Бродяга (СИ) - Риз Лаванда

— Хочешь совет? — решил быстро сменить тему Тан. Вообще-то, Кьяра сразу вычислила эту его привычку перескакивать в разговоре с одного на другое.

— Тебе вероятно известны все те истории, которыми славиться место, куда мы направляемся. Так вот, вытащить нас обратно под силу лишь Скаю, но он должен прибыть туда в как можно собранном состоянии. Его реакция удивительна, как и знания об этих тварях. Но если он будет чем-то раздражен — его хватка может его подвести. Поэтому если не хочешь, чтобы в тебя забурилась огромная пиявка, которая сожрет твой мозг и затем будет управлять твоим разлагающимся телом — сдайся на милость Скаю. Уступи ему, дай ему то, что он хочет.

— Я…, - Кьяра нервно замялась и отвернулась, — Но я его не люблю, а он хочет именно этого. Ничего не выйдет, хоть я здесь и в положении мягкой игрушки. Эти отношения невозможны! Я не буду со скворанином.

— Я сейчас говорил не о любви, — с многозначительной интонацией проговорил Тан. — Я об акте физической близости. Чтобы не выражаться грубее и проще, такая формулировка тебя устроит? Ты уже большая девочка, имперцы ведь тоже этим занимаются. Причём у скворан этот процесс почти ничем не отличается. Переспи с ним, и мы все вернемся живыми. Ровер может быть, даже отпустит тебя в скором времени, как только получит то, что хотел. Подумай об этом. И ещё один бесплатный совет. Что-то я сегодня очень щедрый на советы, — обернулся у двери Тан, пристально вглядываясь ей в глаза. — Знаю, в своём эле ты ведешь дневник. Не пиши в нём о Скае. Не пиши ни хорошо, ни плохо, ведь мало ли что может вывести скворанина из себя.

— Что-то ты действительно очень беспокоишься обо мне, — с горечью усмехнулась Кьяра. — Меня не пугает то, что сделает Скай, если вдруг прочтёт записи, меня беспокоит другое. Спокойной ночи, Тан, чтобы не выразиться грубее и проще, я ведь могу и послать. Мы имперцы не только можем бить морды или заниматься сексом, мы ещё и материться умеем.

Ей были неприятны его советы, но она всё же задумалась над словами скворанина. Да, Черный Мертвец было самым жутким местом в их галактике, там таились существа, которых никак не удавалось изучить, потому что все, кто пытался это сделать — погибали. Собрались лишь обрывки добытой информации, крохи, которые несчастные исследователи успевали отправить в центр. Что-то скользкое, темное и извивающееся неожиданно прыгало в лицо и напролом внедрялось в человеческий организм через рот. Все происходило стремительно, в считанные секунды. Попадая в мозг — оно убивало, но тело какое-то время ещё продолжало существовать и даже двигаться, пока существо не откладывало там яйца. Почерневшие тела зомби, в которых сидели эти твари, слонялись по пещерам, пока не рассыпались на куски. Такой смерти нельзя было пожелать даже врагу. И этих тварей там была масса. Что оно такое, как его убить и откуда взялось — досконально было неизвестно.

Вот почему Кьяре так отчаянно не хотелось приближаться к этой планете.

Возможно, с какой-то точки зрения Тан был прав — раздраженный Ровер — это верная гибель, если уж он один мастер выбираться оттуда, но это категорически шло вразрез с её принципиальными взглядами, а пересилить себя, даже мысленно представить себе свою связь с Ровером у девушки пока не получалось.

Кьяра несколько раз подходила к капитанской рубке и возвращалась обратно. Вернувшись в последний раз, она с отчаяньем прошептала самой себе:

— Я не могу. … Не могу и не буду.

Но когда намного позднее Ровер сам явился к ней, Кьяра внутренне сжавшись, даже похолодела.

— Датчик движения показывал мне, что ты три раза выходила из своей каюты, доходила до рубки и почему-то возвращалась обратно. Ты что-то хотела или это у тебя такой маршрут вечерней прогулки? — пока скворанин казался спокойным, зрачки почти не пульсировали, глаза приятно голубели, но весь этот штиль мог взорваться в любую секунду.

— Я? — растерялась Кьяра. — А … да … хотела спросить, — она сама не могла понять, почему именно сейчас в его присутствии ею овладел этот дурацкий ступор, и куда подевалась её отважная дерзость.

— Ну? Так спрашивай, чего ты глазами хлопаешь, я даже сам пришел! — Скай ждал, быстро теряя терпение.

— Всё не могу понять, почему или зачем ты летишь в это ужасное место?

— Лечу за товаром, потому что мне позарез нужны деньги. А за этих тварей на чёрном рынке дают неплохую цену, — просто ответил он, пожав плечами.

— Ты … продаёшь смерть? — поёжившись, выдавила Кьяра.

— Хочешь об этом со мной подискутировать? — с небрежной грациозностью Ровер уселся рядом с девушкой. — Да, верно, это один из некоторых видов моего заработка. А ты, Кьяра, разве не собиралась сеять смерть за фиксированную плату? Как вам там платят в войсках коалиции, сдельно-премиально или ставка офицера не зависит от количества заваленных трупов? — в его голосе снова появился сарказм.

— Нет, я отдавала долг Империи, ради своего народа! — с жаром и всё ещё живущими в ней убеждениями, возразила Кьяра.

— Можешь не продолжать! — резко перебил её Ровер. — Какой к чёрту долг?! Правители коалиции точно так же зарабатывают на смертях, как и я, только их возможности гораздо шире и у них множество преданных им марионеток вроде тебя. Они создали стадо и внушили ему иллюзию, что стадо должно платить своими жизнями. Но за что?

— За безопасное существование на планетах входящих в коалицию, — пыталась возражать Кьяра, но уже без прежнего энтузиазма, понимая, что его ни за что не переубедить. — Силы коалиции обеспечивают защиту наших рубежей.

На что Ровер громко и раскатисто рассмеялся в ответ:

— Спасибо Империи за наше счастливое детство, — съязвил он. — Даже если в каждой семье кого-то и недосчитываются, а производство оружия самая прибыльная сфера, контролируемая тем же советом. А ты уверена, что лишь войнами можно удерживать кордоны? … Но это всё политика, а я не очень её уважаю, … по личным причинам, — Ровер невесело усмехнулся каким-то своим невысказанным мыслям, став на несколько секунд задумчивым, — Я живу своей жизнью без всяких правил — беру что хочу, и я никому ничего не должен. Я рождён свободным, а долг — это повинность. Моя жизнь, Колючка, полна приключений, и Черный Мертвец также относится к таковым. А ты-то хоть знаешь, что такое приключения?

— Представь себе, — буркнула Кьяра.

— Ой, вряд ли, — рассмеялся он, недоверчиво качая головой, расслабившись и откинувшись спиной на перегородку. Его глаза были голубее голубого, пульсация зрачков была размеренной, а значит, у Ровера по крайней мере, пока что сохранялось отличное настроение. Он улыбался, и улыбка делала его татуированное лицо очень даже милым. Глядя на него, Кьяре так не хотелось думать, что перед ней пират, хладнокровный убийца и псих.

— Нет, знаю!

— Перевела старушку через дорогу или сдала ничейный мусор в утиль? Ну, расскажи хоть об одном. В твоём дневнике я что-то ничего подобного не находил, только грёзы, хотя признаю, мечтать о приключениях ты можешь.

— Ладно, — с азартом зажглась Кьяра, уязвленная его насмешками. — Это было ещё до того, как я стала всё записывать…

— Подожди, дай я поудобнее устроюсь, это наверно жутко увлекательная история, — иронизировал Ровер. — Прошу, продолжай, — он играл, забавлялся с ней, но было что-то в его поведении, что-то скрытое за этой дерзостью, что-то целостное и глубокое, как этот взгляд. Тот, кто действительно интересовался ею. И Кьяра ощущала это что-то ускользающее, неожиданно для себя она почувствовала, что способна воспринимать черты его характера, как плохую привычку, и что настоящего Ровера ей ещё предстоит разглядеть. Что сидящий рядом с ней скворанин был гораздо сложнее, чем можно было представить на первый взгляд. Изучая скворанский, однажды она наткнулась на странное высказывание, оставленное неизвестным автором: «ошибочно было полагать, что скворане это неустойчивые психопатные особи. Если бы это было так — внутренний хаос уже давно бы поглотил эту расу. Нет, у них определенно есть характерный личностный стержень. Их эмоции многослойны. То, что вырывается на поверхность всего лишь защитный барьер».