Стать Медузой (ЛП) - Хамм Эмма

Вздохнув, она прислонилась к колонне и скрестила руки под грудью. Что-то все еще не унималось в ее сердце. Не должно быть важным, что многие женщины жили не так, как хотели. Она получила жизнь, какую хотела.

И все же…

Голоса проникли в ее мысли. Они были тихими, но сильными, звучали из сада, словно только появились там.

Разве она не должна была услышать их раньше?

Медуза осторожно приблизилась к саду, перебегая от колонны к колонне, чтобы ее не заметили. Она была не самой незаметной, но надеялась, что успеет услышать, о чем они говорили, раньше, чем они увидят ее.

Или хотя бы узнать, кто был в саду Афины поздно ночью. Может, другие жрицы исполняли ритуалы, о которых ей пока нельзя было знать. Может, они вызвали Афину поговорить о великих делах, которые им нужно сделать.

Посреди роз стояла та, кого Медуза хотела увидеть с тех пор, как пришла сюда.

Афина.

Это могла быть только она. Женщина была выше двух метров ростом с широкими плечами и строгим лицом. Ее волосы свободно ниспадали, золотые, как поля пшеницы, которые Медуза покинула. Шлем на ее голове был из золота. Он сиял в свете луны. Сова на ее плече сидела возле острого края меча, пристегнутого к ее спине.

Белая ткань ниспадала с ее плеч вдоль тела водопадом яркого света. Может, ее кожа сияла в свете луны, Медуза не удивилась бы. Она же была богиней.

Это точно была она? Прошло столько времени, и Медуза встретит женщину, которая была так для нее важна?

Медуза чуть не вышла из-за колонны, но заговорил другой голос. Этот был намного ниже, звучал как волны, бьющиеся об берег.

Мужчина шагнул вперед. Его кожа была такой темной, что почти отливала синевой. Его белая борода парила, словно он был под водой. И его глаза были синевой океана.

Посейдон?

Она не слышала, чтобы морской бог покидал свой дом. Почему они были именно тут?

Она опустилась на пол в тенях за колонной и внимательно слушала.

— Послушай, дядя, — прорычала Афина. — Ты не будешь лезть к женщинам, которые живут тут у меня. Я знаю, что в твоей природе утолять свои желания, но мои жрицы живут по особым правилам.

— Понимаю, Афина. Ты говорила мне, и я слушался. Тебе не нужно повторять это снова и снова, — он закатил глаза. — Я не хочу трогать скучных женщин, служащих тебе.

— Тогда не приходи сюда за этим. Я не хочу потом находить твоих щенков, — сова на ее плече встрепенулась от ее злого голоса. Она погладила взъерошенные перья, убирая гнев птицы. — Ты думал, что умно зачать ребенка со смертной.

— А теперь от него больше бед, чем должно быть. Я обещал Зевсу, что найду мальчишку и разберусь. Так и будет, — он низко поклонился. — С твоей помощью, конечно. Ты в долгу. Афина.

— Ты можешь получить только место для остановки. Ты уйдешь, как только с этим разберутся, — она оскалилась, и это впечатляло. — Я слежу за тобой, дядя.

— Да, ты такая страшная. Как головная боль, которая породила тебя из головы твоего отца.

Посейдона не пугала его племянница. Если приглядеться, Медуза видела, что он наслаждался собой.

Может, угрозы боя с другим божеством восхищали его. А Медуза отпрянула от них, надеясь, что ее не заметят.

Но ей не повезло.

Голос Афины пронзил ночь, словно она бросила меч в Медузу.

— Эй, ты! Покажись.

Она выждала пару ударов сердца, чтобы другой человек вышел из теней. Медуза надеялась, что еще какая-нибудь жрица не спала, и это ее поймали боги.

К сожалению, никто не вышел из теней. Значит, Афина рявкнула на нее. Она впервые видела богиню, которую любила, и все шло не так, потому что она нарушала правила.

Это было хуже, чем упреки материи. Щеки Медузы пылали, она вышла из-за колонны и спустилась в сад.

Два бога возвышались над ней. Афина смотрела на нее с разочарованием, обжигающим ее сердце и душу. Ее богиня не была рада, что жрица была не в кровати, еще и подслушивала личный разговор двух богов.

Посейдон смотрел на нее с интересом. Он склонил голову и широко улыбнулся ей.

— Кто же ты?

Его внимание должно было считаться даром. Один из первых и самых сильных богов смотрел на нее, словно она была интересной. Он, Зевс и Аид сделали мир таким, какой он был. Они бились с титанами, дали людям шанс на жизнь.

Она пыталась говорить себе, что его внимание было хорошей новостью. Что она должна была радоваться, что он был заинтересован. Но ее кожу покалывало от отвращения, ведь он смотрел на ее груди и ноги сквозь ее пеплос.

Кашлянув, она опустилась на колени перед ступнями Афины.

— Богиня. Прошу, простите за вмешательство. Я не могла уснуть и думала помолиться у вашей статуи.

Это хотя бы было правдой. Статуя Афины, снимающей обувь, была за богами.

Афина оглянулась на красивый мрамор и фыркнула.

— Да, все любят молиться перед ней. Почему так, жрица?

Медуза могла пролепетать тысячу ответов, но прозвучало:

— Потому что так вы похожи на нас, великая Афина. Даже вы с уважением разуваетесь, чтобы войти в храм.

Хоть богиня смотрела на нее задумчиво, Посейдон был другим делом.

Он откинул голову и рассмеялся.

— Что боги похожи на вас? Этого смертные нынче хотят? Это забавно.

Она хотела пронзить его взглядом так сильно, что глаза болели. Как он смел смеяться над ее ответом? Это было правдой. Потому многие любили Афину. Она не была чистой Афродитой, которая была недосягаема для смертных. Она не была пугающей Герой, которую боялись оскорбить. Афина была как смертная в теле воительницы.

Смертные поклонялись ей, потому что она была не просто богиней.

Стиснув зубы, Медуза игнорировала Посейдона, смотрела на Афину.

— Потому я всегда поклонялась тебе. Потому заняла место тут, когда мне предложили. Чтобы понимать тебя, стать ближе к богине, на которую я хотела быть похожа на каждом шагу своей жизни.

— Благородное дело, — ответила Афина. — Но, боюсь, для тебя это невозможно, кроха.

— Почему? — Медуза не очень хотела спрашивать. Она не хотела знать, как далеко ей было до становления такой женщиной, как Афина.

Богиня опустила колено перед ней, в другое колено уперлась локтем. Она коснулась мозолистым пальцем подбородка Медузы.

Афина склонила ее голову, чтобы свет луны озарил ее лицо.

— Такая красивая женщина, как ты, должна знать, что красота — это дар и проклятие. Воины получаются из уродливых и сильных. Красота — слабость, милая моя, а ты одна из самых слабых.

Смесь похвалы и оскорбления была ужасной для ее разума. Рот Медузы открылся и закрылся.

Она хотела спорить, что станет сильной. В бою не требовалось быть жестоким или уродливым. Там нужны были люди, желающие справедливости. По крайней мере, так было в историях о героях.

Афина отпустила ее подбородок и встала. Она подошла к своему дяде, и два бога посмотрели на нее с жалостью и пылающим голодом.

— Тебе стоит вернуться в свои покои, жрица. Такой женщине, как ты, опасно ходить одной.

Медуза поднялась на ноги и побежала прочь из сада. Ее топот гремел в ее голове, словно барабаны. Боги не хотели, чтобы она была рядом с ними, но и она не хотела быть рядом с ними.

Она так долго поклонялась им, а теперь боялась богов. Не из-за их сил. Не из-за их жестокости.

Из-за того, что они могли с ней сделать.

ГЛАВА 11

Алексиос вдохнул резкий соленый воздух, впустил его в свои легкие. Было поразительно, как несколько месяцев вдали от дома могли изменить его взгляд на жизнь.

Даная, Диктис и Персей жили тихой жизнью. Они работали. Они трудились. Они спали. И они начинали все заново, пока не хватало денег на пир. Они наслаждались моментами, пока еще были вместе.

Не проходило мгновения, когда они не проявляли любовь. Объятия. Смех. Даже шутки. Все показывало, как они ценили маленькие мгновения.