Куклы (СИ) - Марина Валерьевна Кравцова
— Я так хочу на сцену, — между тем тихо признавалась Роза Алексу. — Но что-то нехорошо себя чувствую… И голос не слушается…
— Роз…
— О, только не волнуйся. Ничего страшного, поверь. Наверное, переработала, перегорела. Мне пришлось полежать в постели, но я… я все наверстаю…
Алекс хотел объяснить ей свою тревогу. Черные цветы. Он не сомневался уже, что в ту странную ночь непонятная цветочница побывала не только у него… Но странно… едва собирался заговорить об этом вслух, как в голову лезли ненужные мысли. Что-то перебивало, отвлекало внимание… Вот и сейчас. Роза замолчала, и Алекс проследил за ее взглядом, в котором вдруг отразился интерес. И нервно стиснул пальцы под столом в кулаки. Опять он! На вечеринке Марии этот «охотник на звезды» уже порядком потрепал ему нервы, крутясь вокруг Розы, а теперь… А теперь треклятый астроном шел прямо к их столику.
Несколько вежливых слов приветствия. Приятная улыбка певицы. Ответная улыбка Элиота… показавшаяся Алексу отвратительной и лживой. Потом он отметил, что здесь две розы — девушка… и цветок, который астроном рассеянно вертел в пальцах. И если одна роза предназначалась другой… Но этого, к счастью, не произошло. Произнеся еще что-то бессмысленно-елейное, Элиот Эмиран отошел от них. И направился к столику, за которым сидела, рассеянно потягивая медовый чай, Мария Андели. Алекс, кривя губы, отвел взгляд от этой пары. И так было ясно — сейчас солнечная девочка увидит своего звездного мальчика и просияет от счастья.
Роза осторожно сделала глоток из длинного бокала, внимательно наблюдая, как меняется лицо ее спутника — от злости до брезгливости.
— Этого я и боялась, — сказала без тени улыбки.
— Чего, Роз?
— Твоей ревности. Для тебя любой искры довольно, чтобы пожар разгорелся нешуточный. Это чувство такое… бессмысленное, жестокое. А хуже всего — когда в огне сгорает чувство настоящее.
— Не говори так, Роз! — Алекс взял руку подруги в свою ладонь и поднес к губам. — Просто порой я боюсь поверить, что ты предпочла меня всем…
— Вот-вот. Ты не скажешь — «полюбила». Но… — Роза Лейн бездумно улыбнулась — слишком красивой была эта улыбка, чтобы быть настоящей. — Тут уж ничего не поделаешь, наверное. Я не хочу портить тебе настроение, Алекс, прости. Закажи мне, пожалуйста, еще белого вина.
Подзывая официанта, Алекс невольно бросил взгляд на Марию — и успел заметить, как при прощании Эмиран уронил на столик перед девушкой крупную алую розу…
Глава 9. Звезда и солнце
Мария с живым любопытством оглядывала тесную, темноватую комнату… скорее, чердак. Выше — только крыша. И к выходу на нее, пока что плотно затворенному, ведет небольшая лесенка.
— Значит, ты выходишь на крышу и наблюдаешь за звездами…
— Да, — кивнул Элиот. — Но сейчас мне это не нужно. Ведь самая яркая, самая лучистая звезда — передо мной.
Девушка осторожно провела пальцем по карте звездного неба, украшавшей простую, без обивки, стену…
— Другие называют меня солнцем, — сказала она просто. — Не знаю, как и почему я согласилась прийти сюда по первому твоему зову. Но прошу… пожалуйста… пускай между нами все будет честно.
Он ничего не отвечал. Смотрел на нее, полускрытый тенью. Как неполная луна. Не двигался. И на миг стало как-то неприятно. Словно не чарующий юноша был перед Марией, а одна из тех статуй, над которыми она работала в Академии…
Этот сумрак, тонущие в нем неказистые предметы скудной обстановки (он, прекрасный, неповторимый, разве он может жить в таком… гнезде?), почему-то бросили в душу зерно непонятного страха… и Мария поспешила сотворить огонек на ладони. Зеленый. А потом — золотистый. Их свечение игриво слилось, веселые искры озарили лицо юноши… тонкие черты, удлиненный разрез ярких глаз, в которых не было тени… И она сама шагнула к нему.
— Мария… — Элиот как будто пропел ее имя. — Ты ведь потом пожалеешь?
— Никогда!
— Почему ты со мной сейчас?
— Потому что ревную тебя к твоим звездам…
Золотисто-зеленый праздничный свет расшалившихся огоньков все еще заливал лицо Элиота, а Марии казалось, что все звезды собрались здесь сейчас и ласкают прохладными лучами его воздушные волосы…
А еще здесь было их взволнованное дыхание. И запах розы… Той самой розы, приколотой к лифу платья, что он бросил ей в кафе…
— Ты сохранила мой цветок, — сказал Эмиран.
— Конечно…
— Прошу, верни мне его.
— Но зачем?
— Затем, — ответил он, приближаясь к ней уже почти вплотную, — что роза теперь пропитана тобой… твоими чувствами… волнением… и я хочу с ней забрать и часть тебя…
— Но ведь я… — почти робко попыталась Мария возразить, но Элиот не дал ей ответить. Отколов розу от платья, он в то же время закрыл девушке рот поцелуем.
Этой ночью Алекс смотрел с балкона на темный город. Большая белая луна шла на убыль, уступая место маленькой лиловой, а это значило, что наступает темное время месяца. В сумраке главная башня города с великими часами стройно, величаво и в то же время — одиноко — возносилась над столицей и казалась такой загадочной, словно и сама была создана из переплетения белого лунного света и ночных теней. Словно в ее часах — самых больших и точных на всех восьми островах — поселился интереснейший сон… Вот только его надо разбудить.
Разбудить сон? Алекс усмехнулся. Ему вдруг захотелось стать птицей — большой черной птицей и, раскинув крылья, полететь в это темное небо, полететь на башню, чтобы заглянуть внутрь старинных часов и найти там этот темный вековой таинственный сон. Посмотреть в его… глаза? Холодный ветер, порывистый и не склонный к чувствительности, схватил Алекса за длинные, сейчас распущенные волосы и бросил ему их на лицо. Как будто не хотел, чтобы человек смотрел на башню,
