Хвостатым здесь не место! - Екатерина Вострова
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я, снова в уме прокручивая сегодняшний злополучный вечер.
— Не было никакого акта об отобрании ребенка, как я думал изначально. Тебя уговорили подписать заявление о размещении ребенка в дом малютки. Ты, должно быть, на эмоциях вообще отключилась от реальности.
— То есть, я сама отдала свою малышку? — ужаснулась я, съедаемая чувством вины. Вспомнилось, как меня настойчиво убеждали подписать документы, как говорил, что мне будет проще, если ребенок будет под присмотром. — Но… зачем им это было нужно?
— Понятия не имею, но, в общем, те, кто к тебе приходил, были правы. Твой дом сейчас не место для проживания с маленьким ребенком.
— Я ужасная мать, — я прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать эмоции.
Неужели все так и было? Я сама отдала свою дочь?
— Тут все документы, мне пришлось их взять с собой. И вот еще, — Он поморщился, когда в руках у него оказался кривоватый ключ от навесного замка, — Не слишком надежная у тебя защита, но сама понимаешь, я торопился и закрыл тем, что было.
— Спасибо…. Андрей. Правда, большое спасибо, — выдавила я из себя, понимая, что еще не скоро смогу отпустить ситуацию. — Я не знаю, зачем ты нам помогаешь, но это очень много значит для меня. Ты не против, если я поднимусь? Я наверху оставила свои вещи. И можно, я халат возьму? Иначе мне просто не в чем дойти до дома, чтобы там переодеться в чистое.
— Стоп. Стоп. Стоп, — Финик выставил перед собой раскрытые ладони, — по моему, мы оба сейчас пришли к выводу, что дом не годится для проживания с малышкой. Как я уже сказал, вернуть твою дочь было несложно, и я все еще чувствую себя обязанным. Ты ведь не забыла как мы познакомились? Может, хотя бы переночуешь здесь? Искупаешь ее как следует. Мне сказали, новорожденных надо каждый день мыть.
— Но у меня нет с собой… — попыталась отговориться я, хотя понимание того, что неплохо было бы искупать и дочку, соблазняло меня согласиться на предложение.
— А я как раз заехал по дороге… — он указал назад, и я только сейчас заметила стоящий там огромный пакет с эмблемой детского магазина. — Там памперсы, пеленки, комбинезончики, какие-то кофточки.
— Но… это надо будет сперва постирать, — шокированно уставилась я на все это богатство.
— На втором этаже есть прачечная. Там стиральные машины, сушильный шкаф, отпариватель и утюг. А если сразу нужны свежие чистые пеленки — я скажу Ирен, она разрежет несколько простыней, — с энтузиазмом предложил мужчина.
В его взгляде замерло напряженное ожидание. Мать моя женщина, зачем ему все это? Если он хотел меня отблагодарить — он и так сделал уже все для этого, и даже больше. Почему ему так хочется, чтобы я осталась в его доме?
— Я не против остаться… на одну ночь, — осторожно произнесла я, подбирая каждое слово. — Но я не могу ночевать в одном доме с тем, кого я даже не знаю, как назвать.
— Что ты имеешь в виду? — подозрительно прищурился Финик.
— Твой хвост. Кто ты такой? — если раньше я еще как-то могла обходить эту тему, то после встречи с розовым нечто я должна была знать, с кем все-таки имею дело.
— Я уже представился, — он как-то неловко улыбнулся. — Андрей Финик.
— Ты не человек, — как ни старалась смягчить тон, все равно прозвучало как обвинение.
— С чего ты взяла? — усмехнулся он, но я видела, что он нервничает.
— У людей не бывает хвостов.
— Логично, — протянул он, приподняв брови. — Но, знаешь, современные медицинские технологии такие современные. Могут и третью руку пришить.
— Я видела розовую фею.
Финик скривился и, закатив глаза, прошептал:
— Зараза мелкая, увижу — крылья пообрываю.
— Она сказала, что не пообрываешь. Так что нечего сыпать пустыми угрозами. Кто ты такой?
— Ладно, — наконец сдался мужчина. — Я расскажу. Но не сейчас.
И видя, что я снова готова возмутиться, поспешно добавил.
— Переодень дочку, покорми, сделай все, что тебе нужно, а потом можешь спуститься вниз. Буду ждать тебя в кухне. Там и поговорим, идет?
Я опустила взгляд на доченьку, проведя пальчиком по пятнышкам на щечках. Чем же таким ее накормили?
— Хорошо, — кивнула, шагнув к пакету, но хвостатый опередил меня.
— Я принесу.
Пожала плечами и отправилась наверх. Сам так сам. А еще пару часов назад не захотел подниматься из-за того, что нога болела. Странно.
Было приятно провести время, заботясь о своей крошке. Она немного капризничала, поджимала ножки — кажется, от той смеси, что ей дали, у нее болел животик. Это беспокоило, но, приняв ванну и покушав, она наконец уснула.
Я завернула ее в одно из больших полотенец и оставила на кровати, обложив подушками и скрутив вокруг нее одеяло. Пока она не умела ни переворачиваться, ни ползать, этого вполне достаточно, хотя оставлять ее одну все равно было страшновато.
Посматривая за спящей дочерью, разобрала принесенный Фиником пакет. Тут действительно было много всего. И вряд ли у меня в ближайшее время появится возможность нормально постирать. Так что, оторвав бирки, решила воспользоваться предложенной прачечной.
Когда вернулась обратно, загрузив белье, меня ждал еще один сюрприз. Посередине комнаты стояла небольшая детская люлька на колесиках со встроенной каруселькой над ней. Светло-серого цвета, с оборочками по кругу. До чего прелестная вещица! Не зная, как реагировать на подобный подарок, залезла в телефон и попыталась найти стоимость. А найдя, окончательно перестала что-либо понимать. Точно такая же, как стояла сейчас передо мной, стоила больше двадцати тысяч. Притом, что полно было более дешёвых моделей. Ну вот зачем было так тратиться?
Вообще, слишком поразительное радушие хозяина дома меня напрягало. Бесплатный сыр только в мышеловке, а то, что этот дом — одна большая мышеловка — я убедилась, когда пришла сюда в первый раз под гипнозом.
Грядущий разговор начинал нервировать все больше и больше.
Из-за отсутствия пеленок положила на дно люльки чистое полотенце и переложила туда доченьку. Не то чтобы хотелось принимать такой дорогой подарок, но так её будет безопаснее оставить одну в комнате.
Малышка начала ворочаться, но снова уснула.
Что ж, теперь можно и поговорить.
Спускалась я из комнаты осторожно, буквально крадясь на цыпочках. Мне все время казалось, что вот-вот услышу голос Алечки, и без конца прислушивалась, не проснулась ли она,
