Керрелин Спаркс - Как выйти замуж за вампира-миллионера
Шэнна подскочила, затем уставилась на дверной проем.
— Что случилось? — спросил Лазло. — М-м, возможно, нам следует закрыть дверь.
— Ни за что! — раздался голос Грегори. — Я хочу посмотреть.
Шэнна шагнула назад, краснея.
Ромэн впился взглядом в трех мужчин в дверном проеме.
— Удачное время, Коннор.
— Да, сэр. — Цвет лица Коннора стал лишь немного светлее, чем его рыжевато-красные волосы. — Мы уже готовы.
Может, это и был удачный момент в конце концов. Сейчас, размышляя об этом, Ромэн считал, что его рот имел бы привкус крови, и, учитывая страхи Шэнны, поцелуй, возможно, стал бы катастрофой. Он должен быть более осторожным в будущем.
Будущее? Каким могло быть будущее? Он поклялся никогда не связываться со смертными снова. Как только они понимали, кто он на самом деле, то хотели убить его. И кто будет винить их? Он был демоническим существом.
— Идем.
Он взял ее за локоть, чтобы помочь подняться по лестнице.
Она не двигалась. Она застыла на месте, уставившись на дверь.
— Шэнна?
Она смотрела на Коннора.
— Ромэн, у вас здесь мужчина в клетчатой юбке.
— В доме находится дюжина Горцев. Они — моя служба безопасности.
— Правда? Поразительно.
Она стала подниматься по лестнице, ни разу не посмотрев на него.
Проклятье. Она уже что, забыла, как они обнимались?
— Добро пожаловать, моя леди.
Коннор отстранился, чтобы позволить ей войти. Лазло и Грегори попятились, хотя она не обратила на них внимание.
Улыбаясь, она оказалась перед Шотландцем.
— Моя леди? Меня еще никогда так не называли. Это кажется почти … средневековым.
С полным на то основанием. Старосветский шарм Коннора действительно был несколько древним. Ромэн взбежал по лестнице.
— Да, он немного отстал от времени.
— Отлично, мне нравится. — она изучала холл с покрытым полированным мрамором полом и широкой лестницей. — И мне нравится этот дом. Очень красивый.
— Спасибо. — Ромэн закрыл дверь и Картинно поклонился.
Шэнна переключила внимание на Коннора.
— Мне нравится ваш килт. Что это за плед?
— Это плед клана Бьюкенен. — он слегка кивнул.
— И эти небольшие кисточки на ваших носках — они подходят к вашему килту. Очень мило.
— Oх, девочка… Они служат для поддержки моих чулок.
— Это нож? — Она нагнулась, чтобы ближе рассмотреть носки Коннора.
Ромэн подавил рычание. Потом она скажет Коннору, что его волосатые колени симпатичные.
— Коннор, отведи нашу гостью на кухню. Она, наверно, проголодалась.
— Да, сэр.
— И пусть твои люди осматривают все каждые полчаса.
— Да, сэр, — Коннор двинулся к задней части холла. — Сюда, мисс.
— Идите с ним, Шэнна. Я приду к вам позже.
— Да-да, сэр. — она одарила его раздраженным взглядом, затем последовала за Коннором на кухню, пробормотав, — Мне следовало пристрелить его.
Грегори тихо присвистнул, как только кухонная дверь закрылась.
— Мило. Твой дантист — малое несносное дитя.
— Грегори, — Ромэн послал ему строгий взгляд, который был проигнорирован.
Он поправил свой шелковый галстук.
— Да, я думаю, что мне надо кое-что проверить. У меня есть полость, требующая наполнения…
— Хватит! — прорычал Ромэн. — Вы оставите ее в покое. Ясно?
— Да, мы знаем. Мы видели, как Вы пускали слюни.
Грегори подошел к Ромэну, его глаза мерцали.
— Ты хочешь смертную, не так ли? А что стало с бравадой «никогда снова»?
Ромэн поднял бровь.
Грегори усмехнулся.
— Знаешь, должен сказать, ей действительно нравятся эти мужские юбки. Может, Коннор сможет одолжить тебе одну.
— Они называются килтами, — сказал Лазло, играя с пуговицей.
— Неважно. — Грегори посмотрел на Ромэн. — Ну, насколько сексуальны твои ноги?
Ромэн послал ему предупреждающий взгляд.
— Почему ты здесь, Грегори? Я думал, ты ушел с Симоной.
— О, да. Я взял ее в этот новый клуб на Тайм Сквер, но потом она разозлилась на то, что ее никто не узнал.
— А должны были?
— Она — известная модель, братишка! Она была на обложке Космо в прошлом месяце. Ты не в курсе? Не имеет значения, короче, она нажралась и швырнула стол на танцпол.
Ромэн застонал. Превращение в вампира значительно увеличивало силу и все пять чувств, но, к сожалению, не повышало их интеллект.
— Я подумал, что это выглядит подозрительным, что кто-то настолько тощий мог быть таким сильным, — Григорий продолжал, — в общем, я позаботился об этом. Я стер у всех воспоминания и вернул ее сюда. Теперь она в твоем гареме, получая понимание и делая педикюр.
— Я предпочел бы, чтобы ты не называл их моим гаремом. — Ромэн посмотрел на закрытые двери. — Они там?
— Да. — Григорий выглядел удивленным. — Я сказал им оставаться внутри и не шуметь, но кто знает, послушаются ли они?
Ромэн вздохнул.
— У меня нет на них времени. Позови свою мать и посмотри, может, она присмотрит за ними.
Грегори фыркнул.
— Ей это понравится. — он вытащил сотовый из кармана и отошел, чтобы позвонить.
— Лазло?
Коротышка химик подскочил.
— Да, сэр?
— Не сходишь на кухню и не спросишь Шэнну, что она нужна для … м-м, процедуры?
Лазло выглядело смущенным в течение секунды, затем до него дошло.
— О, правильно! Процедура.
— И скажи Коннору прийти сюда в течение секунды.
— Да, сэр. — Лазло понесся к кухне.
— Мама в пути. — Грегори засунул телефон назад. — Так дантист все еще не сделал тебе зуб?
— Нет. У нас проблема. Иван Петровский. Кажется, молодой дантист в его списке убийств.
— Ты шутишь! Что она сделала?
— Я точно не знаю. — Ромэн посмотрел в сторону кухни. — Но я хочу узнать.
Кухонная дверь качнулась, как только Коннор шагнул в холл. Он встретил их у начала лестницы.
— Вы можете сказать мне, почему я только что делал бутерброд с индейкой для дантиста?
Ромэн вздохнул. Он должен ввести своего начальника службы безопасности в курс дела.
— Чуть раньше, этим вечером, во время одного эксперимента я потерял свой зуб.
Он вытащил окровавленный носовой платок из кармана джинсов и показал содержимое.
— Вы потеряли свой клык? Иисусе, — прошептал Коннор. — Я никогда не слышал о таком.
— Я тоже, — признался печально Ромэн. — А я был вампиром в течение более чем пятисот лет.
— Ничего себе! Возможно, это старость, — предположил Грегори, затем вздрогнул от взгляда, который послал ему Ромэн и Коннор.
— Я смог придумать только одно объяснение, — наша новая диета. — Ромэн обернул зуб и положил обратно в карман. — Это единственная переменная, которая изменилась, с тех пор как мы стали вампирами.
