Чувства и искупление - Qrasik
— Это мутация? — сдавленно отозвалась Рея, не поднимая глаз на преподавателя.
— Пока сложно сказать, но ваши раны — это защитная реакция организма на магию. Пока я не узнаю, как ее предотвратить, приступы будут продолжаться, — Ротмант обошел стол, устраиваясь в рабочем кресле, и пристально посмотрел на девчонку.
Она не выглядела удивленной, покорно принимая очередной удар судьбы, но опущенные плечи и потухший взгляд говорили, что под натиском болезни девчонка постепенно ломалась. Рея подняла голову, и Ротмант заметил, как тревога на ее лице сменилась обреченностью и глубокой печалью, словно она понимала, какой ее ждет исход, а он только что озвучил ей приговор. Роланд замер на секунду, допуская, что увидит гибель девчонки, и эта страшная по своей природе мысль породила в нем беспокойство и смятение. На его глазах погибло немало людей, и он научился относиться к их смерти с равнодушием, чтобы не испытывать чувства, мешающие здраво мыслить, но воспоминания о мертвом теле Кассандры в его руках вызвали предательскую дрожь. За жизнь Реи Ротмант, к своему сожалению, нес негласную ответственность, и проходить через боль утраты снова у него не возникало никакого желания, тем более после всех усилий, что он приложил для спасения девчонки.
— У вас усталый вид, — тихо сказала Рея, сменяя тему разговора и вырывая Ротманта из лап прошлого.
— Вас это не должно касаться, — Роланд нахмурился, переключаясь с трагических воспоминаний на девушку.
— Я хочу помочь вам, мастер, — выдохнула девушка, натягивая рукава свитера обратно, чтобы спрятать раны. — Занять себя хоть чем-то, потому что находиться наедине со своими мыслями стало просто невыносимо.
О, он прекрасно знал это состояние, потому что оно давно сроднилось с ним, стало частью его сущности, усиливало ненависть к себе и злобу к окружающему миру. Вечные страдания прерывались лишь сном, неимоверно коротким по сравнению с целой жизнью отвращения к собственной душе. Одиночество и тоска уже не приносили облегчения и покоя, превращая привычный образ жизни в тяжелую ношу, которая тянула ко дну и лишала Роланда надежды на возможное счастье. Шанс разделить бремя с человеком, которого коснулась похожая учесть, противоречила убеждениям Ротманта, но так соблазнительно манила, что он не смог устоять.
— Если вы так жаждете помочь, я с удовольствием найду вам применение, — преподаватель недобро улыбнулся, в уме уже прокручивая варианты, как нагрузить девчонку разного рода поручениями и извлечь максимум выгоды. Уайт неплохо разбиралась в артефакторике, что Ротмант с трудом, но признавал, и отличалась усидчивостью, чем преподаватель и решил воспользоваться. — Будете проверять работы первых курсов. Ваших скромных знаний должно хватить, чтобы справиться с этой простой задачей.
Реакция девчонки оказалась предсказуемой: она удивленно встрепенулась, не ожидая, что преподаватель артефакторики может доверить ей что-то большее, чем оттирание старых испачканных стен. Рея почувствовала едва заметный проблеск гордости, но не предполагала, что мужчиной руководил банальный эгоизм и желание облегчить свою боль за счет страданий студентки. Ротмант поступал низко и подло по отношению к ней, и сам это понимал, но хотел лишь одного — видеть, что кто-то находится в еще более бедственном положении, чем он сам. Роланд собственными руками сжег мосты, совершив несколько лет назад ошибку и выбрав темный путь, и уничтожил все самое дорогое и близкое сердцу, оставляя вместо него пепелище, и теперь в наказание ему уготовано вечное недремлющее чувство вины.
— Спасибо, сир, — пролепетала Рея, неуклюже поднимаясь с кресла. — Доброй ночи.
Ротмант кивнул, не обременяя себя пустым ответом, и проводил встревоженную девчонку взглядом. Мужчина интуитивно знал, чем все закончится, и ему следовало отказаться от проведения дальнейших опытов, но он дал обещание, и ответственность — это единственное положительное качество, которое в нем осталось. Пути назад больше не было.
* * *Пробуждение ото сна возвращало боль и страдания. Рея на автомате одевалась и шла на занятия, после которых из последних сил приползала к Ротманту, чтобы помочь с проверкой домашних заданий первокурсников. В тишине их встреч она находила покой, так странно проявлявшийся рядом с преподавателем, который наводил ужас на учеников. В ней оставалось все меньше и меньше сил, чтобы бороться, но Рея отчаянно цеплялась за надежду, которую олицетворял артефактор. Иронично, ведь для всех остальных он по-прежнему являлся бывшим последователем темной магии и убийцей.
На очередную встречу после уроков она рисковала опоздать. В лазарете с разрешения школьной медсестры леди Маргарет Корс она взяла привычный набор мазей и предпринимала скудные попытки обработать кровавые подтеки. Полосы открытых ран, похожих на глубокие царапины, уже покрывали плечи и шею и едва заживали от отвара, который дал Роланд. С каждым новым днем их становилось больше, а любое прикосновение к ним приносило муки. Как никогда Рея нуждалась в семье, но написанное от безысходности письмо отцу осталось без ответа. Глубоко в душе она понимала, что жизнь дочери более не волнует Ричарда Уайта, но воспоминания о счастливом детстве еще ярко стояли перед глазами и создавали иллюзию возможного воссоединения семьи.
Постучавшись к Ротманту и не дождавшись ответа, Рея собиралась уйти, решив, что преподавателя нет на месте, но из кабинета она четко расслышала его низкий голос:
— В мастерской.
Рея пошла на звук, который эхом прокатился по стенам. Вниз из комнаты вели ступеньки в незнакомое помещение, находившееся чуть ниже уровня третьего этажа, и девушка поежилась от холода и сырости, однако увлеченного работой Роланда мало волновала окружающая обстановка. Здесь среди дерева, металла, огня и амулетов Ротмант чувствовал себя в своей стихии, отточенными движениями орудуя над артефактом и добавляя к нему нужные составляющие. Заняв место позади преподавателя, Рея заметила, что его волосы, обычно свободно падающие на лицо, собраны на затылке в низкий хвост. Такая мелочь заставила ее слегка улыбнуться: похоже, она оказалась единственной из учеников — по крайней мере, из живых — кто видел бывшего командующего гвардией короля за работой.
— Осмотрелись? — не поворачивая головы, съязвил Ротмант, молоточком
