Ты не поедешь на отбор! (СИ) - Спасибко Яна Анатольевна

Я встала, намереваясь гордо уйти из обеденной залы, дабы проверить, что Милени действительно пошла искать Иналу, а не убежала играть, как есть, с испачканной вареньем моськой. Продолжать конфликт с Элики не было никакого желания. Папенька всегда меня учил — что для ссоры нужно два дурака. Я же себя дурой не считала.

— А что он еще видел? — Прилетело мне в спину издевательское.

— На что вы намекаете, достопочтимая дева. — Я развернулась на каблуках.

— Ясное дело что. Вы явились с ним ночью в поместье. Не днем, и в экипаже, как приличествует уважающей себя Деве, а в сопровождении мужчин, верхом! Да тут козе понятно, где он тебя подобрал, и с какой целью привез!

— Увы, мне не понятна ваша логика. — Я скрипнула зубами. — Потому что я — не коза.

Лицо у Элики было такое, что она бы сейчас дикой кошкой вцепилась мне в волосы. Остановил ее управляющий, явившейся, судя по всему на звуки скандала.

— Дева Элики. Дева Анна. — Он приветствовал каждую из нас учтивым кивком головы. — Вынужден призвать вас обеих к порядку.

Я устыдилась и быстрым шагом вышла из обеденной залы.

Андер снова направлялся на границу. К тому самому месту, на котором он впервые увидел Анну.

Еще вчера вечером ему пришел ответ на письмо к ее отцу, и Андер Ромм срочно выдвинулся на место встречи.

Он не опасался ловушки — эту границу знал как свои пять пальцев. И мог скрыться даже от загонщиков. Дайте только минуту обернуться — и ищи-свищи волка в лесу.

Время было назначено на закате.

Он прислонился спиной к дереву, ожидая того, с кем будет договариваться, и планируя, в каком ключе будет вести беседу. Запугивать он никого не хотел. Более того, собирался по возможности решить ситуацию миром. Он импонировал стойкой девушке и ее упрямству, касающемуся защиты собственной семьи.

Сначала Андер услышал шаги. Не грузные, и тяжелые, какими он себе их представлял, но достаточно легкие. Чеканные.

Он открыл глаза, и увидел, как из-за ближайших деревьев к нему выходит мужчина.

Имперский мундир сидел как влитой, а яркие цвета мундира, возможно, и должны были придать ему вид лихой и опасный, Маркусу же он показался просто удобным — целиться в такую мишень из кустов было милое дело.

— Все-таки Илья отписал императору? — Андер скривился. — Почему прислали только тебя на мою поимку?

— Никто никому не отписывал. — Имперец с легким отвращением рассматривал оборотня. — Я перехватил письмо, адресованное ему… И у меня для тебя есть деловое предложение.

— Я весь внимание.

— Чертежей у меня, как ты понимаешь, нет. — Имперец демонстративно похлопал себя по карманам. — Но и Илья их на Анну не изменяет. Расстроится конечно, погорюет. Но дочери-то у него две. А сын — один.

— Резонно. — Согласился Андер, прикидывая, что такой исход событий тоже вероятен. — И что ты предлагаешь?

— Я меняю Анну на мальчишку.

Оборотень призадумался на мгновение, прикидывая, что как бы Илья своих детей не любил, но он — человек, а люди особенно сильно трясутся за своих наследников. За мальчиков.

— Хорошо. — Неспешно согласился он. — И где гарантии, что я приведу Анну — а тут не будет ваших солдат?

— Не будет. — Солдат неприязненно посмотрел на Андера из-под черных бровей. — Я могу клятву принести.

— Клятва — это хорошо. — Согласился Андер. — Какая тебе со всего этого выгода?

— Анна — моя невеста. Мы любим друг друга. Собирались пожениться в середине лета. Все карты спутал этот отбор. Будь он неладен. — Выглядел имперец действительно раздосадованным. — Илья как получил письма от императорского двора, сразу велел дочек в столицу собирать, мол, нечего им прозябать за уездными офицерами.

Андер прокрутил информацию в своей голове, и оценив ситуацию, решил, что тоже бы не отдал свою дочь за подобного типа. Слишком идеальный, сахарный. А внутри — пустой. И отца Анны он тоже понимал. Девы молодые, влюбчивые, падки на яркий мундир. Умнеют только с возрастом, но становится слишком поздно.

— Хорошо. — Он словно не хотя оторвался от ствола дерева, протягивая руку имперцу. — Давай клятву.

Имперец пожал руку, и глядя в глаза Андеру, произнес:

— Я, Маркус Лотсгорд клянусь, что приведу через три дня Алоиза Милануа, без сопровождения.

— Я, Андер Ромм, принимаю твою клятву, и клянусь, что приведу через три дня Анну Милануа.

Оборотень не знал, кто скрепил сделку, Светлейший или Темнейшая, но почувствовал, как божественная сила прокатилась по загривку, поднимая самые маленькие ворсинки.

Андер вернулся под утро. Не думаю, что в его духе было распространяться с домашними о делах, которые он вел, но к завтраку он спустился в весьма хорошем расположении духа.

Элики меня гордо игнорировала, лишь изредка, демонстративно давала мне мелкие поручения, касаемые молодой девы, дабы показать лэрду, что спуску она своей помощнице не дает и ребенок под надлежащим присмотром. Сама же, сев к нему поближе, рассказывала об успехах в учебе у юной дивы. Учитель естествознания ее хвалил вот намедни. Слушать противно.

Андер слушал ее со спокойным интересом, с гордостью посматривая на дочь, а когда Элики, наконец замолкла, позволяя прислуге унести пустые тарелки, обратился ко мне.

— Дева Анна. — Выглядел он не то, чтобы счастливым, но вполне довольным жизнью. — Жду вас в своем кабинете. Безотлагательно.

И, подавая мне пример, встал из-за стола.

— Присаживайся. — Он указал мне на кресло, стоило двери за моей спиной закрыться. — Мне пришел ответ на письмо, что я отправлял. Положительный.

Я похолодела. Ожидаемо, что отец поверил в написанное, но я до последнего надеялась что он проявит благоразумие и хладнокровие.

— Не бледней так. — Он позволил себе легкую полуулыбку. — Все складывается на редкость удачно. Как для тебя, так и для меня. В общем, будь готова сегодня же после обеда, отправиться в путь. Дорожное платье уже лежит в твоей комнате.

Да подавись ты своими платьями, тьмы порождение!

— Это все? — Ледяным тоном спросила я.

— Да, можешь идти. — Он прекратил улыбаться, а голос его стал каким-то печальным.

Возможно, он хотел сказать что-то еще, но я быстрым шагом покинула его кабинет. Гори ты темным пламенем вместе со своим князем его гениальным планом!

Я быстрым шагом прошла мимо Элики, совершенно случайно прогуливающейся мимо кабинета Лэрда. Она одарила меня торжествующей улыбкой, но сказать ничего не успела.

Я быстро сбежала на первый этаж и вышла в сад.

Погода стояла на мерзость хорошая.

Ласковое июньское солнце уже припекало голову, но по утреннему свежий ветер не давал жаре войти в права.

Я почти бежала по выложенным диким камнем дорожкам, чувствуя, как спину прожигает взгляд оборотня.

Я обернулась. Окна его кабинета как раз выходили на сад, отражающееся от них солнце не позволяло разглядеть, стоит за ними кто-то или нет.

Дорожки расходились, петляли между клумбами и ажурными коваными лавочками, не позволяя нигде скрыться от лишних глаз — куда ни глянь — все как на ладони.

— Что за сад такой. — Ворчала я себе под нос, просто чтобы дать вызод накопившемуся раздражению. — Захочешь удавится — и негде!

— Это ты из-за ссоры с Элики? — Раздался из-за спины знакомый голос.

Темнейшая бы побрала эту Иналу! Кто ж так подкрадывается!

— Не бери в голову. — Горничная обошла меня по кругу, в руках у нее была корзинка с зеленью. — Эта упырица любит чужую кровушку попортить, вот и вцепилась в тебя. Она нам, конечно, всем уже как кость поперек горла, но давиться из-за нее до сих пор никто не собирался. Сильно тебе до лэрда досталось?

Смотрела она на меня сочувственно так, проникновенно.

— Что, уже все знают? — С горечью спросила я.

— Да уж конечно. — Инала фыркнула. — Подслушать у Элики не вышло, о чем вы говорили, но она видела, как ты выскочила из кабинета лэрда, словно ошпаренная. Ты не бери в голову, он справедливый, и отходчивый.

— Меня, это, пожалуй, уже не касается. — Я подавила тяжкий вздох. — Сегодня в обед я уезжаю.