотню лет, — махнул рукой Коля, а потом упёрся руками о стол друга, — Давид, немедленно!
Вставая с кресла и снимая пиджак со спинки, Давид ворчал. Убрал листок с драгоценной информацией в кожаный портфель. Коля наблюдал за ним с нечитаемым выражением лица.
— Мне надо знать информацию по нему в кратчайшие сроки! — озвучивал свои пожелания Шереметьев, пока провожал Давида до лифта.
— Я не знаю специфику его работы. Может ему придётся лопатить все реестры регионов.
— У них что, блядь, нет баз? — опешил Коля.
— Откуда мне знать! — рявкнул Давид, — В любом случае не нам диктовать условия.
— Хорошо, — сжалился Шереметьев, — но попроси его ускориться насколько возможно.
Давид зашёл в кабину лифта, двери закрылись, увозя самца спасать друга. Николай же тем временем вернулся в свой кабинет, продолжая работу, изучая результаты, проводя совещания. Сейчас он предвкушающе ждал результатов. Его внутренний волк трясся от нетерпения. Но Николай внешне оставался спокойным.
Как и всегда Шереметьев сидел в кабинете допоздна, когда вернулся Давид. Он прямиком пошёл к Николаю. Кабинет Шереметьева оформлен в бардовом цвете. Кожаные диваны и кресла, шкафы и рабочее место, шторы и ковровая дорожка. Сам генеральный директор сидел, склонившись над бумагами. Давид постучал костяшками пальцев в открытую дверь. Коля поднял голову. Встал, и они присели на диваны.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Николай, откидываясь на спинку дивана.
— Ты прав, база у них есть, но сейчас проходят профилактические работы системы, — устало ответил Давид.
Ему пришлось составить компанию на ужин с руководителем Управления Русреестра и кадастра Руссии. Пётр Семёнович замечательный человек, но слишком нудный и «грузовой». Давид выслушал все семейные проблемы его семьи. Жена, дети, друзья детей, институты… Вот поэтому он себя чувствовал разбитым.
— И сколько надо ждать? — недовольно цокнул языком от досады Коля.
— Пару дней. Они даже приостановили свою работу.
Всё не слава Луне. Словно судьба не желает ему помочь, а ставит палки в колёса. Коле уже невмоготу, а что будет, когда он найдёт свою пару? Главное держать в узде разум. Видят Луна и звёзды, нетерпение срывает пломбы самоконтроля.
— Остаётся только ждать, — подытожил Давид со вздохом, — А теперь, — он встаёт с дивана, — я займусь своим свиданием, на которое уже как два часа опоздал.
Он пожал руку Коли, и вышел из кабинета, и из здания. А Шереметьев стоял у окна и смотрел на ночное небо столицы. Из-за освещения города звёзд совсем не видно. А он скучает по этим небесным телам, по их яркому свету.
13
Два дня пролетели в делах и заботах. Надо было съездить туда, поговорить с тем, подписать то… и такая дребедень каждый день, то тюлень позвонит, то олень… Но это отвлекло от мыслей о паре. Ночами туго приходилось. Он думал о самке, мечтал, что сделает с ней, когда увидит её. И эти думы не давали спать, а лишь подпитывали пожар нетерпения и утяжеляли яйца от возбуждения от представленных картин занятий любовью. Утром третьего дня Шереметьев залетел в кабинет Подлубного.
— По земельному участку есть ответ?
— Друг, — простонал Давид, — государственные структуры начинают работать с девяти утра.
— Как можно спать так долго? — возмутился Коля, всплеснув руками.
— В отличие от тебя, другим надо спать, — подколол Давид, — ведь они не теряют своих пар.
— Я не могу спать! Она нарывом в моей голове, — Коля постучал указательным пальцем по виску.
Давид весело улыбнулся.
— Тебе смешно? — прищурил глаза Шереметьев.
— Мне весело, — честно признался самец, не скрывая улыбку.
— Я тоже буду веселиться, когда ты попадёшь в похожую ситуацию, — фыркнул Коля.
— Ха! Я свою пару сразу поймаю, — в ответ фыркнул Давид, — А теперь иди и не мешай мне. Финансовый директор прислал отчёт по закупке нового оборудования.
И когда Шереметьев покинул его кабинет, выдохнул. Если честно, он всем существом не хотел бы попадать в такую ситуацию. Потерять пару — это неприятно, энергозатратно и опасно. Он помнил отца Шереметьева, когда тому приходилось туго, а Коли не было рядом, тогда он помогал дяде Коле держать в узде разум. После обеда Давиду по электронной почте прислали результаты по кадастровому номеру. Распечатав документы, изучив и собрав информацию по возникшим у него вопросам, пошёл к Коле. Тот, как всегда зарылся в бумагах, которые в беспорядке валялись на поверхности стола, и что-то правил в документе. Николай поднял глаза. Давид помахал листами и сел на диван.
— Ты посмотрел их? — спрашивает Шереметьев, присаживаясь рядом с другом на диван.
— Ага. В базе имеется три земельных участка с одинаковым номером. Первый, — он протянул распечатку, — находится в Ульской области, на нём стоит заброшенное здание, недостроенная многоэтажка.
Коля мазнул взглядом по фотографии карты. Точка указывала на здание.
— Второй в Алужской области, там школа-интернат, — Давид протянул второй лист.
Коля безразлично повертел его в руках и кинул на стеклянный столик.
— Третий — заповедник в Урской области.
Шереметьев весь сдулся. Кто-то решил пошутить над ним? Эта зацепка оказалась бесполезной.
— Подожди расстраиваться, — сказал Давид, —
