Рыцарь тьмы (ЛП) - Кеньон Шеррилин
Меревин вспомнила себя в Мерсии… одетую в красивое платье, когда благородные лорды соперничали за ее улыбку. В уме она представила тот мир, который оставила позади. Красоту. Тепло.
Цвета.
Здесь единственным цветом был кроваво-красный.
И глаза настолько зеленые, что они почти сияли.
Меревин моргнула. Она посмотрела на кровь у ног Вэриана и возненавидела себя за то, что собиралась сделать. Выпрямившись, девушка подняла голову.
— Я не могу.
Вэриан нахмурился.
— Почему?
Меревин поколебалась всего мгновение, а затем сделала то, что не делала уже веками. Высказала вслух чистую правду, даже если из-за этого ей причинят боль.
— Потому что если попробую, то могу снять ее полностью, — и с этим девушка вышла из комнаты.
Вэриан уставился на закрытую дверь, пока слова Меревин отдавались эхом в голове. Значит, она не была совсем недостойна доверия.
По крайней мере, она имела дерзость, чтобы признать это и не навредила ему. Это было во-первых. Конечно, он не позволил бы ей ослабить завязки в любом случае. Он просто хотел узнать, что она ответит.
Попытается ли она снять броню.
Может она и не была его врагом. Или, возможно, она распознала в этом тест и не была столь глупа, чтобы попасться. Никогда никому нельзя доверять. Вэриан знал это. Все, кому он когда-либо доверял, использовали любой шанс, чтобы причинить ему боль. Его отец, Галахад, Дафин, даже Мерлин.
И к слову о последней, он находился в заключении уже ни один день, и никого не послали из Авалона, чтобы проверить, как он. Если бы он был кем-то другим, Мерлин уже давно стучалась бы ко всем двойным агентам, которые у нее были, чтобы помочь рыцарю, попавшему в беду.
Но никто не рискнет ради него.
Впрочем, так даже лучше. Он не хотел быть у кого-нибудь в долгу. Просто еще один день его жизни. Еще одно унижение.
Еще одна боль в его заднице… спине, плече… черт, болели даже веки.
Закрыв глаза, Вэриан сделал то же, что и всегда, когда жизнь шла под откос, унесся мыслями вдаль. Он представил место, полное уединения и покоя.
Более того, он почти смог почувствовать нежное прикосновение женской руки к своей щеке. В прошлом у этой женщины не было лица и формы, но не сейчас.
На этот раз у нее были длинные темные волосы, которые завитками ниспадали до талии, и прекрасные глаза цвета янтаря, которые словно называли его сумасшедшим за то, что он все это терпит.
И на этот раз у нее было имя. То, которому он не осмеливался верить.
Сны всегда были злом. Столько мужчин пало именно благодаря им, и Вэриан точно не был настолько глуп, чтобы оказаться в их числе.
Глубоко вздохнув, он призвал свою магию, чтобы выправить как можно больше вмятин на своей броне до того, как заклинание его матери снова ослабит его и оставит ни с чем.
Завтра он отделается от Меревин и ее доброты. Это было первым шагом. Следующим он отвоюет свою свободу.
Или, в крайнем случае, свою смерть.
✥
Глава 6
✥
Меревин хотела убежать, как можно дальше и все же дойдя до конца коридора, поняла, что ей некуда идти. Нет места на этих землях, в котором она могла бы спрятаться так, чтобы Наришка и ее миньоны не нашли ее и не вернули обратно. Если ты не обладал невероятной магией, силой или ключом Мерлина, то выхода из Камелота не было.
Единственным доступным местом был Гластонбери, жестокие обитатели которого с радостью передадут ее обратно госпоже.
И если ты пойдешь дальше, Наришка побьет тебя за это. Картинка окровавленного тела Вэриана тут же предстала перед глазами. Он нужен был им живым. Она же не была настолько удачливой. Наришке она была не нужна. Ее замучают до смерти.
Во время ее единственной попытки побега, Меревин упала с крыши. Наришка нашла ее и пригрозила, что если Меревин еще раз попытается сбежать, то она попирует на ее внутренностях, а после смерти вернет обратно к жизни и сделает безумным упырем.
Вздрогнув от этой мысли, она развернулась и пошла обратно в мрачную комнату, где затхлый воздух пропитался запахом крови и пота. Кровь покрывала цепи и металлические наручники, которыми Вэриан был пристегнут к стенам и которые удерживали его в вертикальном положении. Она была уверена, что мужчина уже много дней не спал. Не сидел и не мог дать отдых своим израненным ногам даже на мгновение.
И все же, он ни словом не обмолвился о плохом обращении. Просто принимал все побои, словно каким-то образом заслужил их.
Когда Меревин приблизилась к нему, Вэриан поднял голову и пронзил ее настолько злым взглядом, что она даже увидела сходство между матерью и сыном.
— Итак, ты вернулась, — сухо заметил он.
Она показала на поднос у его ног.
— Забыла кое-что свое.
Он вопросительно выгнул бровь, словно называя ее лгуньей. Меревин подошла ближе, чтобы забрать поднос.
Вэриан молчал, пока она не наклонилась.
— Я знаю, кто ты.
Она фыркнула от этих слов, сказанных зловещим шепотом.
— Конечно, знаешь. Я же сказала тебе свое имя.
— Нет, — ответил он глухим, безэмоциональным голосом, — я знаю, что ты та изуродованная женщина, которую я спас от избиения в Гластонбери.
От этих тихих слов она буквально застыла на месте. Не могла ни двинуться, ни вздохнуть. Определенно, он играл с ней в какую-то игру. Никаким образом он не мог знать об этом. Решив спокойно отрицать это, и не позволить Вэриану узнать, что он прав, Меревин заставила себя положить тряпку на поднос.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — девушка подняла голову, встречаясь с его внимательным взглядом.
В его зеленых глазах не было жалости или готовности отступить. Они прожигали ее своим умом и жуткой силой. Словно он мог зрить прямо ей в душу, и от этого по спине девушки побежали мурашки.
— Конечно знаешь. Я не глупец, Меревин. Я знал с того момента, как увидел твои глаза, кем и чем ты была. Моя мать изменила все в тебе, кроме этого. Твои глаза всегда будут выдавать тебя.
Потребность закрыть их снедала Меревин, но она даже не моргнула. Она не доставит ему удовольствие и не покажет, что он смог добраться до нее.
— Я знаю свою мать, милая. Вопрос в том, знаешь ли ты?
Забыв про поднос, она поднялась на ноги, твердо встречая его враждебный взгляд. Она отказывалась позволять ему судить ее, когда она делала только то, что была вынуждена, чтобы выжить в этом аду.
— Что это должно значить?
Он слизал кровь с губ перед тем, как заговорить снова.
— Какую бы сделку ты ни заключила с ней ради того, чтобы стать красивой, уверяю тебя, это не сработает. Она не оставит эту красоту тебе, поверь мне. Она получит истинное удовольствие, срывая ее с тебя и слушая, как ты кричишь от боли, видя, что все исчезло.
Это было ее худшим страхом и держало ее за горло железной хваткой, которую она чувствовала всем своим телом. Она не хотела снова становиться безобразной. Не хотела, чтобы на нее плевали, презирали и высмеивали за уродство.
Она просто хотела быть такой же, как все, чтобы в ней видели кого-то еще, помимо монстра.
Но он не позволил ей ни справиться с ужасом, ни собраться с силами.
— Ты умрешь, Меревин. Даже не сомневайся.
— Наришка не убьет меня, — эти слова оставляли горечь на языке, и когда она произнесла их вслух, это только укрепило ее убежденность в том, что Вэриан говорит правду.
— Ты лжешь сама себе, если веришь в это.
Меревин покачала головой и заставила себя поверить в собственную ложь.
— Я была вместе с ней больше веков, чем ты. Я знаю ее лучше тебя.
— Уверена? — спросил он с холодным невеселым смешком. — Итак, позволь угадаю, как все задумано. Она сказала тебе прийти сюда и быть милой со мной. Принести мне еду и воду, вытереть мне лоб, чтобы я соблазнился твоей красотой и дал слабину из-за твоей доброты. Твоя задача заключается в том, чтобы по-доброму поговорить со мной и проявить ко мне сострадание, чтобы я привязался к тебе и полюбил, это было ее планом с тех пор, как она начала мое избиение. Но это не сработает. Я ни на грамм не стал слабее. И когда моя мать устанет от попыток снять мою броню, она приведет тебя сюда и поставит передо мной, удерживая нож у твоего горла. Она прижмет нож так близко к твоей красивой шее, что он проткнет твою кожу и капелька крови стечет по лезвию. Скорее всего, ты будешь плакать, когда поймешь, что твоя судьба находится в руках женщины, которой она совсем безразлична. А затем она предложит мне сделать выбор: присоединиться к ней и Моргане или наблюдать за тем, как ты умираешь от ее рук.
