Книга Демона. Видения (СИ) - Герц Тася

— Это единственная комната, которая сгорела. Сколько бы ее не возвращали в прежний вид, она всегда будет гореть.

— Чья она?

— Ольги.

— Той, чье имя связано с именем Стефана Адлера? И чей кулон мне дала Элиза?

Валентина кивнула и вышла, оставив девушку одну. Милана задержалась. Она обхватила себя обеими руками и осмотрелась. Несмотря на то, что комната сгорела, Милана ощущала здесь жизнь. Каждой клеточкой своей души, словно это была и ее спальня. Наверное, она была очень красивой и светлой. Об этом говорили большие окна. Но из-за сажи свет не проходил. Из коридора послышался голос Валентины. Милана вышла из комнаты, плотно закрыв дверь, и спустилась в холл. Валентина сидела на софе и смотрела в окно.

— Там когда-то росли розы, — указала она на завядшие кусты. — Каждое утро няня открывала все окна, что бы впустить аромат в дом. Я помню этот аромат. Особенно после дождя.

— Расскажите мне о графине, — попросила Милана, присев рядом.

— Ты очень похожа на нее, — вдруг ответила женщина, повернув к ней голову. — Ольга и Стефан любили друг друга, но не могли быть вместе из-за ее отца. Стефан был обычным солдатом, обреченным жить в разъездах. К тому же, все считали его не совсем обычным.

— Как это?

— Его боялись и ненавидели из-за некоторых способностей, приобретенных на службе. Кто-то говорил, что он мог извергать огонь из рук. Меняться внешне. Мог красть чужие мысли. Управлять разумом. Кто-то говорил, что Стефан умирал и возрождался вновь. Его считали колдуном. Демоном.

— Но то время прошло, Валентина. Сейчас никто не может доказать, что это было на самом деле. Ведь все считают это вымыслом. Воображением. Фантазией. Кто-то придумал сказку о демонах и развлекал народ этими байками. Маги. Колдуны. Ведьмы. Если я скажу, что видела нечто подобное, то меня посчитают безумной, правда?

— Нет доказательств существования таких людей.

— А как умерла Ольга?

— Сгорела. Утонула. Я точно не знаю. Никто не знает.

— Возможно, они все же смогли быть вместе, — с надеждой произнесла Милана. — И быть может, у них были дети и внуки.

Когда Милана возвращалась домой, в городе начался сильный дождь. Она спешила, не замечая вокруг людей. Проходя мимо очередного прохожего, вдруг остановилась. Сквозь прохладный ливень, ощутила сильную вибрацию. А затем услышала свое имя в голове. Нет, это не было ее мыслями. Милана обернулась. Она смотрела на дома и прохожих в поиске источника этого голоса, сводящего с ума.

А когда двери дома закрылись, то все стихло. Она прислонилась спиной к стене и выдохнула. Стало легче. Минутой позже раздался громкий стук в дверь, и девушка вздрогнула. На пороге стоял промокший Алекс. Вместо приветствия, мужчина чихнул. Милана впустила его в дом. Кинула ему полотенце и поспешила согреть чай. Пока девушка возилась на кухне, Алекс заметил газету на столике со статьей о незнакомце в маске. Милана вошла в гостиную тихо и смогла услышать, как Алекс рассуждал вслух сам с собой, но обращался к фото. Алекс, вероятно, что-то о нем знает.

— Расскажи мне о нем, — просила Милана, поставив на стол чашку с дымящимся чаем. — Почему его так трудно поймать? Он же не призрак, а обычный человек.

— Он не человек, а убийца. Бездушный палач, убивший много людей.

— Ты с ним уже сталкивался?

— Дважды. И каждый раз он исчезал.

— Исчезал? — почему-то она зацепилась именно за это слово.

— Знаешь, вроде вот он стоит перед тобой, лицом к лицу. И ты думаешь, никуда он не уйдет, гад. А затем, в одно мгновенье, исчезает у тебя на глазах. Как дымка, мать его! Поверь, я знаю, что говорю. Обычный человек так не может. Когда-нибудь я его поймаю. А поймав, постараюсь добиться достойного наказания. Я сниму с его лица маску.

— Кто все те люди, которых он убил? — поинтересовалась Мила.

— Никто. Простой народ, — повернулся он к ней. — Их ничего между собой не связывает. Разве что жили в одной стране. И дышали одним воздухом.

— Совсем ничего? — спрашивала она, думая о запонке.

— Ни в прошлом, ни в настоящем. Случайные жертвы, — пояснил мужчина, делая глоток горячего чая.

— О чем он думал, когда убивал? — задала она вопрос, размышляя вслух.

— О крови и насилии. Убивает для себя, ради удовольствия, — пожал плечами Алекс. — А как еще это объяснить? Психопат.

— Я думала над его внешностью и действиями. Возможно, весь его внешний вид — это не простое представление. Маска олицетворяет духа. Демона. Вероятно, он действует по своим законам и правилам, о которых мы ничего не знаем. Убивая, он говорит о чем-то.

— О том, что он убийца, помешанный на крови.

— Может, это для него некий ритуал? Обряд? Маска. Кинжал. Время суток, когда он выходит на охоту. Если так, то он и, правда, псих. Но, возможно, он хочет донести до кого-то смысл этого всего. До кого-то особенного. Для одного или нескольких, — задумалась Милана, смотря на фото в газете. — Все же, у любого действия есть причина. Сам посуди, он оставляет на месте убийства подсказку. Вероятно, до кого-то его послание уже дошло, и тот трясется от страха. Может, мы просто плохо осведомлены?

— И этот кто-то, может стать следующей жертвой. Понять бы, кто на этот раз.

— Возможно, — пожала она плечами, а затем добавила: — Я не думаю, что жертвы все же случайны. Кто их родственники? Дети? Может, в этом замешаны прадеды? Это лишь мое мнение. Ты не обязан к нему прислушиваться.

— И не стану. Полицейский тут я.

Милана лишь развела руками, чуть улыбнувшись Алексу. И все же, идею она ему подала, и он обязательно ей воспользуется. А если это не даст никаких результатов, расскажет про запонку. А пока, запонка побудет у нее. Когда дождь стих, в дверях появился Натан. Милана оставила мужчин наедине, а сама ушла в свою комнату.

Что заставляет его так поступать? Месть? Простое желание убивать? Если это обычное убийство, то к чему столько знаков? Маска. Серебряный кинжал. Запонка. Черный лотос. Здесь замешана целая история. И главное, кому он посылает эти знаки? Связь есть во всем. Думая об этом, девушка вытащила письмо из конверта, а вместе с ним выпал засушенный серо-голубой цветок. Из письма она узнала о происхождении Стефана и Ольги. О первой встречи. О том, как зарождалась любовь. О тайных свиданиях и поездки в Париж, где было совершено тайное бракосочетание против воли ее отца. И не слова о его перевоплощениях. Быть может, она еще этого не знала. И он скрывал. А может и знала, но не выдавала этой тайны. Сердце быстро забилось. В голове промелькнула суета. Много людей в одной большой комнате. Девушки в красивых белых платьях, а мужчины в черных фраках. Музыка. Свет. Голоса. Вернув цветок обратно в конверт, выдохнула. Видения набирают оборот и становятся частью ее жизни, которую она не проживала. Совместно с этим, ощущения, сопровождающие чужие воспоминания, стали ярче.

Девушка тихо вошла в зал, где царила особая атмосфера. Ощущалась сила. Уверенность. Она прошла к полке с мечами и выбрала один, наиболее подходящий по легкости. Вынула из ножен и всмотрелась в лезвие, как в зеркало. Она вспомнила фильмы, где герои сражались на мечах, и улыбнулась, ведь сейчас ей предстоит бой с ее невидимым врагом. Жестокий бой, где победа будет за ней.

— Тебе лучше вернуть его на место, — прозвучал неспокойный мужской голос за спиной. — Можешь пораниться.

— Могу. Видимо, вам придется научить меня управляться с ним, — повернулась она к Алану. Тот стоял, с тем же невозмутимым и упрекающим взглядом, как и в клубе.

— Выбери, что-нибудь менее опасное. Не хочу отвечать за твою смерть.

— Меня вполне устраивает этот вид оружия, — не сдавалась девушка, подходя к центру зала.

— Ты упряма, как ослица!

Но она молчала и пристально смотрела на мужчину, пока тот подходил к мечам. Алан взял шест вместо меча и направился к девушке. Конечно, Милана понимала, что стоящий перед ней намного опытней в плане боя, но раз уж она начала, то пойдет до конца. Алан смотрел на нее, как на идиотку. Девушка встала в стойку, которую ей показывал старик, крепко сжав рукоять меча. В ее голове мелькнули картинки, где она уходит от удара шеста и наносит удар меча своему противнику. Потом снова и снова, пока Алан не оказывается на полу в луже крови, корчась от боли. Какие ужасные мысли! Алан не спешил. Зато Милана поспешила нанести удар первой и оказалась на полу. Конец шеста больно давил ей в грудь.