Песнь Кобальта (СИ) - Дюжева Маргарита

Кое-как поставила корзинку с хлебом на край, да блюдо на свободное место, и мышкой скользнула обратно, надеясь, что ее не заметили. Украдкой обернулась на них, и вздрогнула, получив тяжелый взгляд от исполинского тъерда. Смотрел на нее, будто под кожу заглядывал. И во взгляде ни одной эмоции прочитать нельзя было. Только тьма пугающая.

Стушевалась, шмыгнула за стойку и стаканы начала натирать до блеска, чтобы хоть как- то успокоиться. Так хотелось уйти, сбежать отсюда, но старые часы на стене безжалостно показывали, что еще целый час рабочий остался.

***

— Эль, не спи! — подтолкнула ее хозяйка, — добавки просят гости дорогие. Неси! Не стой как столб дубовый.

Вспыхнула как свечка, и извинившись, торопливо побежала на кухню. Повариха наложила на большое круглое блюдо сочного поджаристого мяса и передала девушке:

— Смотри не урони!

Проходя мимо хозяйки, услыхала ворчливое:

— Посуду грязную не забудь забрать! Обновить надо!

Подошла к столу, осторожно поставила блюдо и осмотрелась, ища тех, у кого тарелку сменить на чистую надо.

Это оказался тот самый тъерд, что крупнее любого сельского мужика да выше на полголовы. В отличие от остальных молчалив он был и угрюм. Больше слушал, чем говорил, холодным взглядом осматриваясь по сторонам, останавливая свое внимание на каждом из присутствующих.

Пугал он ее больше, чем все остальные вместе взятые. Такой легко перерубит пополам, перешагнет и дальше пойдет, не оборачиваясь. Но делать нечего. Подошла робко и сиплым шепотом спросила:

— Можно я тарелку у вас заберу?

Он не удостоит ее даже мимолетным взглядом, лишь кивнул снисходительно.

Выдохнула, чувствуя, как кровь в жилах стынет от близости с этими людьми. Протянула руку, чтоб тарелку забрать, да вскрикнула, когда перехватил за тонкое запястье, сжав стальной хваткой.

Дернулась, но он даже не шелохнулся, удерживая ее рядом.

Страшно стало так, что в груди зажгло, сдавило:

— Пустите, пожалуйста! — пропищала жалобно, — мне посуду грязную велено собрать!

Только тут поднял на нее взгляд сумрачный, резанул им, будто по живому вспарывая.

Девушка сжалась еще больше, сникла, боясь пошевелиться.

— Забирай, — кивнул холодно и отпустил, потеряв к ней всяческий интерес.

Дэниэль схватила тарелку едва не уронив ее на пол, и стремглав бросилась на кухню, мечтая скрыться от чужих глаз.

— Простите ее, чудная она у нас, — раздался за спиной голос хозяйки, заметивший, как Дэни мялась и бормотала, стоя у стола.

Тъерды отреагировали весело. Шутками да смехом дружным, а она ни жива, ни мертва стояла, прижавшись спиной к стене, пытаясь отдышаться.

Скорее бы закончился завтрашний день! Скорее бы они ушли из деревни!

До конца смены так больше в зал и не вышла. Хозяйка, испугавшись, что неуклюжестью своей гостей дорогих разозлит, предпочла все делать сама.

А Дэни и рада, что ее не трогают.

Посуду всю в чане большом замочила, а потом отмыла до скрипа, прибралась за собой и домой отправилась. Обычно выходила через главный выход, но сегодня предпочла спрятаться, юркнуть незаметно к черной двери. Что угодно, лишь бы на глаза тъердам не попадаться!

На дворе стоял поздний вечер. Деревня погрузилась в сон, и только редкие окна тускло светились во мраке. Поежившись, натянула по привычке перчатки из тонкой материи и осторожно ступила с крыльца.

Прошла короткими тропами между домов и вынырнула на дорожку, ведущую к стоящему на отшибе жилищу.

Темнота ее не страшила. Девушка привыкла возвращаться, когда звезды уже рассыпались по небосводу. Да и некого тут бояться. Змеево — деревня тихая, мирная.

Пройдя полпути почувствовала, как за ней идет кто-то. Легкой поступью, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания.

Обернулась резко, так что юбка легкая взметнулась вокруг ног.

За спиной Орша стоял, сын кузнеца. Сразу в потемках узнала его, чувствуя, как дрогнуло внутри.

— Ты меня напугал!

Он молча подошел ближе, остановился, глядя на нее сверху вниз.

— Орша? — вздрогнула, когда прикоснулся рукой к щеке, шаг назад сделала, отстраняясь, — зачем ты здесь?

— За тобой пришел.

— Не стоило. Я уже почти дома, — махнула в сторону избушки, где одиноко свеча в окне горела. Бренна всегда ее ночью дожидалась, не ложась спать.

— А я не провожать тебя собрался, — хмыкнул он, снова подступая ближе.

— Тогда зачем…

— Устал я за тобой бегать.

— Не бегай, и тебе, и мне лучше от этого будет.

— Лучше будет, когда женой моей станешь, — раздраженно ответил он, воровато оглянувшись за плечо.

— Не стану, — просто ответила она, отступая в сторону дома. Не нравился ей этот блеск в глазах парня. Точно недоброе задумал, — спокойной ночи, Орша.

Развернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку и дернул на себя, так что впечаталась в грудь широкую.

— Станешь, — грозно прошептал, — Люблю я тебя, дура! И никуда ты от меня не денешься.

Зажав рот рукой, так что только мычанье испуганное раздавалось, повалил на землю, придавив сверху телом своим. Путаясь, полез под юбку.

— Сама же потом спасибо скажешь! Будешь, как царица жить. Не выкручивайся, все равно никто не услышит и на помощь не придет! Обещаю, ласковым буду, нежным.

Замычала еще сильнее, пытаясь оттолкнуть его от себя. Да куда там! Парень молодой, сильный. От обиды слеза на глаза навернулись, когда почувствовала ладони шершавые на своей коже. Изловчилась и укусила его за руку сильно, до крови.

Орша охнул, зашипел сквозь зубы:

— Ах, ты, мерзавка! По-хорошему не хочешь? Значит, по-плохому получишь! Тебе же хуже и больнее будет!

Дэниэль, перепугавшись не на шутку, начала выворачиваться еще отчаяннее. Пиналась, царапалась:

— Сколько бы ты не дергалась, моей будешь! Никто в твою сторону не посмотрит больше, все знать будут, что спишь со мной! Может, повезет, и понесешь сразу же!

Не хотела она такой участи, только вырваться не было сил. Слишком маленькая, хрупкая на его фоне.

В этот миг показалось, что звезды на небе погасли, укрытые чьей-то тенью.

Опомнится не успела, как Орша отлетел в сторону, но тут же вскочил на ноги, желая разобраться с тем, кто посмел ему дорогу перейти.

Это оказался тот самый здоровый тъерд, что смотрел на нее в корчме.

Сердце ухнуло вниз, испугавшись его в сто раз больше, чем кавалера назойливого.

Парень тоже растерялся, не думал, что в защитниках окажется имперский солдат.

— Шел бы ты домой, горе-жених, — насмехаясь, произнес тъерд: сложив руки на груди, — девушка не хочет тебя видеть.

— Она моя будущая жена! — Орша не мог просто так отступить, петушился, пытаясь выглядеть смелее, чем есть на самом деле.

— Это вряд ли, — снова равнодушный ответ, — не нужен ей такой муж, что по-хорошему не может взаимности добиться.

— Это наше с ней дело! Не вмешивайся!

— Иди домой, — еще раз настоятельно посоветовал тъерд.

— Знаешь, кто мой отец? Знаешь? — разошелся парень, чувствуя, как от беспомощности зубы сводит. В деревне все за него, слова лишнего сказать боятся. А тут…

Не привык он к такому. Ох, и не привык.

— Уж не кузнец ли деревенский? Подойду завтра, потолкую с ним, пусть знает, чем сын непутевый занимается.

Орша как-то сник, ссутулился. Знал он, что отец за такую выходку по голове не погладит. Мужик он суровый и запросто по хребтине отходит, как пацана сопливого. Только позору на всю деревню будет.

— Ухожу, — буркнул себе под нос, напоследок одарив Дэни многообещающим взглядом.

— Цела? — все так же равнодушно спросил тъерд, когда парень исчез из виду.

— Да, — проблеяла чуть слышно: не зная как поступить дальше. Поблагодарить, пожалуй, все-таки стоит, — спасибо!

Он не ответил, продолжая просто рассматривать ее.

Будто в потемках разобрать что можно!

— Ты тоже иди домой, — наконец произнес, кивнув в сторону избушки.