Лорел Гамильтон - Черная кровь

Я кивнула.

Джейсон улыбался, когда сказал:

— Мы могли бы вступить в клуб Высотной мили, оба почувствовали бы себя лучше.

— Клуб Высотной мили?

Он поцеловал мне руку, мягко, чуть более откровенно, чем позволяла вежливость.

— Секс в самолете.

Я покачала головой и рассмеялась. Это был практически нормальный смех. Очко в мою пользу.

— Теперь я уже больше не беспокоюсь, — заметила я.

— Беспокоишься, о чем?

— О тебе, если ты можешь флиртовать и дразниться, значит, ты в порядке.

Он прижал мою руку к лицу, и его глаза перешли от дразнящего выражения к полностью серьезному.

— Кто говорит, что я просто дразнюсь?

Я выдала ему взгляд, который полностью соответствовал его предложению.

— Я не могу заниматься сексом в самолете. Я могу только орать, когда он поднимается и опускается.

Я потянула от него свою руку.

Он улыбнулся и поцеловал ее, как полагалось. Только прикосновение губ, ничего больше, очень целомудренно.

— Я буду вести себя, как ты пожелаешь.

— Вот так я и хочу.

— Прикосновение заставило тебя почувствовать себя лучше, Анита. Я ощутил это, когда держал твою руку, ты перестала пахнуть, как жертва. Серьезно, почему бы не заняться сексом? Почему ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?

Я нахмурилась, глядя на него, потому что начала осознавать, что он это серьезно.

— Во-первых: к нам может заглянуть пилот. Во-вторых: мы в самолете, Джейсон, а я так не могу. Я слишком боюсь.

— Как насчет секса уже на земле?

Я нахмурилась еще сильнее.

— Хочешь сказать, когда мы приземлимся?

— Я думаю, в гостинице.

Я не была оскорблена, скорее озадачена. А он не поддразнивал. Он был чертовски серьезен. Это было на него не похоже.

— Разве ты не хотел бы сначала побывать в больнице и в доме родителей перед тем, как мы успеем перепачкаться?

Он улыбнулся, но до глаз улыбка так и не дошла.

— Я не хочу ехать в больницу. Я не хочу ехать домой. Ни один из этих вариантов мне не нравится.

Я посильнее сжала его руку, не из-за своего страха, а из-за горечи в его голосе. Странно, но переживания за него помогли мне легче перенести полет. Кто говорил, что поддержка кого-то другого в решении его проблем, не может избавлять от собственных?

— Не думаю, что секс облегчит все эти вещи.

Он улыбнулся, и взгляд его глаз был настолько быстрым, что я даже не успела уловить его. Но я вспомнила, что видела такой взгляд у Натаниэля. Это был взгляд, который говорил о том, какая я наивная. Джейсон был на несколько лет моложе меня, и в его жизни не было всего того, что успел повидать Натаниэль, но у него был свой опыт.

— Я не наивная, — отозвалась я.

— Ты настолько хорошо научилась меня читать?

— Натаниэль передал очень похожий взгляд, — объяснила я.

— Конечно, ты прочитала не меня, — констатировал он с горечью в голосе.

Я начала волноваться, поскольку проблемы росли быстрее, чем я успевала их решать.

— И что это должно значить? — спросила я.

— Я мечтаю, чтобы кто-то хотел меня так же, как ты хочешь Натаниэля, и любил меня так же, как ты любишь всех своих мужчин.

— Перди любит тебя именно так, — заметила я. Что я могла сказать на это, разве что правду?

Он посмотрел на меня недружелюбным взглядом.

— Ты пытаешься быть прямолинейной?

Я глубоко вздохнула, медленно выдохнула и попробовала сказать честно, но не прямолинейно.

— Я сейчас нахожусь в самолете, а сама бы я на это ни за что не пошла. Дай-ка попробую объяснить: сначала ты говорил, что хочешь, чтобы тебя любили. Тебе хотелось, чтобы чувства согревали тебя. Так вот, я долгие годы сопротивлялась тому, чтобы меня вот так вот любили, но не получилось, но теперь оказывается, что именно этого ты и хочешь.

— Что я теперь должен сказать, Анита? Что я отверг кого-то, кто готов был с головой окунуть меня в свою любовь? Думаю, да, я это сделал.

Я покачала головой и попробовала еще раз.

— Нет, я не об этом. Я о том, что твое видение любви и то, как ее себе представляет Перди, немного отличаются. Ты хочешь быть поглощенным, но не порабощенным. Огонь, которому нужен воздух, чтобы гореть. Она забрала воздух, и огонь погас.

Он изучал мое лицо.

— Очень правильно сказано.

— Ну и ну, Джейсон, кажется мне удалось тебя удивить.

Он улыбнулся.

— Я не совсем то имел в виду. Я о том, что при таком раскладе я чувствую себя не таким глупым из-за того, что не хочу, чтобы Перди любила меня. Но мне очень хотелось, чтобы кто-то был полностью поглощен любовью ко мне. И вот я получил то, чего хотел, и я больше не хочу этого. Думаю, я слишком много колеблюсь.

— Навязчивая идея — это не любовь, Джейсон. Это всего лишь обладание.

— Я хочу кому-то принадлежать, Анита.

— Но ты хочешь чего-то похожего на то, что есть у Натаниэля, а не традиционный брак.

— Ты хочешь сказать, что я хочу кому-то принадлежать, но не хочу быть моногамным.

Я пожала плечами.

— Вообще-то, Натаниэль моногамен. Он не спит ни с кем, кроме меня.

Джейсон усмехнулся, глаза вспыхнули еще ярче.

— Но ведь у него бывает сексуальный контакт с другими людьми.

— Он стриптизер. Сексуальный контакт с другими людьми — часть его работы.

— Я имею в виду немного другое. При нашей работе мы довольно откровенно соприкасаемся с публикой, но по факту секса нет.

Я закрыла глаза, но от этого мурлыканье двигателей стало громче. Я их открыла пошире и постаралась трезво мыслить.

— Что ты тогда имеешь в виду?

Он выдал мне один из тех взглядов, которые ясно говорили, что я либо дико наивна, либо совершенно тупа. Поскольку я не была ни одним из перечисленного, я не знала, что и думать.

— Не смотри на меня так, Джейсон. Я честно не понимаю, о чем это ты.

Теперь была его очередь нахмуриться.

— Ты совсем не понимаешь?

— Нет, совсем не понимаю. — Я не могла не показаться разозленной.

— Что ты подразумеваешь под сексуальным контактом, Анита?

— Я не знаю, может, секс.

— Анита, я видел, как Ашер питался от Натаниэля. Черт, я постарался сделать так, чтобы он питался и мною тоже. Ты должна быть чертовски гомофобной, чем Натаниэль или я, чтобы не понять, что когда Ашер питается, это тоже сексуальный контакт.

Одна из способностей Ашера состоит в том, что он может вызвать оргазм одним укусом. Это не только ментальные игры. Это как особый дар. Когда он был еще юным злобным вампиром, он пользовался этой способностью, чтобы заполучить землю, деньги или защиту от своих жертв. Люди умоляли его еще хотя бы об одной ночи, даже зная, что она их убьет.