По лазоревому ветру (СИ) - Енодина Анастасия

- Это, наконец, всё? – спросил чей-то басистый раздраженный голос, и кто-то из стражников ответил:

- Да, все в сборе.

- Хорошо, – смягчился басистый голос. – Итак, время на раздумья у вас было. Раз вы все явились сюда не с боем, следует полагать, ваш ответ «да»?

- Верно, – ответил начальник стражи. – Но нам нужны гарантии, что после этого нас не казнят. Кто заказчик?

Басистый голос залился диким хохотом, после чего ответил:

- Этого я вам не сказал бы, даже если бы сам знал. Гарантии вам нужны? Вы получите втрое больше каждый, чем рассчитывали получить за живого принца на всех – этого вам мало?

- Что толку от денег, если нас казнят, как предателей? – заметил один стражник.

- Верно говорит, – поддержал его другой. -  Как мы можем доверять вам? Вам же первым выгодно сдать нас королю, чтобы поделить нашу долю между собой!

- Вы пришли сюда, на переговоры. Это значит лишь то, что жизнь вашего принца легко продаётся! – он задумался над своими словами, и, видимо, нашёл их красивыми, и потому повторил: - Да, жизнь принца легко продаётся, но моё слово – никогда! Я сказал, что вы получите втрое больше, чем каждый из вас получил бы, доставь вы его живым, и я сдержу своё слово. Подозрения не лягут на вас –  как только минуем поселение, мы инсценируем набег, вы пострадаете немного, но следы насилия не позволят обвинить вас в предательстве. Незначительные раны по сравнению с богатством – ничто, не так ли? Принц будет убит, и как только я предъявлю его тело посреднику заказчика, его труп будет подброшен в замок. Вы получите свои деньги, или будь я проклят до девятого колена!

Лефир почувствовал, что колени его подкашиваются, и он беззвучно осел на подушку из мягкого мха. Его начинала бить дрожь. Принц смотрел сквозь листву на людей, сидящих у костра, и ему хотелось выть от такого неожиданного предательства. Самым ужасным было не то, что его так просто предать, а то, что есть кто-то, кто готов очень дорого заплатить за его смерть. Ещё в башне Фогуна он перематывал в памяти все события, из-за которых у него могли бы быть недоброжелатели, но он не находил ничего, за что можно было бы зацепиться, кроме ведьмы. Но у неё было много возможностей убить его, и, даже зная, насколько она жестока, он не мог поверить, что наёмники и баснословные деньги – происки Элейны. Он не мог поверить, что она готова отдать всё, лишь бы причинить ему страдания. Лефир смотрел, но уже не слушал, как люди на поляне обсуждают детали предстоящей операции. Он пытался придумать, что ему теперь делать. Он всё ещё нуждался в целебных травах, и по-прежнему был слаб и безоружен. Принц пытался мыслить логически, но понимал, что далеко ему не уйти, даже если отправиться в бега прямо сейчас. Тем более, теперь опасаться стоило каждого встречного – любой мог знать о награде за него и пожелать получить её.

Незаметно пришедшая по следам принца Элейна стояла позади него. Незамеченная принцем, она тоже слышала разговор стражников с людьми у костра, и её сердце неожиданно сжалось от сострадания к Лефиру. Он так ошибался насчёт неё, и, хоть она и понимала, что после её визитов к нему в башню, она не сможет доказать ему обратное, ей очень хотелось, чтобы он знал, что она не настолько жестока к нему, как могло показаться, что она простила его ещё тогда, уносясь с эльфом, и что последние четыре года она и не вспоминала о нём. Ей захотелось плакать. От обиды за себя и за принца, этого ничего не понимающего в магии и такого неопытного в жизни, но всё же сильного человека. Принц, как казалось ей, вёл себя достойно в башне чародея, не говоря тому ни слова. Это впечатлило даже Фогуна. Элейна не хотела бы, чтобы эти продажные стражники оборвали жизнь принца за жалкие деньги. Она не желала смерти Лефириусу раньше, и не желала её и сейчас.

Принц ощутимо вздрогнул, когда её рука легла на его плечо. Ему показалось, что сердце в этот момент остановилось, и больше уже не будет стучать у него в груди. Но запах сирени, исходивший от обладательницы руки, заставил его немного успокоиться. Он сам не понял, почему запах Элейны подействовал на него так, но он перестал дрожать и страх покинул его душу. Принц хотел просто спросить, зачем такие сложности; просто услышать, наконец, от неё правду о том, что всё происходящее – часть её плана. Обернувшись, он встретился с её блестящими влажными глазами. На долю секунды он задался вопросом, что же вызвало её слёзы на этот раз, но, убедившись, что плакать она не собирается, счёл лучшим спросить то, что так его мучило. Он даже открыл рот, но девушка приложила палец к его губам. Её руки дрожали, а пальцы были холодными. Явно не от холода – ночь стояла тёплая, к тому же на девушке была её недавно выстиранная одежда, причём сухая. Это напомнило ему о том, что перед ним ведьма, и о том, что магией она пользоваться умеет, хотя бы для сушки ткани. Однако она была напугана, и её страх казался неподдельным. Принц подумал, что уже ничего не понимает, но лучше вернуться в экипаж и подумать обо всём там. Лефир мотнул головой в сторону лошадей и стал тихо пробираться в их сторону. Элейна почувствовала себя совершенно одинокой, брошенной в смятении и тоске, и некому было выдернуть её из этого состоянии, потому что Фогун, единственный, кто мог это сделать легко и как бы между прочим, был мёртв.

- Дай мне руку…пожалуйста, – попросила она неожиданно искренне, и принц, не раздумывая, протянул ей свою ладонь.

Она нащупала её своими холодными пальцами и крепко сжала, прекратив дрожать. В этот момент Лефириус почувствовал себя необычайно сильным и храбрым рядом с перепуганной девушкой, но быстро напомнил себе, кто она. Он продолжил путь, и вскоре они уже забирались в тёмное нутро экипажа. Принц высвободил руку и лёг, отвернувшись к стенке.

- Мне жаль,- сочувственно сказала девушка. – Очень жаль, что они готовы так с тобой поступить.

Внезапно Лефир резко метнулся в её сторону, оказался рядом с ней и больно схватил руками её запястья, прижимая к полу:

- Это ты, не так ли? Ты заставила их сказать всё это! Ты отправилась со мной не для того, чтобы спасти себя, а чтобы уничтожить меня, как того хотел бы твой Фогун! – он шипел ей в лицо, и в тусклом свете луны, пробивающимся сквозь неплотно закрытые занавески, наблюдал, как её глаза расширяются и наполняются едва покинувшем их страхом, становясь невыносимо похожими на тот взгляд, что он запомнил у себя в замке.

Она снова задрожала и не ответила ничего. Принц напугал её. Может, он и не был сейчас сильнее её, но она всё равно испугалась его неожиданного выпада. Вздохнув, мужчина отпустил её и откатился к стене, ненавидя себя за всё на свете. Элейна была не при чём. Он видел, как она лгала, как умело её голос проникал в самое сердце с той интонацией, с какой ей было нужно. Но эти зелёные глаза ещё ни разу не обманывали его, и сейчас он был уверен, что она не знала о предательстве стражников до этой ночи. Стараясь отбросить все лишние мысли, он пытался придумать, как выпутаться из создавшейся паутины неприятностей с вновь нависшим над ним страхом смерти. Надо сказать, за время, проведённое в башне, этот страх стал ему таким привычным, что теперь это даже помогало ему: он не паниковал, не питал ложных надежд, не искал виновных в своих напастях – он просто продумывал свои действия. Выход был один: всё-таки попытаться бежать. Как можно быстрее, и как можно дальше. Но при этом успеть вернуться в столицу раньше стражников. Да и будут ли они вообще возвращаться ни с чем к королю? От раздумий его отвлёк голос Элейны, тихий и робкий:

- Я… не желаю тебе смерти, – призналась она, поворачиваясь к нему и приподнимаясь на локте.- И вообще, у меня нет ненависти к тебе… разве что самую малость была, но теперь нет и её…

Лефир тоже повернулся к ней и, внимательно вглядываясь в её темный силуэт, ответил:

- Ты солгала моим стражникам! Ты была рада видеть, как я страдаю в вашей проклятой башне… - он хотел ещё припомнить о своём кошмаре, но подумал, что и такого списка вполне достаточно, чтобы его следующие слова прозвучали убедительно: - Я не верю тебе… - он вздохнул почти печально, потому что ему бы действительно очень хотелось верить ей.