Любовь вкуса боли - Татьяна Мираббилис
Зеленушка в очередной раз удивила меня: «Точно - тихий омут. Пора нашу «мышку» переименовывать!»
- Тебе никто не говорил, что для восстановления сил и самочувствия хороший сон необходим? - в дверях появилась Эрилия. - Доброе утро, принцесса! - обратилась она ко мне, заметив, что я уже не сплю. - Тебе действительно стоит подкрепиться. Наш господин секретарь расстарался: мед, сметанка. - Она подошла и села на мою кровать, подогнув под себя одну ногу. - Ну, привет, подруга! Как ты?
- А я и говорю: ни единым сном жив человек, - огрызнулась Сенти, одним движением подвинув стул к моей кровати. В другой она держала тарелку с блинчиками с творогом, нарезанные кусочками и залитые с одного бока густой сметаной, с другой - медом. - Рот открой! - скомандовала вредина и засунула мне в рот первый кусочек блинчика до того, как я смогла опротестовать ее действия. - За меня! За Мамбусю! - Милисент заталкивала в меня уже второй кусок.
Я жевала, хмуро поглядывая на подруг... Блинчики я любила, особенно с творожком и сметанкой. А отповедь подождет.
- За господина Нямека, который побеспокоился о столь полезном завтраке, - продолжала Сенти. - За господина ректора... - Я едва не подавилась предыдущим куском. - Ну, не хочешь, как хочешь, - нашла выход зеленоволосая вредина, - сама съем, - и отправила добрых полблинчика себе рот. Дожевали ми с ней одновременно. На тарелочке оставался всего один кусочек. Сенти с философской мармызой разглядывала его какое-то время, но потом заявила:
- А этот кусочек поминальный, за Оксиурануса девятишкурного, тебе придется съесть, как первопричине экзекуции совершенной.
Я закашлялась, не зная от чего больше, от первой части развернутого изречения, или же больше от второй. По ходу смаргивания выступивших слез от безудержного кашля, дала волю чувствам:
- Да что ты мелешь, балаболка?
Эрилия едва сдерживалась от распирающего ее веселья за мой, кстати, счет. Но Сенти и здесь отличилась:
- Эх, хорошие были шкуры царские! Ну, в будущем, - уточнила она, вымакивая осиротевший кусочек блинчика то в сметане, то в меде, и, улучив момент, сунула его в рот Мамбе. - Тебе тоже причитается, второпричинная наша. - Затем с визгом рванула из комнаты.
- УБЬЮ! - понеслось вслед убегающей Сенти. - Вот, как есть, убью. Когда-нибудь. Потом. Может быть, - ударилась в философствование Эрилия, прикрыв глаза и прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Она прошлась пальцем по тарелке, собирая на него остатки сметаны и меда, и, сунув его в рот, блаженно замурчала:
- Класс!
В дверном проеме осторожно нарисовалась «мышута».
- ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? - вышла я из шока.
- Ой, да ты ж ничего не знаешь! - Сенти, бабочкой подлетев к моей кровати, заняла свой стул. - Здесь вчера такое было! А ты, как на зло, уснула.
- Что? - оборвала я неинформативный поток слов.
- В общем, слушай! - девушка покосилась на слишком спокойную Черную Мамбу. - Когда Мамбочка, - девушка вновь метнула опасливый взгляд на подругу, - принесла тебе букеты, ну, ты ж помнишь? - я согласно кивнула. - Ты уснула, и мы решили сами расставить их по вазочкам. Между ними опять была веточка орхидеи. Две. Без опознавательных знаков. Как всегда. Все было замечательно, пока перед сном Эри не заметила...
- Пока я не заметила легкого движения одного из цветочков на ветке орхидеи, - закончила фразу Черная Мамба.
- Но ты ж понимаешь, что с ее реакцией, у цветочка шансов не было, - перехватила инициативу Сенти.
Я недоверчиво переводила взгляд с одной подруги на другую, начиная подозревать развод, ну, или вариант два: кто-то не дружит с головой.
- В общем, одна из веточек орхидей с сюрпризом оказалась. Лазутчика к нам подослали! - припечатала, чем-то очень довольная, Эрилия.
Так, похоже я что-то действительно пропустила. Хотелось подробностей. Очень. Но эти заразы, как сговорившись, вдруг резко вспомнили о занятиях и торопливо засобирались.
- У тебя все равно сегодня выходной, - бросила через плечо Черная Мамба, вроде это все объясняло. - Ректор распорядился.
- Все, сдаюсь! Ну, расскажите! - начала умолять вредин, параллельно так же собираясь.
- Давай помогу, - подскочила ко мне, неуверенно стоящей, Сенти.
«Хорошо хоть останавливать не стали» - мысленно пробурчала я.
- Есть такой зверь, - Эрилия улыбалась, наблюдая за моим упаковыванием, - орхидейный богомол зовется. Белоснежный, как сам цветок, и когда сидит спокойно, ни за что не отличишь от оного. Что-то побеспокоило нашего шпиона, и он едва шевельнулся. Для меня этого было достаточно, чтобы его изловить. - Она самодовольно потянулась.
- Тогда мы связались с ректором, - вклинилась Сенти, - и начался настоящий Армагедец! Что здесь было... - спешила делиться информацией Милисент. - Ректор каждый цветок чуть рентгеном не просветил. Ну, а богомола пришлось из мертвых поднимать, - Милисент кивнула на Черную Мамбу, - придушила ведь паразита.
- А нечего в комнаты к порядочным девицам проникать! - парировала Эрилия. - Даже, если интерес к одной. А вернее, если интерес только к одной.
Я захлопала глазами от неожиданности, а шутница лишь рассмеялась в ответ, наслаждаясь моим обалдевшим видом. Милисент уже пыхтела над моими волосами, хитро-мудро переплетая их в изящную сеточку.
- Не двигайся, - цыкнула на меня подруга, - мешаешь!
- В общем, наш общий знакомый, Зира, решил всегда быть осведомленным. Вот и воспользовался ситуацией. Ведь в больничку ректор тебя запретил отправлять, а сюда никак не просочишься. Догадываешься, кто?
- «Ядовитый»? - я не верила своим словам.
- Ага, он самый, - подтвердила Черная Мамба. - И за это мэтр с него семь шкур спустил.
- Девять! - поправила ее Сенти, воюя с неподдающейся косичкой.
- И заставил его территорию вокруг нашего общежития подметать всю ночь, если ему так нужна информация о нас, так сказать, из первых рук.
- Какой пассаж! - с открытым ртом я опустилась на стул, услужливо и, главное, вовремя, подсунутый мне Мамбою.
- Успела! - возвестила
