Не драконь меня! (СИ) - Екатерина Ивановна Романова
Что⁈
Элгад и не думал издеваться, он на полном серьезе спрашивал!
Схватила с подноса чашку с чаем и плеснула в дракона. Он ловко отклонился в сторону. Для острастки запустила в него и кружкой. Посудина врезалась в дверь и разлетелась на осколки.
— Ну ты и сволочь!
— Многим женщинам нечего предложить, кроме тела, это нормально, — «успокоил» он.
Схватила тарелку с салатом и…
Да размечтался! Салат еще переводить! И вообще, с чего это вдруг такая реакция на слова незнакомых дегенератов? Пожалеть его и только, но…
Р-р! Как же он меня драконит!
— Оценочные суждения всяких там идиотов меня совершенно не касаются, — заявила с достоинством и закинула в рот кусок огурца.
Дракон, вероятно, пытался меня смутить, пристально наблюдая за тем, как я ем, но не на ту нарвался. Я с непоколебимым спокойствием обедаю под прицелом папарацци, прикидывающихся фикусом, что мне какой-то чешуйчатый. Пусть от него драконит не по-детски, но моя нервная система из стали.
Когда я подкрепилась, мы обсудили план действий. Я соблазняю верзилу, привязываю его к кровати, закрываю ему глаза, а дальше волшебный кулак дракона и до свидания. Главное, не забыть кодовую фразу: «кошмарных снов, плохой мальчик».
— Давай повторим еще раз…
Я закатила глаза, от души наступила дракону на ногу и обворожительно улыбнулась.
Стиснув зубы, ящер кивнул и указал рукой на дверь. Впрочем, пройти мне не дали. У выхода он почему-то передумал и, перекрыв мне путь рукой, заявил:
— Если он к тебе прикоснется как мужчина, я его убью, а это политические проблемы и новая погоня. Поняла?
Сказано с такой холодной решимостью, что я ни на секунду не усомнилась, Элгад это сделает. Но… почему?
И почему замерло сердце?
Глава 13
— И как ты узнаешь, что прикоснулся? — прошептала, сбрасывая с себя оцепенение.
— Узнаю.
Цепкий взгляд дракона прошелся по моему лицу и на мгновенье замер на губах. А ведь дракон не ужинал. Не принимал душ. Не отдохнул, в отличие от меня…
А мне-то какое дело? Пусть хоть с голоду умрет.
— Полегче, еще немного и подумаю, что ты герой.
— Не обольщайся. Всего лишь драконьи рефлексы. У нас плохой самоконтроль, когда кто-то посягает на нашу собственность.
— Да ты…
Отпихнула Элгада и расстегнула пару пуговиц. Что за невероятный говнюк⁈ Поправила грудь, убрала локон за ухо и отправилась покорять властного мачо. В коридоре ждал сопровождающий, поэтому я быстро вошла в роль роковой обольстительницы, и, когда мы остановились перед тяжелой щербатой дверью, отправила его восвояси.
— Не положено. Это мой пост, — мужик развел руками и устроился слева от двери. Вскоре, застегивая ширинку, из-за угла вырулил второй. Непросто будет Элгаду. Надеюсь, мне не придется импровизировать, ведь мой кулак не заточен под отправку толстяков на розовые облачка. Скорее я переломаю себе пальцы. А как было бы хорошо перевоплотиться в Ришу Соловейскую, элитную шпионку, которую я играла в прошлом году. Ей по плечу любые миссии.
Расправила плечи и без стука вошла к главному злодею.
Логово сварта выглядело отвратительно. Старые обои грустно отставали от потолка, а местами склонили головы чуть ли не до пола. Пятна жира и чего-то бурого были главным украшением интерьера. Они в изобилии покрывали пыльный дощатый пол, упомянутые серые обои, шторы цвета мокрого асфальта, и даже покрывало кровати, перетекающее в прикроватный коврик.
Заметив меня, главарь банды попытался оторвать жирный зад от кресла, но я сорвала с себя ремень, щелкнула им и приказала:
— А ну сидеть!
Тот вздрогнул, сглотнул и покорно опустился на место. У меня дернулась верхняя губа. Не переношу извращенцев, но, благо, этого переносить никуда и не требуется.
— У тебя отвратительное логово, — я брезгливо перешагнула тарелку с остатками чьих-то костей (берцовой⁈), — и подошла ближе, поглядывая на противника свысока. В просторной комнате негде было развернуться. Всюду стояли тумбочки, стулья, кресла, все заставлено грязными статуэтками, светильниками и артефактами. На стенах висело несколько картин, а рядом с кроватью очень большая и дорогая — «Оборотень» Растона Гадарса, известного художника и отличного парня. Есть только одно «но». Эту его картину сперли в прошлом году из национальной галереи, заменив подделкой. Дело замяли, чтобы не позориться, но факт остается фактом.
— Простите, госпожа.
Я снова щелкнула ремнем.
— Не помню, чтобы разрешала к себе обращаться! Я, Бриана Дероуз, должна находиться здесь, в этом мерзком месте, — презрительно дернула верхней губой. — Ты за это поплатишься. Ты будешь молить о пощаде и запомнишь меня надолго!
Толстяк предвкушающе сглотнул.
— Раздевайся и ложись на кровать!
Это как нырять в прорубь: сначала делаешь, потом думаешь, визжишь и жалеешь. Зато, когда все закончится, гордишься собой, словно подвиг совершил. Вот тут так же. Первая, настоящая боевая миссия. Как бы вела себя Риша Соловейская? Она бы не растягивала удовольствие, тем более, что сто с лишним килограмм этого «удовольствия» и без того знатно растянуто во все стороны.
Сварт разве что не выпрыгнул из штанов с удивительной для его габаритов прыткостью. На кровать он бухнулся со страшной силой. Мебель скрипнула, пошатнулась, но устояла.
Я нашла взглядом платяной шкаф и распахнула его, увернувшись от выпавшей ветоши. Таким даже полы в моем доме не моют! Задержав дыхание, наскоро перебрала тряпки. От едкого запаха на глаза набежали слезы. Артефакты вроде мыла в этом доме под строгим запретом.
Нашла что-то, похожее на пояс и поспешила к заждавшемуся сварту. Тот успел обнажиться и ерзал на постели жирной гусеницей, демонстрируя боеготовность. Она изредка выглядывала из-под огромной складки жира в тщетной надежде познакомиться со мной поближе.
Меня передернуло.
— Ты очень плохо себя вел, — заявила, приближаясь к сварту с поясом в руках. — Поэтому мне придется тебя наказать.
— Д-да, госпожа! — от предвкушения у извращенца даже подбородок затрясся.
— На живот! Живо! — поставила ногу на кровать и пихнула тушу носком. Тот проворно перевернулся, продемонстрировав мне жирный в целлюлитных ямочках зад. Вишенкой на пироге стала уродливая родинка с тремя волосками на левой ягодице.
На то, чтобы привязать сварта к кровати, ушло две минуты. Я только читала об этом, для одной из ролей, но на деле не пригодилось. Проверила туго затянутый ремень и уточнила елейным голоском:
— Надеюсь, тебе больно?
Сварт прошипел и дернул запястьями. Больно. Я постаралась.
— Это хорошо! Не дергайся.
Завязала жирдяю глаза вонючей тряпкой из шкафа и
