Арена богов - Элла Саммерс
— Что ты предлагаешь, Леда? — спросила Джин.
Но прежде чем я успела изложить свой потрясающий план по спасению Беллы, раздался оглушительный грохот, словно ударила молния. И потом Фарис оказался прямо передо мной, одетый в тёмно-синюю с серебром бархатную мантию. Он вечно нуждался в эффектных появлениях.
— Что ты здесь делаешь? — вздохнула я.
Он небрежно стряхнул со своего рукава заблудший разряд молнии.
— Я наблюдал за тобой, Леда, — спокойно сказал он. Ну естественно.
Взгляд Фариса остановился на Вертиго.
— Я здесь, чтобы забрать свою собственность.
Глава 8
Короли и боги
Я одарила Фариса широкой улыбкой.
— Приветствую, дорогой отец, как мило, что ты зашёл! Я так рада снова тебя видеть!
Он ответил на мою улыбку хмурым взглядом.
— Что ты такое болтаешь?
— Болтаю? Ты ранишь меня, отец, — я прижала руку к сердцу. — Это не болтовня. Это называется соблюдением протоколов приличного общества.
В его глазах жило подозрение, а челюсти сжались.
— Ты никогда не следуешь протоколу.
Я рассмеялась.
— И это говорит тот, кто телепортировался в мой офис без предупреждения. Меня так и подмывает попросить Алека внести тебя в чёрный список моей системы безопасности.
Его глаза встретились с моими, прищуриваясь.
— Ты не посмеешь.
Я упёрла руки в бока.
— Попробуй, папулик.
Мы немного постояли, скрестив взгляды и сцепившись рогами. Фарис моргнул первым.
— Не будь смешной, — фыркнул он. — Я начинаю терять терпение от ожидания, Леда. Немедленно верни мне мою собственность.
— И под «собственностью», полагаю, ты подразумеваешь Вертиго?
Телепатка пряталась за моей спиной. Я чувствовала, как она дрожит. Время от времени она даже всхлипывала.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — огрызнулся на меня Фарис. — А теперь прекрати играть в игры.
Кто бы говорил. Дорогой папочка всегда только и делал, что играл в игры.
— Это может занять некоторое время, — вздохнула я, взглянув на свою семью. — Эй, ребята, не хотите ли спуститься в столовую? Я слышала, сегодня на полдник подают вафли и горячий шоколад.
Калли сразу поняла намёк.
— Нам обязательно нужно это проверить, — сказала она Тессе и Джин.
Джин одарила Вертиго доброй улыбкой.
— Эй, ты голодна?
Губы Вертиго задрожали. Она не могла отвести взгляда от Фариса.
Тесса взяла Вертиго под руку.
— Давай, пошли. Похоже, тебе не помешал бы приличный обед.
Мне хотелось обнять их. Я даже не рассказала им всей правды о том, кто такая Вертиго и почему она здесь. Мне вообще не нужно было ничего говорить. Они просто почувствовали, что я нуждаюсь в них, чтобы увести её подальше от Фариса.
Когда мы, наконец, остались одни, Фарис спросил:
— Что за пакость ты задумала на этот раз, дитя моё?
Я ответила ему тем же, бросив на него злобный взгляд.
— Я оставлю Вертиго себе, — сказала я, скрестив руки на груди.
— Что? — изумлённо прорычал Фарис.
— Ты слышал меня. Она моя.
Он нахмурился ещё сильнее.
— Из всех нелепых, безрассудных, неудачно порождённых…
— Эй, если я неудачно порождена, ты должен винить только себя, — вмешалась я. — Ты сыграл решающую роль в моём зачатии, папаша.
Он фыркнул.
— Я надеялся, что возведение в ранг божества излечит тебя от твоей постоянной непочтительности, но, увы, нет.
Я пожала плечами.
— Какая уж есть.
Он прищурился, глядя на меня.
— И какая же именно?
— Та, кто поступает правильно, даже когда это причиняет боль.
Фарис нетерпеливо фыркнул.
— Никто не причиняет тебе боли.
— Мне причиняет боль этот самый разговор, — я потёрла затылок.
— Что ж, я надеюсь, ты прекратила драматизировать.
Я не стала подмечать иронию в его словах.
— Потому что я действительно очень занят, — продолжил Фарис, — и у меня нет времени на твои игры.
— Никаких игр. Я просто оставляю себе Вертиго. Конец истории.
— Это неприемлемо, — сказал он с едва сдерживаемым рычанием.
Я вскинула брови.
— Почему?
— Потому что Вертиго — моя собственность.
— Она личность, — заметил я.
— И что? — парировал Фарис ледяным тоном.
Я расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.
— Люди — это не собственность.
— Именно такое отношение…
— Делает меня не мудаком, — перебила я его.
— Делает тебя уязвимой, — поправил Фарис, поджав губы. — Если ты хочешь играть в игры богов и демонов, тебе нельзя показывать свою слабость, — он бросил на меня жёсткий, оценивающий взгляд. — Человечность — это слабость, Леда.
Я настроилась на этот разговор и приготовилась к трудностям.
— Ладно, хорошо, ты хочешь сделать это трудным путём? Давай сделаем это трудным путём! Могу я напомнить тебе, что это ты отправил меня за Вертиго?
— Я не нуждаюсь в напоминаниях, — монотонно произнес он. — Моя память безупречна.
Ага, как и всё остальное в нём.
— Ты сказал мне, что, как Богиня Телепатов, я обязана найти Вертиго, — сказала я. — Что ж, уверяю тебя, я отношусь к этой роли очень серьёзно. Это мой долг и моё право — заботиться о телепатах.
Фарис нахмурился. Должно быть, почувствовал, к чему я клоню.
— Вертиго — телепат, и как таковая, она принадлежит мне.
Он нахмурился ещё сильнее.
— А что случилось с «люди — не собственность»?
— Я подумала, что хоть раз в жизни поведу себя как божество, — заявила я. — Я нашла Вертиго. Я подчинила её себе. Я привела её на свою территорию. Кто нашёл, берёт себе.
У Фариса хрустнула челюсть.
— И вдобавок ко всему, она телепат, — продолжила я. — Так что, как бы ты это ни называл, согласно законам богов, она принадлежит мне, а не тебе.
Несколько долгих мгновений Фарис молча наблюдал за мной. Наконец, он сказал:
— Ты хорошо играешь в игры богов, дитя.
Он выглядел почти гордым за меня. Конечно, это чувство глубоко скрывалось под всем этим отвращением и досадой. Но это всё, чего я могла ожидать от Фариса.
Я пожала плечами.
— Игры богов практически всегда одинаковые, независимо от того, проходят ли они в бальном зале или на поле боя.
Я знала, что Фарис никогда не отступит от темы Вертиго, по крайней мере, пока у нас есть зрители. Ему нужно сохранить лицо, чтобы поддержать свою королевскую репутацию.
— Очень проницательно с твоей стороны, Леда, — сказал Фарис. — Возможно, из тебя все-таки получится достойное божество.
Я была почти тронута его заявлением. Но больше всего я волновалась. Очень волновалась. Я не хотела настолько увлекаться политикой божеств, чтобы начать вести себя так же, как они. Я хотела быть самой собой.
— Ну, теперь, когда всё улажено, — бодро сказала я, — я, пожалуй, присоединюсь к своей
