Как приручить одинокого волка (СИ) - Зоряна Лемешенко
— Я не был в детском лагере… — грустно ответил я другу, который всё никак не мог смириться с мыслью.
— Это же человеческие разборки!
— Но страдают такие как Света. Я утром это понял, что я должен быть там.
— Ну ты, Глеб, даёшь! Что не день, то сюрприз, — Паша стал говорить спокойнее, но более устало. — Ты понимаешь, что не вернуться — еще не самый плохой вариант?
— Да что ты меня уже в покойники записываешь?! — меня захлестнуло возмущением. — У меня вообще-то подготовка и уже есть опыт УБД. Ну а там как судьба, ты сам знаешь. Мой отец нигде не воевал.
— Воевал, просто так уж повелось, что у людей свои войны, а у нас свои, — не унимался Пашка.
— Паша, ты поможешь мне? Да? Нет?
— Куда я денусь, — обречённо выдохнул он.
Кате я всё же позвонил накануне отъезда, который случился спустя 2 дня после разговора с Павлом. Я назначил её клином, который должен вышибить другой. О ней буду думать в окопах, лёжа в укрытии под вой снарядов, вспоминать наши жаркие ночи, и стремиться буду к ней. Её я не буду бояться так потерять, и она легко перенесёт нашу разлуку, не вскакивая посреди ночи с колотящимся сердцем от очередного предчувствия.
Глава 13
Дни тянулись за днями, ноябрьская слякоть сменилась первыми хрустящими стекляшками льда на лужах, Вадим с упоением их разбивал по дороге в садик. Жизнь, казалось бы, наладилась, этажом ниже поселилась приятная пара средних лет, с которыми у нас установились добрососедские отношения. Каждый раз, встречая их или слыша снизу звуки обычной беседы вместо воплей и отборной брани, я вспоминала с благодарностью Глеба. Хотя зачем врать самой себе? Я вспоминала его гораздо чаще и не только с благодарностью, а еще и с непонятной щемящей тоской.
В начале декабря в моей жизни произошло радостное событие: нежданно и негаданно приехала моя давняя подружка Злата с семьёй. Вот только состав её семейства меня немало ошарашил. Я была уверена, что она уехала заграницу вместе со своим кавалером Кириллом, я помню, как они это сообщали, не могло же мне присниться?
И вот однажды мы с Вадимом шли домой из садика, зайдя по пути в магазин и прикупив пельменей. И тут дорогу нам преградил минивэн вишнёвого цвета, из которого вывалилась гурьба народу. Видимо у меня красноречивая была мимика, когда я переводила взгляд со Златы на её великана-мужа, на их сына, затем на дочку в люльке, а потом на круглый живот Златы, а она, отсмеявшись, бросилась меня обнимать. Было жутко неудобно, когда радость встречи я испортила внезапно накатившими слезами — ревела как белуга и не могла остановиться, даже испугала Вадика и Славу — сына Златы и Геры (как оказалось Германа). Но подруга погладила меня по спине и сказала, что всё понимает. Хотя что она могла понимать, если я сама не могла этого объяснить? Потом, анализируя свои эмоции, я решила, что это потому что я очень соскучилась, и такой приятный, но всё же стресс, выбил маленький кирпичик из-под груды переживаний. Нас с сыном затолкали в машину и повезли за город, где Злата и её семья обосновались на некоторое время.
— Светик, хороший мой человечек, я тебе даю гарантию, что всё наладится. У меня третье око открылось.
— Боюсь спросить где, — проныла я в ответ, на что получила заливистый хохот подруги.
— Ну вот, теперь узнаю тебя!
Вадим наладил контакт со Славкой сразу, они умчались играть в оборотней, бегая по зимнему саду шикарного дома. А Гера пошёл укладывать младшую дочь, оставив нас с подругой вдвоем.
— Красиво жить не запретишь! — покачала головой я, натурально роняя челюсть от увиденного интерьера.
— Просто надо слушать себя, — загадочно изрекла Злата.
— Похоже на проповедь и от этого немного страшно, — опять заулыбалась я.
— Да ну, какая проповедь. Просто у меня с некоторых пор сильно развита интуиция. Не спрашивай ничего, просто так случилось. Так я получила всё, что у меня есть. Было непросто, временами страшно, временами уже не верила ни во что, но всё же вот, сама видишь…
— Тьфу-тьфу-тьфу, — поплевала я, а затем еще постучала по кофейному столику из темного дерева.
— И у тебя всё будет, только слушай это, — подружка ткнула меня пальцем в грудь, — а не как мы привыкли всё взвешивать и анализировать. Иногда кажется, что с ума сходишь, что не может быть такого, а на самом деле только так и правильно.
— Как точно ты описала моё нынешнее состояние… — вздохнула я.
Злата только молча отпила из чашки свой любимый липовый чай, ожидая продолжения.
— Кажется, я влюбилась в того, кого видела мельком раза три, а потом лишь чай попили и поболтали пару часов, — я опустила глаза на кружку в своих руках, когда моей кисти коснулась ладонь подруги.
— Я за Геру вышла через сутки после знакомства, а потом он пропал на три года.
— Да ты что! — я была шокирована услышанным. — А Глеб тоже сейчас далеко, судя по всему на войне…
— Держи его, молись за него. Знаешь, что сильнее всех войн, смертей и прочих ужасов? Любовь. Она дотянется и удержит, где бы он ни был. И можешь считать меня хиппи, но это так.
От её эмоциональной речи у меня встал ком в горле и защипало в глазах. Но вернулся Гера, посмотрел на наши красные носы, закатил глаза и сходил к холодильнику за парой банок пива для себя и меня. На что Злата смешно надулась, что мы её не взяли в свой кружок пивных алкоголиков.
Вернулись домой мы уже поздним вечером после сытного ужина в чудесном доме, и только дома я вспомнила, что же так тянуло мою сумку — сплошной комок теста и фарша…
Следующее утро было субботним, было бы очень приятно поваляться чуть дольше, чем в будни, но сын мой ранняя пташка. Посмотрев за окно и сверившись с прогнозом погоды, я решила поехать в парковую зону в другой части города, где проходило моё детство. Там росли старые деревья, журчал ручей и местность очень напоминала настоящий лес. Вадик носился по тропинкам, собирал жёлуди с подмёрзшей земли, а я подошла к самому крепкому дубу, немного робея от того, что собиралась сделать.
— Батюшка Перун… Не знаю как правильно… не сердись, если что не так скажу. Прошу твоей помощи для наших
