Из дыхания и разрушения (ЛП) - Райан Керри

Я повернулась в его руках, заметила Брэлинн и Эмори за ним, их глаза точно были такими же большими, как мои.

— Розамонд четыреста десять лет?

Родес криво улыбнулся, но это не затронуло его глаза.

— Мейсоны живут долго. Мы не бессмертные — войны, которые мы вели веками, это доказывают — но мы не стареем после двадцати.

Я посмотрела на его лицо, пытаясь понять, сколько ему могло быть лет. На его коричневой коже не было морщин, признаков возраста. Он был просто Родесом, самым красивым парнем — мужчиной — из всех, кого я встречала.

Я думала, что он окончил старшую школу на пару лет раньше меня. Я думала, Розамонд была моей ровесницей.

Что еще было ложью?

— А сколько тебе лет? Не двадцать с чем-то, как я думала.

Он нахмурился.

— Мне двести восемь. Не так много по меркам мейсонов. Розамонд значительно старше меня.

У меня во рту пересохло. Родес был почти на два века старше меня. Это было безумием. Но таким был этот день, да и вся неделя.

— А с виду тебе не больше сотни, — сухо сказала Эмори. — Но я все еще не верю ни слову. Как по мне, случай с падением, все это снаружи и то, что меня бросило на землю нечто, что я не видела, связано с тобой. Не с Лирикой. Мы уходим.

Эмори потянула за футболку, дыра внизу стала шире. Я не заметила, что ее одежда порвалась во время сражения, но я думала, как не умереть, и многое не замечала.

— Мне нужно остаться, Эмори. Мне нужно узнать больше. И мне нужно знать, в порядке ли Розамонд.

Я посмотрела на Брэлинн, проверяя, ранена ли она. Она была такой тихой, но все произошло быстро, и я ее не винила. Я говорила, потому что мне нужны были ответы. Я много ночей билась во снах, и я не могла больше стоять в стороне. Мне так казалось.

— Ты в порядке, Брэлинн? Ты ударилась головой.

Она убрала прядь темных волос за ухо и кивнула.

— Я в порядке. Я не ударилась головой, просто воздух вылетел из легких, и я не сразу смогла понять, что происходит. Но я с Лирикой, Эмори. Я не хочу уходить. Мне нужно знать, что случилось, и понять, почему я не вижу тени четко, но все-таки замечаю их. Что-то происходит, что-то больше нас и этого нападения. Так что я останусь и послушаю Родеса.

Эмори снова скрестила руки на груди.

— Тогда и я останусь. Я не оставлю вас, чтобы он убил вас и закопал.

Я закрыла глаза и попросила себя сохранять терпение. Эмори нервничала, вела себя грубо, но я могла только выгнать ее физически из дома. Она не слушалась меня. Больше не слушалась. Хотя я не помнила, чтобы она когда-нибудь это делала.

— Я рад, что вы остаетесь, но у меня почти нет времени на разговор, мне нужно идти, — Родес посмотрел на меня, разглядывал мое лицо, словно искал ответы, хотя я даже не знала вопросы.

— Или нам нужно идти.

Он говорил нечто похожее раньше, но я все еще не понимала.

— Пока вы не спросили о чем-то еще, я отвечу на другие вопросы, — сказал Родес. — Нэгов там нет. Их тела стали настоящей тенью, ведь они мертвы. Люди их не видят, пока не смотрят в упор, а люди редко хотят смотреть. Никто не видел сражение, потому что Розамонд установила щит. Мне пришлось пробиться, чтобы добраться до вас, потому что я видел сквозь него, ведь он был из магии воздуха. И из-за того, что я пробил щит, нэги смогли открыть портал. А это они могут делать, потому что они — не жизнь, а ее отсутствие.

— Смерть? — спросила Эмори.

Родес покачал головой.

— Не так просто, и у меня нет времени объяснять сложности магии в измерении. Не сейчас. Нэги, забравшие Розамонд, ушли раньше, и я буду днями добираться от южного входа на территорию Духа и по территории Земли до места, откуда прибыли нэги, — он выдохнул. — А насчет того, почему ты видишь нэгов, как ты можешь верить в магию, даже если увидела ее? Ты знаешь ответ, Лирика. Знаешь в глубине души. Но если ты не хочешь сейчас иметь с этим дело, я пойму. Это много. Но в мире людей много тех, у кого кровь мейсонов. За века мой народ оставил два королевства и их войны и решил жить среди людей. И тогда они стареют, женятся, заводят детей и умирают. Они не как повелители Духа, оградившие себя ото всех, вечность шагающие среди людей. Они отказались от магии, но их кровь прежняя. Их дети, внуки, правнуки сохранили следы магии, хоть она и спит.

Он оглянулся на Брэлинн.

— Это могло бы объяснить, почему ты их видишь, но я не знаю точно. Розамонд знала бы, но я — не она. Мне нужно найти ее. Мне нужно к моей семье, рассказать им о произошедшем.

— Ты не можешь просто позвонить? — спросила Эмори, и я не знала, говорила ли она с сарказмом. — И ты говорил так, словно тебе нужно долго идти по своему миру. Нельзя туда поехать или полететь?

Родес покачал головой.

— Нет. Наши королевства, Обскурит и Люмьер, так наполнены магией, что технологии там не работают. Ни телефоны, ни машины, ни компьютеры. Там… как в средние века. На каждой территории даже одеваются по-разному, а тут мы так не делаем, — он сжал переносицу. — Кстати, мне нужно переодеться.

— Мы пойдем с тобой, — выпалила я.

— Вы будете мешаться, — быстро сказал он и выругался под нос. — Я не хотел так сказать. Ладно, хотел, потому что вы не знаете местность, и проводить людей туда запрещено, но мне нужно шевелиться, Лирика. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Его последние слова звучали тепло, но у меня не было времени думать об этом, я знала, что мне нужно было идти. Магия была настоящей, и она была передо мной.

— Ты сказал, что я — что-то там с Духом. Ты сказал, что я больше, чем человек. И Брэлинн тоже. Я не знаю, верю ли этому, но если это правда, почему мне туда нельзя? Разве я не должна увидеть, почему все это происходит?

— Ты говорил, что дети войны искали в мире людей Жрицу Духа, — отметила Брэлинн, и мы повернулись к ней. — Что она может объединить королевства. И если это Лирика, разве она не должна пойти с тобой? — она посмотрела мне в глаза, что-то в ее взгляде тревожило меня. — Разве ты не должен защищать ее?

— Брэлинн… — начала я, но не знала, что еще сказать.

Родес снова выругался.

— Ты права. Я знаю. Но Розамонд должна быть тут. Она умеет объяснять. Отвечать. А у меня мышцы, — он поймал мой взгляд, на его щеках был румянец, и я старалась не замечать, каким очаровательным он был. Он выдохнул. — Я не могу просто оставить тебя тут на случай появления еще нэга, или если тебя найдут шпионы Обскурита.

Что-то в этих словах беспокоило меня, но Родес говорил так быстро, что я не успевала прокомментировать. Я спрошу потом вместе с тысячей других вопросов для него.

— Ладно, думаю, у меня есть то, что подойдет всем вам. По крайней мере, Розамонд подойдет. Но если пойдете со мной, нужно будет слушаться меня. Мы не поедем в торговый центр или Денвер ночью. Мы отправимся в воюющее королевство, где я — враг, потому что не из Обскурита. Моя магия может меня погубить. То, что вы выглядите как люди, может вас погубить. То, что от тебя ощущается Дух, может тебя погубить. Или хуже, — он сделал паузу, и я не знала, было это для эффекта, или он понял, что говорил. — Вы хотите пойти?

Я не была уверена, но знала, что должна была.

— Я иду, — быстро сказала я. — Я не дам Розамонд пострадать сильнее, чем она уже пострадала. Она спасла мою жизнь.

И мне нужно было больше знать о себе, но я не озвучила это. Но, судя по взгляду Родеса, мне и не требовалось.

— И я иду, — сказала Брэлинн. — Лирика никуда не ходит без меня, — она сказала это с улыбкой, но я потянулась мимо Родеса и сжала ее ладонь.

— Это точно, — я попыталась усмехнуться, но знала, что это не затронуло глаза.

— Думаю, это значит, что и я иду, потому что я не дам Лирике — и Брэлинн, видимо — пострадать из-за тебя, — Эмори подняла голову, говоря это, но я видела страх в ее глазах. Она не видела монстров, но если мы попадем на те земли… королевства, как он их звал, я боялась, что от них спрятаться не выйдет.

Родес напряженно кивнул.

— Тогда мы скоро отправляемся. Можете написать родителям и сочинить историю о поездке, мне все равно. Только чтобы они не пошли вас искать, не поняли, что вы не там, где написали. Вы теперь взрослые, и если будете осторожны, никто не поймет, сколько вы отсутствовали, и чем занимались. Вам ничего не нужно отсюда. У меня есть вещи, еда, и у Розамонд должна быть броня для вас.