Сделка с джинном (СИ) - Платунова Анна Сергеевна
Я никогда не бывала в этой части столицы. Когда мы с семьей приезжали в Форанг, я видела лишь широкие проспекты, дорогие рестораны, уют и роскошь. Сейчас я оказалась на задворках, где прямо под ногами валялся мусор, стены домов были в потеках помоев. Бедно одетые женщины смотрели измученно, а мужчины чаще раздраженно. Но взгляды некоторых липли ко мне, будто я была облита медом, – похотливые, мерзкие. Для этих мужчин я была доступным и лакомым кусочком. Я опускала голову и ускоряла шаг.
Где же этот гад?
Неожиданно сбоку ко мне пристроился парень и пошел рядом. Я шарахнулась в сторону, в переулок. Он догнал, надвинулся, заставляя отступить к стене. Пискнув, я схватилась за браслет.
– Желаю, чтобы ты стоял рядом! – крикнула я.
– Я и так рядом, – сообщил парень.
Только сейчас я рассмотрела, что это мой джинн, который снова изменил одежду. Мундир глашатая сменился кожаной стеганкой, надетой поверх холщовой рубахи. На поясе висел короткий меч в ножнах. Типичная одежда воина-наемника. Длинные черные волосы он перетянул веревочкой в хвост, но некоторые непослушные пряди все же выбивались.
Я прижала ладонь к груди, усмиряя колотившееся сердце. Судя по довольной ухмылке, джинн наслаждался моим испугом.
– Мне тоже нужна другая одежда! – распорядилась я.
Пусть помнит свое место! Он мой раб и должен слушаться.
– Хм…
– Желаю! Желаю другую одежду! – Я тут же спохватилась, что с коварного создания станется нарядить меня в тонкий пеньюар – чем не одежда? – Платье горожанки. Туфли. Все как полагается.
Мое веление было исполнено. А то, что платье оказалось заношенным и заштопанным на локтях, а туфли немилосердно жали, – так эти тонкости мы не обговаривали.
*** 14 ***
На перекрестке стоял мальчишка в зеленом берете и зеленой накидке. Я сразу узнала ученика корпуса вестников при дворце. Они должны обходить город по утрам и разносить новости, а самые лучшие ученики становятся королевскими глашатаями.
Мальчишка застыл, надменно задрав нос, и ждал, пока вокруг него соберется толпа. Он вынул из поясной сумочки алый кристалл и делал вид, что не замечает жадных взглядов: алый цвет означал, что будут произнесены важные новости.
Устремилась к вестнику и я.
– Неужто налоги опять подняли? – недовольно спросил горожанин.
– Да что ты сразу о плохом-то! – оборвала его женщина. – Может, наш милостивый король праздник какой затеял? Сейчас и объявление будет!
– Ага, праздник! Праздник обдирания липок! – буркнул мужчина.
Но в это время кристалл на ладони мальчишки засветился. Все притихли, я же едва подавила вскрик: в воздухе над кристаллом появилось полупрозрачное изображение, знакомое мне с детства, – отец на парадном портрете, висевшем в гостиной, рядом с портретами моих предков.
– Его величество милостивый король Карл II с прискорбием сообщает о чудовищном злодеянии. Сегодня ночью разбойничья шайка проникла в имение Лунная Роза, принадлежащее графу Киллиану Роджеру Августу Арчеру…
Горло сжалось, голова кружилась. Именно в этот миг случившееся перестало казаться кошмарным сном и сделалось жуткой реальностью.
Следом за изображением отца появился портрет мамы, какой она была в юности. Милая, улыбчивая, ласковая. Потом лицо Патрика с коротко остриженными волосами и такое серьезное, каким он никогда не был в жизни. Потом мое лицо…
– Единственная дочь графа Арчера – Вивиана Сюзанна Аделина Арчер – пропала. Ее тело не найдено. Сын графа Дейтона, Адриан Дейтон, наследник рода, объявляет награду в тысячу золотых за любые сведения, касающиеся местонахождения его невесты, и три тысячи тому, кто найдет ее невредимой!
Для портрета я позировала, когда мне едва исполнилось пятнадцать лет. Здесь я выглядела еще совершенным ребенком, с пухлыми щеками, с распущенными по плечам волосами. И все же была вполне узнаваема.
– Бедная девочка! – ахнула пожилая горожанка. – Жива ли… Никому не пожелаешь попасться в лапы разбойникам!
– А за найденное тело денег отсыплют? – по-деловому поинтересовался тот же самый разговорчивый мужик. – Это ведь считается сведениями?
Хорошо, что я стояла за спинами людей и никто меня не видел. Я машинально растрепала волосы, стараясь закрыть лицо, попятилась назад. И уперлась спиной в джинна. Почти уперлась, потому что он очень плавно подался в сторону, избегая прикосновения.
Я в панике огляделась, решая, в какую подворотню бежать.
– Они тебя не узнают, – тихо сказал джинн, который наблюдал за мной с обычной усмешечкой. – Тебя не узнает никто, кроме тех, кто видел прежде.
– Адриан узнает? – спросила я.
– Да. Но его здесь нет.
Кристалл на ладони вестника снова показывал Патрика, а парнишка расписывал, как храбро сражался молодой наследник рода и какая это потеря для королевства. Сам король скорбит!
Во рту сделалось горько, будто меня заставили выпить отвар полыни. Король скорбит! Представляю себе! А уж как скорбят Дейтоны и Фарли! Особенно Адриан. Еще бы, ведь желанный трофей в виде меня почти попал в руки, но ускользнул, просочился сквозь пальцы. Да Адриан носом землю рыть станет, чтобы меня отыскать!
Ничего, я окажусь быстрее! Соберу артефакты и поверну время вспять!
– Пошли отсюда, – пробормотала я.
Я не знала, куда идти и что делать дальше. С чего начать? Ни единой мысли, за которую можно зацепиться. Пустота в голове, в душе и… желудке.
Он напомнил о том, что голоден, неприличным урчанием. Я схватилась за живот и чуть не сгорела со стыда. Моя гувернантка, госпожа Легель, отчитала бы меня как малявку за такую вульгарность. «Истинная леди не должна голодать, но и не должна наедаться досыта. И сытый, и голодный желудок мешают размышлять о благопристойных вещах…»
Мешают размышлять! Я не ела почти сутки, не считая бокала шампанского вечером. Последняя моя трапеза – хлеб с джемом вчера за завтраком.
Мне было так плохо и тяжело на душе, что казалось, я не смогу впихнуть себя и крошки, но мне нужен план, а значит, я обязана позаботиться о теле!
– Я голодна! – сообщила я джинну, когда мы отошли подальше от толпы и встали в тени глухой стены. – Сделай мне…
Я задумалась, мысленно перебирая еду, которую можно жевать на ходу. Однажды, будучи в столице, я видела, как ватага мальчишек ест из промасленного кулька картофельные палочки, истекающие жиром. Папа наотрез запретил мне даже мечтать о такой гадости, но Патрик тайком притащил мне кулек. Правда, палочки к этому времени отсырели и сделались квелыми.
Продавали на улицах города и зажаренную до хруста мелкую рыбешку, и отварной картофель. Придется есть руками, но что поделать.
– Желаю картофельных палочек!
Джинн странно хмыкнул и протянул мне бумажный сверток, который будто вытащил из воздуха. Я тут же сунула палочку в рот, но не почувствовала ни вкуса, ни запаха, словно жевала бумагу.
– Что это? – опешила я.
– Иллюзия, – усмехнулся джинн. – Так же, как одежда на тебе. Как конь, на котором я въехал во двор тюрьмы. Слухи о возможностях джиннов сильно преувеличены.
– Я ею не наемся…
Джинн чуть наклонил голову с бесстрастным видом, но в глазах его горело удовлетворение. Он снова упивался моей беспомощностью. Гад, гад! Ну ладно!
– Иллюзию монет тебе ведь ничто не помешает создать? – презрительно спросила я.
Спустя несколько минут я сидела в забегаловке, которых было полно в этой части города. Она насквозь пропиталась кислым запахом пива и курительной смеси, замызганные столы можно было отчистить только с верхним слоем древесины. Радовало лишь то, что ранним утром в трактире оказалось тихо и пусто.
Я села за дальний столик в углу, спиной к двери. Джинн расположился напротив. Заспанная подавальщица принесла завтрак: толстый ломоть серого хлеба, яичницу и запотевшую глиняную кружку. Я понюхала:
– Пиво? Ой… Можно воды?
– От воды ты, дорогуша, будешь дристать дальше, чем видишь, – грубо ответила служанка. – Пей, ничего с тобой не сделается. Оно слабое.