Альфа Волк - Ольга Манилова

Меня случайно сюда запхали.

Я не подхожу!

— Все вон.

Голос камнем с обрыва сигает в средоточие сидящих, а у меня этот голос в голове будто рикошетит от чего-то, и сразу эхом обрастает.

Многие из руководства поднимаются и спешат к выходу, а Рапид удваивает:

— Вышли вон. Повторять не буду.

На обескровленных ногах поднимаюсь из-за стола, а Каин против тоже выравнивается во весь рост.

А, мне, значит, остаться.

Когда вечно сопровождающий его Альфа последним покидает помещение, клянусь, я собираюсь что-то сказать, вот придумала нормальное вроде, но голос… не работает.

— Сюда.

Он указывает на дверь подсобки. И, видимо, ожидает пока я первая туда направлюсь.

И на шагу третьем я невидимым моторчиком обрастаю. К подсобке едва не подлетаю, потому что осточертела канитель эта вся. Компания на бомбе замедленного действия сама себя тащит, а я с детонаторами в крови каждый вздох в грудину вбираю. От такого Альфы можно все, что угодно ожидать!

Он не включает свет, когда дверь подсобки за собой закрывает.

Я слышу шаг последующий.

А затем — шорох, но это мой собственный рукав.

Кромешная тьма сгущается оглушительно цельной тишиной.

Мне кажется… еще одно приземление ботинка на древесину пола.

А мягкий скрип мне будто бы по горлу проходится.

Не может же быть такого, что этот беспредельщик меня сумел загипнотизировать в полной темноте?

Потому что с места сдвинуться я не могу.

Он намного ближе ко мне оказывается, когда заговаривает:

— Я должен чувствовать это, слышать запах и делать вид, что ничего не происходит?

У него удивительная особенность: звучать яростно и… спокойно одновременно.

— Нет, — даже несколько бодро отзываюсь я, — то есть, да.

Он выдыхает, когда ласкает нервными пальцами локон моих волос. Невольно я делаю движение вперед, еще чуть-чуть — и будет шаг.

И когда прикосновение его руки обжигает мою шею, я пытаюсь спастись:

— Это… это — это? То есть, то? Мое… возбуждение, — наконец-то произношу это я…

… и вау.

Если это и не премия мира по Красноречию, то, как минимум, мгновенное повышение и прибавка к зарплате.

И шероховатая рука оказывается у меня в трусах так молниеносно, проскальзывая к плоти между ног и невесомостью, и жадностью одновременно, что я даже собственными звуками давлюсь.

С задержанным дыханием борюсь и побеждаю: освобожденным выдохом заполняю всю подсобку, а Рапид рваными окружностями прощупывает мои складки, и убирает ладонь столь же внезапно, как и запустил.

— Да, все верно, вот это…

И он неотесанно жмакает кожу моей ладони своими увлажненными пальцами, а затем задевает мой рот искусанными губами, наспех лизнув языком внутри, и вдруг ввысь меня всю поднимает, по-настоящему подбрасывая.

С вскриком я хватаюсь за его волосы сверху, а он мои колени себе на плечи закидывает и сразу лицом утыкается мне между ног.

Я могу… могу только пальцами за кожу его головы держаться и хныкать-мычать-задыхаться, когда он то нежничает, то долбится устами и подбородком между моих складок.

Больше я ничего не могу..

Он собирает жар с моих бедер вздохами, когда я теряю контроль и мякну в его хватке — будто все узлы и спайки во мне распустились и в пыль стерлись, и наплыву бесконечной волны удовольствия теперь ничто не мешает.

Когда Рапид опускает меня на ноги, я теперь за его плечи хватаюсь руками, чтобы удержаться и не пошатнуться… в сторону очень далекую. Мне кажется, если бы я падала, тело тянулось бы к земле столетиями.

Его поцелуи мне в губы — очень короткие и поспешные, но он повторяет их раз за разом, порыв за порывом.

— Рапид, — шепчу, — я…

— Ша, — отзывается он, — все как должно быть. Все хорошо, кошечка.

— Правда? — зачем-то спрашиваю я, хотя я вообще Альфе не верю.

Вместо ответа он будто бы кивает мне в лицо прямо своим лицом, будто бы толкает слегка, и от переизбытка эмоций я запускаю пальцы в его волосы, жесткие и прямые, и ему нравится — ему нравится! — и тогда костяшками ласкаю его скулы, и мне чудится, он говорит что-то, повторяет…

… а оказывается, Рапид уже верхнюю часть моего платья спустил до талии…

…и то, что он повторяет беспрестанно, сорванным голосом, это:

— Раздевайся. Раздевайся. Яна.

Глава 11

Платье скользит по моему телу и стопорится в районе бедер. Излучающие тепло ладони захватывают мои пальцы и, управляя ими, проталкивают ткань вниз, чтобы одежда упала подле моих ног.

Ладони лишают меня белья тоже.

Он говорил, чтобы я разделась самостоятельно, а вместо этого обнажил меня сам.

Я понимаю, что Рапид грузно дышит, но уловить исходящие от него звуки не могу — сама жадными выдохами захлебываюсь, и только их различать получается.

Он проходится ласками, толчками, захватами по всей длине моего тело, вразнобой и невпопад.

Ни я, ни он не видим ничего, кроме намеков на очертания друг друга напротив.

Я жду когда же Рапид поцелует меня где-нибудь, последовав за прикосновениями собственных ладоней, но он прикасается губами к моим и будто бы с утеса в пропасть сигает — и меня за собой утягивает. Целует вкрадчиво и отчаянно, и если он пытается убедить меня в чем-то, то ему удается… ему удается до того, как…

Он притягивает меня к себе, спину мне поглаживая заторможенными и рваными движениями, и вот как раз что-то касается моих половых губ. Возможно гладкое и массивное, протискивающееся теплотой дальше и дальше…

Это…

С макушки до пяток меня адреналиновый холодок пронизывает, но страх оказывается сильнее. Я сама не контролирую, как рукой его пальцы пытаюсь отодвинуть, а он как раз увлечен поглаживаниями моей груди.

— Ша, Яна, — выдыхает он мне в висок, — все будет хорошо, тебе будет хорошо, я обещаю.

Но я делаю шажок назад, потому что мысли настолько уже охвачены испугом, что я не в состоянии управлять собственным телом.

Рапид замирает — и я зажмуриваюсь. Готовлюсь к взрыву, так как смесь недовольства и паники Альфы дребезжит в воздухе беззвучными импульсами.

Он разворачивает меня и утаскивает поближе к стене так молниеносно, что я вскрикиваю, когда моя ладонь упирается в холодную бесформенную гладь бетона. Просовывает член между моих бедер и начинает толкаться, лбом мне в ухо утыкаясь.

— Ты и мертвого с ума сведешь…

Волны удовольствия и страха сталкиваются напорами на моей коже, и закручиваются воронками: я издаю неинтерпретируемые звуки и хватаюсь за бетон, в глупых попытках спастись от внутреннего раздора. Рапид накрывает мою ладонь