Экземпляр номер тринадцать - Мира-Мария Куприянова
Не зная, как выразить свое необъяснимое нежелание сближаться с этим человеком и переходить под его опеку, я неуверенно произнесла:
— Да, я знаю. Он добрый, хороший, но… зачем ему лишняя нахлебница?! Растить чужую сироту…
— Ты не чужая, Делия — раздался мягкий хриплый голос за моей спиной и в комнату вошел статный широкоплечий мужчина лет сорока — Ну что ты, девочка? Ты мне самая родная. И думать не смей, что станешь мне обузой.
— Вир Драг, значит — прищурившись, прошипела ведьма и, вдруг ахнула — Аделина, ты ослепла, что ли? Ты отдашь ему дочь?!
— А Вы кто, позвольте спросить? — неожиданно резко спросил вир, подозрительно глядя на бабушку.
— Вир Драг, это… — начала было я, но была прервана родственницей.
— Я сестра Аделины, вира Ада Адаль — холодно представилась красавица и смерила мужчину полным ненависти взглядом — Родная тетка Делии.
— Ах, вот оно как — хмыкнул мужчина — Но, как я догадываюсь, отношения у вас не особо теплые, раз вира Адаль завещала мне стать опекуном Делии.
— Она… сглупила.
— Ничуть — прошелестела мама — Все продумано, Ада. Опекуном Делии станет он.
— Аделина!
— Разговор окончен. Я…. — и тут она захрипела и забулькала горлом. Густая, черная кровь толчками полилась на впалую худую грудь, пачкая простыни.
— Мама! — заверещала я и была тут же поймана сильными мужскими руками, прижавшими мое лицо к своей груди.
— Не смотри, девочка моя. Все-все!
— Пустите меня! — билась я в стальных тисках рук — Пустите! Мама! Мамочка!
— Делия, тише…
— Пустите же!
Но меня силком выволокли на улицу и, не давая опомниться, погрузили в коляску, стоящую на дороге у нашего дома.
Следующие дни я практически не помню. Я так сильно плакала и билась в такой истерике, что лекари настоятельно рекомендовали мне каждый час принимать успокаивающий элексир. В результате, ко дню похорон матери я уже плохо что соображала. Находясь где-то на грани снов и яви, я еще ощущала тягучую пустоту и щемящую боль, но не находила в себе сил ни выплеснуть их со слезами, ни принять.
Я помню серое небо и мелкий, противный дождь. Помню как с удивлением рассматривала подол черного суконного платья, каким-то чудом оказавшегося на мне. Но в упор не могла вспомнить кто и когда одел его на меня. Лишь неясные образы, которые бросали в брезгливую дрожь, да тихий хриплый голос где-то за гранью моего сознания уговаривал меня: « Ну расслабь ручки, Делия…вот так… И давай я поправлю на моей девочке юбочку…»
Звуки земли, падающей на деревянную крышку гроба, буквально били меня по ушам. Я всхлипнула и мерзляво поежилась под тонким шерстяным плащом, укутавшем мои плечи.
— Замерзла, девочка моя? — тут же хрипло прошептал мне в ухо знакомый голос — Сейчас пойдем домой, да? Я уложу тебя в постельку…
— Не надо — просипела я, дергаясь, словно от удара — Я не хочу…
— Лекарь сказал, что ты еще очень слаба. Надо побольше спать. Мы же не хотим, чтобы ты разболелась? — облил меня сиропом вир и его толстые губы, будто случайно задели мое ушко.
— Я уже здорова — замотала головой я — Я не хочу!
— Конечно хочешь — хрипел мужчина, уже не таясь потираясь носом за моим ухом — Я же знаю, как девочки хотят… Но ты не волнуйся. У нас впереди так много времени! А к совершеннолетию и ты узнаешь… Я подожду… Я умею ждать…Я столько лет тебя ждал…
Меня буквально окатило волной омерзения и липкого, тягучего ужаса. Я снова дернулась, но мои плечи оказались крепло сжаты сильными мужскими руками, которые буквально обжигали прямо прямо через ткань.
— Боишься меня, Делия? — зашипел мне в ухо опекун — Ну что ты! Разве я могу обидеть мою девочку?
В этот же миг, знакомый высокий голос так же окликнул меня по имени:
— Делия! — ко мне спешила бабушка, бросая обеспокоенные взгляды то на мое затравленное лицо, то на фигуру сопровождающего меня мужчины — Девочка моя, как ты?
— Ба… — всхлипнула я, практически опадая в родные объятия — Я… я…
— Я знаю, деточка — прошептала мне в волосы Ада — Знаю… Господи, что же она наделала?! Как могла не увидеть?!
— Я…я… — продолжала судорожно вздрагивать я, давясь слезами.
— С ней все будет хорошо, вира Адаль — мягко произнес опекун, ядовито ухмыляясь на злобные взгляды женщины — Просто шок, стресс… Ей прописали успокоительное. Она придет в себя.
— Не сомневаюсь — процедила бабка — Дадите мне пару минут поговорить с племянницей?
— Так говорите — пожал плечами вир Драг — Я не мешаю.
— Немного мешаете — снова кинула высокомерный взгляд на мужчину ведьма — Я хочу пообщаться с девочкой тет-а-тет.
— А вот этого, боюсь, я не могу Вам позволить — хитро ухмыльнулся мужчина — Как ее опекун, я обязан всегда находиться при своей воспитаннице, дабы не допустить никаких неприятных для нее ситуаций.
— Всегда, значит — прищурилась темная — Подонок… Ей шестнадцать! Она еще дитя!
— Ну что Вы, вира Адаль! Какое еще дитя? Делия у нас уже совсем взрослая девушка. Не правда ли, милая? Все ее деревенские подружки уже давно замужем. Своих деток вон нянчат!
— Я не хочу! — с ужасом захлебнулась слезами я, цепляясь в бабушкино пальто — Забери меня! Пожалуйста, забери!
— Заберу, милая! Я уже подала прошение в суд о пересмотре опеки. Ты моя родная кровь! Если понадобиться, я попрошу помощи у ковена!
— Я не отдам ее — вдруг зарычал вир и с силой отодрал меня от бабушки, задвигая за свою спину — Она моя!
— Это решит суд, уважаемый вир — холодно обронила Ада, сверля его набирающими свет зелеными очами.
— Только попробуй расчехлить силу, ведьма — рыкнул опекун — Выпью до капли! И любой суд
