Бесполезная жена герцога южных земель - Хэйли Джейкобс
— Эй! Долго же ты плетешься!
У него явно нет друзей.
— Эй! Восторженно же ты выглядишь! — улыбаюсь и ставлю на тахту корзинку. — Ждал меня?
— Ну…не то, чтобы ждал… — куксится парень.
— Спасибо, что пришел.
— Я…да делать все равно было нечего, вот я и пришел!
Ну конечно же! Тем не менее, я пропускаю мимо ушей безобидную ложь юноши и принимаюсь вытаскивать из корзины наружу упакованную слугами еду.
— Как раз время почти обед. Скажи, на природе есть отличается от того, чтобы чинно сидеть за столом в столовой и орудовать приборами. Смотри, — беру в руки сэндвич и демонстративно кусаю.
— В столице такое себе никто бы не позволил. Вкуснятина! Кстати, тут и сладости есть. Вот эти пирожки с абрикосовым повидлом просто нечто, я таких никогда не ела. Даже во дворце и в отцовском замке, и поверь, это большие игроки в сфере кулинарии. Но герцогство Грейстон вырвалось вперед с явным отрывом! Может, потому что мы на юге, в климате ли все дело…
Генри игнорирует мою болтовню, его темные глаза впиваются в меня словно шипы.
— Зачем…зачем ты все это делаешь? Это тебе слуги что-то сказали, да?
— Я же говорила, я хочу с тобой подружиться, — откусываю от пирожка и радостно жую.
— Я бесполезный кусок мусора. Дружба со мной тебе ничего не даст, Ева.
Я сглатываю, ну вот, от этих слов и аппетит пропал. Абсолютная уверенность в голосе такого молодого паренька пугает.
— В мире нет бесполезных людей. У каждого свой путь, — улыбаюсь. — Но даже если и так, мы с тобой в лодке. Не так уж и плохо быть бесполезным. Нет груза ожиданий и нет ответственности, живи в свое удовольствие, занимайся, чем только хочешь. Это, я скажу честно, неплохая перспектива. Все мы умрем, всех нас когда-нибудь забудут. Так чего заморачиваться?
— Какая-то ты сумасшедшая, — поднимает на меня взгляд Генри.
Я смеюсь и продолжаю мягко:
— Возможно, что и так, поэтому не бери с меня пример. Знаешь, поставить правильную цель — уже наполовину ее достичь. Где есть воля, там и путь. Так что тебя гложет? Говоришь, бесполезный мусор. Тогда какую бы пользу тебе хотелось нести?
Нет ответа, парень сникает. Еда почти не тронута. Жаль, а ведь люди так старались. Но сдаваться не в моих правилах. Горбатого могила исправит, а в моем случае и это бесполезно. Даже после смерти вездесущее упрямство никуда не делось.
7
— Ваше сиятельство, вы уже три дня подряд туда ходите, может… вам стоит немного отдохнуть? — робко предлагает Эмили.
Со служанкой тоже происходят перемены. Маленькие, но заметные. Девчушка больше не молчит, а порой и вовсе, как сейчас, высказывает свое мнение. До этого было похоже, будто я над ней издеваюсь.
— Нет, я нисколько не устала, так к чему отдых? — отвечаю с улыбкой.
Мне тоже было тяжело после смерти матери. В какой-то степени — если это не излишне громко будет сказано — понять печаль и боль младшего брата своего мужа… да и, пожалуй, самого Глена, я могу. Пройдут года, но эти чувства никогда полностью не уйдут, только померкнут с течением времени. Общение с Генри мне не в тягость, тем более что дни проходят размеренно и однообразно. Я же не работаю, а чай хожу пить и вести легкую беседу, так что и уставать особо не из-за чего.
Поправляю в отражении зеркала шляпку — не поверите, багажа до сих пор нет — и отряхиваю от невидимых пылинок платье. Нитку с иголкой в руки взять пришлось, я ушила и немного модернизировала платья, что принесла Эмили в прошлый раз, и знаете, вполне довольна результатом. Теперь они хотя бы сидят как надо, а не как не пойми что.
Главное, что корсета нет, это настоящее зло. В столице корсет, при прохладной почти целый год погоде, вполне приемлем, но на юге, где светит солнце и весь день духота и влажность, ни за что! Тем более, кто меня тут видит. Даже не перед кем красоваться. Поэтому я за удобство, но элегантное. Да, мы не модные, но это не значит, что дикари.
Вот и шляпка подобрана в тон, удачно она завалялась в гардеробе домика — кто интересно был ее хозяйкой — и зонтик кружевной от солнца служит очень даже полезным аксессуаром. За неделю жизни в герцогстве я заметила, что кожа моя не загорает, а сразу краснеет, потом чешется и облезает.
— Привет, Генри! Как дела? Что делал сегодня? Я вот позавтракала преотличной яичницей с беконом, ну просто восторг. А еще мы с Эмили прибрались в саду вокруг домика, пропололи сорняки, и я попросила ее спросить у садовника рассаду каких-нибудь неприхотливых цветов, еще хочу расположить на балконе второго этажа несколько горшков с приятно пахнущими соцветиями, — мажу булочку маслом и передаю Генри.
Юноша машинально берет предложенное и даже кусает, радуюсь про себя, за время наших совместных пикников, кажись, его настроение стало получше, однако до нормального приема пищи еще далеко.
Я не психотерапевт, у расстройств пищевого поведения корень проблемы всегда лежит в психическом состоянии, квалификацией лечить и лезть в голову другому человеку, копаясь в его глубинных воспоминаниях и детских травмах, я не обладаю, увы.
Генри склоняет голову так, что челка падает на глаза, и совершенно невозможно понять, о чем он думает.
— Перестань приносить мне все это, — тарелка с брошенной на ней надкушенной булочкой отодвигается прочь.
— Почему?
По моей просьбе в беседке организовали круглый небольшой столик и пару стульев, так вести беседу и трапезничать гораздо удобнее.
— Я ненавижу еду.
Округляю невольно глаза. Впервые он заговорил о себе и своих предпочтениях.
— Что ты имеешь в виду, Генри? — мягко интересуюсь у младшего брата супруга, раз уж первый поднял эту тему, поощряю его участливой улыбкой. Это существенный прогресс. Не нужно держать в себе то, что тяготит. Можно и необходимо говорить о своих переживаниях, это я и пыталась дать ему понять.
— Потому что…я не заслуживаю пищи. Когда ем, испытываю чувство вины.
Генри опускает голову еще ниже.
Чувство вины?
— Но…почему?
— Потому что я никчемен. Я жаден к тому, чего не заслуживаю и чем не имею права обладать.
Генри поднимает голову, в его темных глазах непроглядная бездна.
Хмурюсь, но никак не могу понять его линию рассуждений.
— Ева, я жалок, да? — на лице мальчишки страх.
— Вовсе нет! — отрицаю я, но у юноши нет никакой веры моим словам. Признать проблему — уже
