Украсть Ночного Короля - Елизавета Владимировна Соболянская
Через дикий лес пройти и выжить не было никаких шансов. Если получится увернуться от хищника — укусит ядовитая змея. Если минуешь змей, закусают насекомые. Спасешься магией или зельем от летающих полчищ, готовься провалиться в яму, коснуться ядовитых растений или заблудиться под сенью свисающих с деревьев ярко-зеленых тропических трав.
Поэтому, поразмыслив, Эвиор предложил телохранительнице двигаться вдоль реки. Здесь тоже хватало опасностей, но хотя бы удавалось определить направление.
— Если повезет, наткнемся на отмель, попробуем сплести плот, — высказал предположение мужчина, — а если нет, встретим местных жителей. Они часто селятся на берегах и, возможно, продадут нам лодку за монеты или украшения.
Дарити молча кивнула и своим мечом вырубила две крепкие палки для посохов. Приспешник Ночного короля с благодарностью принял это своеобразное оружие и первым шагнул вниз по течению. Верно или неверно, его обостренное чутье на магию тянуло именно туда.
Сначала идти по пологому берегу было довольно легко. Ноги, конечно, вязли в песке, солнце немилосердно палило, но легкий ветерок сдувал гнус, и поблизости не наблюдалось крупных хищников.
Первую походную ночь Эвиор и Дарити провели на пляже. Вернувший зрение парень сразу взялся за изготовление силков, а девушка пыталась соорудить некое подобие копья для охоты на крупную дичь. Долго на местных фруктах они не протянут. К тому же в этой части континента только-только наступал новый период года, а значит, плоды большей части растений либо еще не поспели, либо уже перезрели, и есть их в большом количестве было опасно.
Заснули невольные покорители джунглей ближе к рассвету, когда ночные хищники насытились и убрались в норы, а дневные еще только-только просыпались. Спать пришлось в обнимку на прогретом костром песке, накрытом гигантскими листьями. Дарити сделала вид, что ей не в новинку обниматься с мужчиной, но Эвиор сразу ощутил ее напряжение, припомнил «бал невест» и мысленно застонал — девственница!
Его опыт с женщинами был многообразен, но именно невинных девушек он боялся как огня, и тому были причины. Еще в юности в него влюбилась Исса, дочь гувернантки, которой было позволено жить в замке. Кроткая девчушка тенью бродила за ним, подглядывала за тренировками, проникала в учебный класс, бродила под окнами покоев «эльфенка», в которых с младенчества жил не только Илькар, но и Эвиор. Мальчишки дружно отмахивались от нее, грезили подвигами и путешествиями, посмеивались над «забитой дурочкой» и не считали опасной.
Когда Исса набралась смелости и пробралась в постель Эвиора, он отмахнулся от нее, велел подрасти и похорошеть.
— Ты не понимаешь, — лихорадочно шептала она, хватая его за руки, притягивая их к своей груди, — я же девственница!
Он хмыкнул, не понимая, как реагировать, и почему это такая важная новость. Женщины у него уже были, а Иссу он воспринимал как наглую малявку — и только.
— Господин узнает, что мы были вместе, и поженит нас! — шептала девушка, вцепившись в него двумя руками.
Вот жениться в пятнадцать лет Эвиор вовсе не собирался, поэтому тотчас вскочил с постели и вытолкал Иссу вон, собираясь упасть и уснуть после изматывающей тренировки. Уснул. А утром его подняли с постели за шкирку, швырнули на каменный пол и едва не забили до смерти сапогами. Обиженная тихоня отправилась в таверну, отдала свою невинность проезжему любителю юных дев, а потом незаметно вернулась в замок, бросилась в ноги отцу Илькара и, рыдая, поведала, что ее изнасиловал Эвиор.
К счастью для впавшего в ступор от побоев подростка, Илькар не позволил забить до смерти молочного брата — оттащил отца и заставил начальника стражи осмотреть кровать и юбки Иссы. Крови на рваном платье было достаточно, а вот на кровати Эвиора был только песок, принесенный с тренировочного круга. Также не было найдено ни капли крови на одежде «насильника», на руках и лице не было свежих царапин, а тело покрывал ровный слой пыли, смешанной с потом — утомленный оруженосец поленился помыться.
В конце концов девчонку вывели на чистую воду и вместе с матерью выгнали из замка. Потом Эвиор встречал ее — она подавала пиво в том же трактире и, ненавидя окружающих, отдавалась за мелкую монету. Их встреча закончилась двумя сумрачными взглядами и плевком под ноги. С тех самых пор при слове «девственница» приспешника Ночного короля пробивала дрожь. Поэтому, заметив, какие осторожные взгляды девушка бросает на постель, он повернулся к блондинке спиной, устроился на подстилке удобнее и буркнул:
— Ложись, не обижу!
Она неловко упала на толстый слой листьев и замерла, словно статуя. Парень про себя вздохнул и натянул на них двоих свою куртку:
— Спи! Поверь, мне сейчас все равно кого обнимать, лишь бы тепло было!
Она молча кивнула, но позу не изменила. У Дарити была своя история. В кланах телохранителей детей с детских лет приучали к работе в смешанных отрядах. Искореняли глупое смущение, приучали видеть в теле лишь тело и ничего больше, но при этом требовали от девушек хранить невинность до брака. Она привыкла к тому, что можно просто повернуться спиной к напарнику, чтобы стянуть пропотевшую рубаху и заляпанные тиной штаны в крохотной деревенской баньке. Спокойно относилась к тренировкам мужчин в нижнем белье, да и сама не стеснялась своего тела — знала, что тренированные мышцы — это красиво.
А потом ее отправили на заказ с наемниками другого клана. Крепкие плечистые парни, веселые и уверенные. Она волновалась немного, но все прошло хорошо — задание выполнили, вернулись к месту встречи и устроили короткую гулянку. Сладкое земляничное вино расслабило, и Дарити неожиданно для себя уснула под деревом, выйдя подышать после танцев. И стала невольной свидетельницей того, как девушки-наемницы сохраняют девственность, бурно отмечая победу. В двух шагах от ее укрытия парочки сменяли друг друга, демонстрируя страсть и изобретательность.
Все закончилось только к обеду следующего дня. Наемница выползла из укрытия, размяла затекшие ноги и долго-долго поливала голову ледяной водой в напрасной надежде смыть из памяти все увиденное ночью. С той поры про нее стали говорить, что она слишком легко пьянеет и потому совсем не пьет, а невольную зажатость при общении с мужчинами списали на желание сохранить невинность до свадьбы.
В начале пути телохранительница не воспринимала мужчин как угрозу — рядом была Миа, да и ситуация не располагала к интиму. Теперь же, когда они остались вдвоем, девушка остро ощутила не страх, но некоторое опасение. Пусть
