Ведьма бывшей не бывает (СИ) - Анастасия Никитина

– Русалка! – взвизгнула та, резво развернувшись к выходу.

Пока я хлопала глазами, тётки столкнулись в дверях и с минуту потолкавшись в проёме вывалилась в сени. Створка со скрипом закрылась.

– Класс... – прошипела я.

Вода уже не казалась приятной. Плюнув на приличия, я выбралась из бочки и, зябко обхватив плечи руками, принялась озираться. Ничего текстильного, кроме маленькой шторки на единственном окошке и пёстрых половиков на полу, в обозримом пространстве не наблюдалось.

– Супер-класс...

Я подошла к окну. Но, разумеется, ничего рассмотреть не сумела. Во-первых, оно не открывалось, а во-вторых, выходило на задний двор.

– Марфа! Мавра! – крикнула я, осторожно приоткрыв дверь. Никто не отозвался, но до моих ушей донёсся какой-то многоголосый гул.

«Если я и схвачу вашу лихоманку, то по вашей же милости! – злопыхала я, пытаясь решить, что делать: завернуться в половики или рискнуть, что меня увидят голой, и поискать свои одёжки в сенях.

Половики, хоть и чистые, энтузиазма не вызывали, и я оставила их на крайний случай. Но и шарить в потёмках в сенях значило гарантированно расквасить себе нос. В очередной раз выругавшись, я вернулась в горницу в поисках хоть какого-нибудь источника света. Заодно вспомнила, что в моей сумке вместе с водолазкой должны лежать новые лапти.

«Хоть обуюсь, – проворчала я себе под нос. – Все не совсем голая останусь!»

Я вытащила водолазку и бельё, в котором когда-то угодила в этот мир. Мимоходом пожалев, что джинсы утащили вместе с грязным сарафаном тётки, я натянула трусики, застегнула бюстгальтер и сразу почувствовала себя вдвое увереннее. Хотя местные бы вряд ли заметили особую разницу.

Лапти лежали на самом дне. Пришлось вынимать и книгу. Осторожно отложив фолиант, ставший моей единственной опорой в уверенности в завтрашнем дне, я достала лапти и положила рядом на лавку. И в ту же секунду за спиной прозвучал знакомый голос.

– Ну, слава светлым, добрались.

Приглушённо пискнув и прикрываясь руками сразу во всех стратегических местах, я резво развернулась.

– Не стыдись, хозяйка. Доглядеть могу, подглядывать – не приучен, – с едва заметной насмешкой проговорил маленький человечек, сидевший спиной ко мне на припечке.

– Домовой-хозяин? – не веря собственным глазам, протянула я.

– Он самый. Обещалась же меня с собой забрать. Аль запамятовала?

– Н-нет, – забыв, что он меня не видит, я помотала головой.

– Это мы теперь тут обоснуемся? – как ни в чём не бывало поинтересовался дедок. – Тесновата избёнка. Подпола, почитай, что и нету. Да и балки жук поел. Ну да ничего...

– Нет, нет! – спохватилась я. – Мы здесь только переночуем!

– И то на добро! – кивнул тот. – Получше чего поищем. Чтоб место было заветное.

– Мне бы сперва одежду найти, – невольно усмехнулась покладистости домового я.

О своём давнем обещании забрать домового из избушки на курьих ножках я за всей кутерьмой с Навью и Моревной и думать забыла. Но волшебный старичок не забыл. «То-то Янка обрадовалась. Кто ей стирать-убирать теперь будет?» – мелькнула в голове быстрая мысль. Мелькнула и пропала. Рядом появились высокая стопка тряпок и мягкие красные сапожки без каблука.

– Вона, в сенях лежало. Чай, для тебя приготовлено, – с непоколебимой уверенностью заявил домовой.

– Да... Наверное... – неуверенно пробормотала я, откладывая в сторону большой кусок полотна, лежавший сверху.

– Вот и ладно, – кивнул старичок. – Выпустишь меня, как на место прибудем.

– Откуда?! – подскочила я.

– Из лаптя. Откуда же ещё, – ворчливо отозвался домовой.

Я покосилась на так и остававшиеся на лавке лапти и нервно рассмеялась: «Вот так сунешь ногу, а тебя домовик за пятку цапнет!»

От греха подальше я тут же засунула оба лаптя обратно в сумку. Буян будто не желал меня отпускать, раз за разом напоминая о своём существовании. Глухо выругавшись, я стянула водолазку и положила в сумку поверх лаптей. Ещё только не хватало посеять где-нибудь яговского домового.

Полотно не потребовалось. Волосы оказались совершенно сухими и даже расчёсанными волосок к волоску. Мысленно поблагодарив заботливого домовика, я натянула нижнюю рубашку и сарафан. Оставались ещё какие-то одёжки и украшенная жемчугом странная шапка, напоминающая по форме кривой цилиндр. Я честно всё пересмотрела, но ни натягивать на себя расшитую золотом жёсткую куртку, ни тем более заматывать голову платком, которых в куче оказалось сразу три, у меня не возникло никакого желания.

– Ещё бы шубу принесли в такую жару, – проворчала я, усаживаясь на лавку и берясь за сапог. Жара жарой, но по полу тянуло довольно неприятным сквознячком.

И чётко в этот момент с громким стуком распахнулась дверь. На пороге появилась нянька, из-за плеча которой выглядывали какие-то люди.

– Вот она! – взвизгнула тётка, тыча в мою сторону пальцем. – Хватай нечистую силу!

ГЛАВА 9

Я так и застыла с поднятой ногой и сапогом в руках: «Как эта курица умудрилась заметить домового?! Неужели хозяин показался кому-то кроме меня?»

– Хватай! – по инерции повторила тётка, вваливаясь в комнату.

– Дык кого? – почесал в затылке один из воинов, старательно отводя глаза от задранного выше колен подола моего сарафана.

Я стряхнула юбку вниз – нечего смущать средневековые нравы – и посмотрела на няньку:

– Ты кого хватать собралась?

Тётка оказалась то ли очень смелой, то ли очень глупой. Уперев руки в бока, она смерила меня взглядом победительницы:

– Тебя, нечисть проклятущая!

– Меня?

Я готовилась защищать свою котомку и домового и к такому повороту событий оказалась совершенно не готова.

– Тебя, тебя! – закивала нянька. – То-то я смотрю, сидит девка смурная и недовольная: ни сказку не хочет, ни пирожок сладкий. С чего бы? А оно вон что. По воде соскучилась, русалка проклятущая!

– Я – русалка? – переспросила я и расхохоталась.

Три воина, успевшие ввалиться в комнату вслед за деятельной тёткой, синхронно отступили:

– Тьфу, взбаламутила, дура старая, – буркнул один из них.

Услыхав это, нянька вспыхнула как промасленная ветошь.

– Я – дура?! Я?! Сами вы дурни несусветные! Нечисть заместо княжны у Илюшки приняли и довольны!

Надо было успокоиться и попытаться выяснить, какого чёрта меня опять произвели в нечисти, но вместо этого я продолжала хохотать, утирая льющиеся из глаз слёзы. Слишком уж это