Брак по-тиквийски 4. Колдунья - Натали Р.
Но вот прошли три декады отпуска, и Ильтен заговорил об отъезде.
— Я не могу оставить тебя одну. Маэдо не приедет.
Тереза поджала губы. Ну что за мерзавец? Нашел время жениться. Нет чтобы подождать, когда она сама его выгонит.
— Рино, заканчивай эти песни. Я остаюсь в Риаведи.
— Но…
— Мне что, необходимо завести нового любовника, чтобы он присматривал за мной на даче? — повысила она голос.
Ильтен чуть не подавился чаем.
— Вот и завянь, — резюмировала она.
Наверное, не стоит так безапелляционно его обрывать, внезапно подумалось Терезе. Когда Верочка ругалась с Дени, Терезу покоробило, как это звучит со стороны. Грубо и неприятно. Так можно говорить с врагами или с чужими людьми, если они тебе безразличны. Но разве любимый муж не заслуживает иного?
Она села на диван рядом, обняла.
— Рино, не волнуйся. Не буду я заводить никаких любовников. Вот совсем не хочется, мне нужен только ты.
Ильтен неуверенно улыбнулся.
— Но в город я не поеду, пока осень не наступит. Вере нужно как можно больше времени проводить на природе, и для деда Калле это любимые места. А я должна быть с ними. Логично?
— А кто будет с тобой? Господин Хэнк?
— Видишь, как ты замечательно придумал, — проворковала она.
— Тереза, у господина Хэнка своя семья, и она доставляет ему с каждым новым ребенком все больше хлопот. Он не в состоянии опекать еще и тебя.
— Рино, ну кто меня здесь обидит? А если мне понадобится помощь, Хэнк не откажет. Ха, куда он денется?
Ильтен вздохнул. Да, однажды он уже это признал: вряд ли ее кто-то обидит, она сама обидит кого хочешь. А если и найдется такой, кому по зубам обидеть Терезу и остаться в живых, ему, Ильтену, все равно с ним не справиться. Хэнк, тот мог бы. Не наверняка, но с большей вероятностью.
— Хорошо, — сказал Ильтен. — Видимо, это наилучший выход, который у меня есть.
— Рино, ты прелесть. — Тереза одарила его улыбкой.
Если бы все было так просто! Ильтен, в отличие от Терезы, придавал большое значение формальностям. Перед отъездом он отправился к Хэнку и, поставив на стол в саду коньяк немногим дешевле Верочкиного платья, изложил свою просьбу. Мы, мол, принимали участие в ваших семейных проблемах, брали к себе Дени в сложное для вас время, не соблаговолите ли теперь помочь нам, как добрый сосед.
— А какие у вас проблемы? — не понял Хэнк.
С его точки зрения, у господина Ильтена имелась только одна, зато глобальная проблема: госпожа Ильтен. Все остальные проблемы решала она. Но, судя по всему, муж не числил ее такой уж занозой и был вполне доволен своей странной семейной жизнью. Так в чем же закавыка?
— Мне нужно возвращаться на работу, — пояснил Ильтен. — Я хотел бы, чтобы вы были опекуном моей жены и дочери до окончания лета, пока они живут здесь.
— Не понял, — повторил Хэнк, покрутив головой. — А что с господином Маэдо?
Ильтен чуть скривился.
— Господин Маэдо не сможет приехать, — ответил он нейтрально.
Хэнка эта новость удивила. К Маэдо он уже привык, считал его чуть ли не членом семьи Ильтен. И вот те раз!
— Надеюсь, вы не поссорились? — осторожно спросил он.
— Нет, господин Хэнк. Но у господина Маэдо все больше дел, не оставляющих места и времени для личной жизни, и нынче наступил тот момент, когда этого места и времени совсем не стало.
Хэнк покивал, на самом деле ничего не понимая, но не желая в этом признаваться.
— Так вы готовы выступить опекуном Терезы?
Хэнк вздохнул.
— Боюсь, она не будет меня слушаться.
— Конечно, не будет, — согласился Ильтен. — Ясно, как белый день. Но вам не надо этого бояться, господин Хэнк. Это совсем не страшно.
— Но как я тогда могу за нее отвечать? — возразил Хэнк.
— Просто обеспечьте ей безопасность. Больше я ни о чем не прошу. Вам не нужно с ней спорить, пытаться пресекать ее дикие идеи, ограничивать ее передвижения. Просто будьте рядом на всякий случай. Сопровождайте ее в лес, на озеро, куда там еще… Вы справитесь. Вы ведь и так это делаете.
— Н-ну… да. — Хэнк кивнул без особой уверенности. Он имел несколько иное представление о том, что значит опека, но если господин Ильтен хочет именно этого… то, пожалуй, он не против.
Миновала половина лета, а господин Премонсит так и не прибыл на отдых. В компании, собиравшейся во дворе номер 12, немного поудивлялись, но никто по свину не скучал. А когда лето уже пошло на убыль, вместо господина Премонсита в дом номер 7 въехал совсем другой человек. Он прибыл на большой машине и сам был большой, высокий и грузный, с сигаретой в углу красивого рта. Этот седовласый джентльмен с внешностью постаревшего поэта производил внушительное впечатление. При нем была девушка, почти девочка — длинные каштановые волосы, заплетенные в косу, свеженькое лицо. Одета очень скромно, обеспеченным замужним дамам такое носить не пристало. Значит, еще не замужем. Девушку автоматически сочли дочкой джентльмена.
Выйдя из машины, он без лишних слов указал девушке на дом, и она молча направилась к крыльцу. Он подошел к забору, сухо раскланялся с высыпавшими поглазеть соседями и запер ворота изнутри.
Прошло четыре дня, а новоприбывшие знакомиться не спешили. Впрочем, вели себя существенно приличнее, чем Премонсит поначалу: мусор аккуратно собирали, скандалить по поводу шалопаев Хэнка, повадившихся обрывать ягоды с дворовых кустов, не пытались. Самым ужасным прегрешением новых жильцов было то, что джентльмен постоянно курил, прерываясь только на сон. Над домом номер 7 повисло облако табачного дыма, заглушив ароматы цветов и трав; этот дом теперь можно было найти вслепую, ориентируясь по запаху. Хвала небесам, табак явно был дорогим, и запах не вызывал отвращения.
На пятый день Тереза не выдержала. Надо же узнать, кто такие, как зовут, откуда явились! Взяла банку овощей, замаринованных в прошлом году — консервация получилась удачной,
