Горн Стихий - Екатерина Владимировна Флат
Эдина чего-то заверещала, даже молчаливый Артес издал какой-то звук, но я ничего этого не поняла.
— Ты в порядке? — почему-то бледный Вадим смотрел на меня крайне обеспокоенно. Его голос доносился словно через плотный шум, я едва его слова услышала.
— Не совсем, — пробормотала я неслушающимся языком, — что-то мне как-то не очень…
Шум в голове достиг своего пика, и окружающий мир резко исчез.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ВПОЛНЕ СЕБЕ ОЖИДАЕМЫЙ ПОДВОХ
В силу своего относительно трезвеннического образа жизни я плохо представляла, что такое похмелье. Но безошибочно поняла, что это именно оно — никакое другое описание для того дрянного состояния, в котором я находилась в данный момент, я не подобрала.
Голова от ноющей боли норовила разлететься на тысячу кусочков, причем настолько убедительно, что я даже не смогла открыть глаза. Так и лежала в темноте, мысленно уговаривая свой организм прекратить незапланированный бунт. Не помогло. Попыталась отвлечься.
А отвлекаться как раз было на что.
Перестав зацикливаться на головной боли и навязчивом желании моего желудка вывернуться наизнанку, я начала осознавать мир окружающий. И он явно был не в порядке. Прежде всего, пах затхлостью и сыростью вперемешку с настойчивым душком плесени и гнилого сена. Все еще не в силах открыть глаза, я насторожилась. Вслед за запахом пришло осознание, что мне явно холодно, и лежу я далеко не на кровати, а, скорее всего, на полу. Попыталась найти этому объяснение, но мозг отказывался искать объяснения, он хотел таблетку обезболивающего и чтобы его пожалели.
Но все же медленно я приходила в себя, и как только звон в ушах более или менее утих, послышались звуки окружающего мира. Что-то где-то капало. Скорее всего, с потолка вода. И шелестело. Подлое воображение мгновенно подкинуло мысль о крысах, которые жаждут отгрызть от меня кусочек. Но жутким предвкушениям я предавалась недолго. Боязнь кровожадных хвостатых мгновенно вылетела из моей головы — я услышала тихий стон. И тут же открыла глаза.
Да только ничего не изменилось. Вокруг царила кромешная тьма. И если темнота закрытых век казалась успокаивающей и иллюзорно безопасной, то эта же была пугающе живой и грозила непонятно чем. Сердце от испуга заколотилось так, что даже в ушах застучало. И ведь мой талисман сейчас даже при всем желании не мог сотворить и крохотного огонька!
— Так, Карина Александровна, спокойно, только без паники, — беззвучно прошептала я одними губами, — давай сначала разберемся, что происходит.
Едва слышный стон в тишине повторился. Теперь уже списать на слуховые галлюцинации не получилось. Тем более я догадалась, кого именно слышу.
— Вадим! — взвыла я перепугано.
— Не беспокойся, он живой, — раздался в ответ мужской голос.
— Вы вообще кто? Где мы?! Что тут происходит?!
В темноте послышался характерный звук, и резко вспыхнул огонек. Теперь в неверном свете небольшого огнива получилось более или менее разглядеть свое место пребывания. Я и вправду лежала на полу, ну точнее уже сидела. На грязном земляном полу. В подземном зале, который уж очень походил на старый заброшенный склеп. По каменным стенам тоненькими ручейками сочилась мутная вода. О размерах же темницы я могла только догадываться. Бессознательный Вадим обнаружился лежащим на полу буквально в метре от меня. Рядом с ним на коленях сидел Артес. Именно он и держал огниво.
— Что с Вадимом? — перепугано спросила я и, спохватившись, уточнила: — Ну с Рунедельвом, то есть.
— Ему здорово досталось, — чуть устало ответил Артес. — Видимо, он оказался крепче нас всех, на него зелье не подействовало, так что его отключили по старинке смачным ударом по голове. Но он просто потерял сознание, перелома нет. Я — целитель, так что можешь мне поверить. Он скоро придет в себя.
Артес говорил так уверенно, что я даже немного успокоилась. Снова огляделась по сторонам. Похоже, в сознании были только мы вдвоем.
— Так а что вообще произошло? — обеспокоенно спросила я. — На дворец напали? Он же вроде неприступен, да и стражи тут бесчисленное множество было…
— Нет, — Артес покачал головой, — никто не нападал, — и в сердцах добавил: — К сожалению.
— Почему к сожалению? — что-то я понимала все меньше и меньше.
— Потому что ничего бы этого тогда не произошло, — со вздохом ответил он. — И теперь я даже представить не могу, чем все закончится… Как выяснилось, нашему правителю стало скучно жить, — Артес становился все мрачнее, — видишь ли, я хоть и был обездвижен, как и все, но оставался в сознании, так что услышал кое-что. Помнишь, Урлегур говорил о грандиозном сюрпризе? Так вот, это он и есть.
— В каком смысле? — обомлела я. — Нас в качестве сюрприза опоили какой-то дрянью и засунули в подземелье?
— Да, ладно мы, я не знаю, что с нашими детьми, они ведь оставались в покоях, — голос Артеса дрогнул. — И эта неизвестность разрывает мне сердце… Стражники, которые несли меня сюда, обсуждали между собой, что правитель затеял что-то, я толком не понял, какое-то специфическое развлечение, жестокую игру. Причем, «игрушками» будем мы. А ставками в этой игре — наши дети.
Я не буду цитировать, что я сказала, потому что использованный мною эпитет в адрес правителя Ресо-Кефарь был в свое время позаимствован у не стесняющегося в выражениях Юрца и слишком нецензурен.
— А что за игра, ты знаешь? — отрывисто спросила я.
— Скорее всего, на выживание, других вариантов в голову не приходит.
Вадим снова приглушенно застонал, открыл глаза и тут же сквозь зубы едва слышно выругался. Видимо, его состояние оставляло желать лучшего. Несколько секунд на меня смотрел затуманенным взглядом, видимо, пытаясь осознать происходящее.
— Ты как? — тут же обеспокоенно спросила я.
— У меня такое чувство, что я затылком гвозди забивал, — наконец, пробормотал он.
— Ну почти, — я вяло улыбнулась. — Тебе просто хорошенько по голове саданули.
— Кто? — опешил он.
— А ты ничего не помнишь? — спросил Артес.
— Я помню, как сидели за столом, как Карине плохо стало, — задумчиво ответил Вадим, — а потом… как-то смутно… будто все со своих мест вдруг повалились… появилась стража… — он осекся и даже побагровел. — Все, вспомнил. Меня по голове огрели, после того, как я пару десятков зубов выбил. Какого черта тут вообще происходит? — Вадим сел, но, похоже, слишком резко, и тихо взвыв от приступа боли, схватился за голову.
— Влипли мы, — безрадостно сообщила я, — по самые уши. Нами хотят сыграть в шахматы на выживание.
— Чего? Какие шахматы? — не понял Вадим и резко нахмурился, оглядываясь по сторонам. —
