Даже не мечтай! (СИ) - Соболянская Елизавета

Но для голодавшего видимо не первый год Блекрайна это было царской трапезой. Иссиэль с нарастающим беспокойством смотрел, как мальчишка уминает суп за обе щеки, не забывая грызть хлеб и поглядывать на пироги. Лилия поела совсем немного, а сам лорд ограничился куском хлеба с сыром.

— Блек, — наконец окликнул он подопечного, — остановись, плохо будет!

Парень поднял на него совершенно осоловелые глаза и упал лицом в столешницу. Всполошившаяся Лилия кинулась щупать пульс, заглядывать в зрачки, но кроме шишки на лбу все было в порядке.

— Что с ним? — Растерянности девушки не было предела.

— Объелся, — констатировал лорд, — и похоже впервые за год. Сегодня никуда не едем.

Как ни хотелось Лилии поспешить к родному дому, однако везти парня никуда было нельзя. Прикусив губу, она лишь посоветовала напоить его отваром полыни, да держать наготове ведро — еда могла запроситься обратно.

Иссиэль оплатил комнату и на руках отнес туда спящего Блекрайна. До вечера делать было нечего. Девушка листала свою книгу, а единорог делал вид, что проверяет список покупок, врученный ему перед отъездом леди Фьянтой.

Между тем лучше Блекрайну не становилось — начались колики. Послушав жалобные стоны, увидев раздувшийся живот, Иссиэль выругался сквозь стиснутые зубы, а потом закинул стонущего парня на плечо и понес вниз. Лиле было велено взять пару ломтей хлеба с солью и корзинку для грибов или ягод. Под подозрительными взглядами похмельных возчиков мужчина и девушка вышли за ворота и направились к ближайшему лесу.

Никто не сказал ни слова. Хотя любопытные взгляды так и буравили их спины. Ну парочке романтики захотелось — не новость, а зачем они с собой висящего как мешок мальца прихватили? Впрочем, дорожный народ не стал любопытничать — вот ежели без парня вернутся, тогда и вопросы зададут, и поискать не поленятся, а пока, мало ли, может обряд какой, религиозный?

В лесу Иссиэль уложил Блекрайна на траву и хлопнул по спине:

— Оборачивайся!

Реакции никакой не последовало.

— Обращайся сию минуту! — рявкнул лорд так, что у Лилии выпала из рук корзинка.

Через мгновение на траве стоял черный единорог и нервно пытался ударить себя по животу копытом. Иссиэль не церемонясь схватил его за гриву:

— Пошли!

Вываживая черного единорога, словно обожравшуюся лошадь, лорд воспользовался ситуацией — сначала прочитал мораль, а когда заметил, что волшебный конь начал приходить в себя, принялся рассуждать кто и за что пытается отравить Блекрайна.

— Неужели леди Фьянта? Приличная вроде женщина, — с долей саркастического юмора разглагольствовал Иссиэль, — правда ты и Омиллон изрядно попортили ей задумку, выдать девицу за Картеля, но княжна прибыла в замок недавно, а голодаешь ты судя по изумительному аппетиту не первый месяц, а может и не первый год.

Черный раздраженно фыркал, но вырваться из железной руки лорда не смел.

Иссиэль где шуткой, где подначкой перебрал всех живущих в замке и ясно почувствовал, как единорог вздрогнул, когда он почти случайно произнес одно имя. Делая вид, что ничего не заметил лорд назвал еще пару имен — от мрачной кухарки, до полуглухого сапожника, и наконец убедившись, что живот волшебного коня опал, а полянка щедро удобрена навозом повел его к ручью — купаться.

Лилия весело плескала на черного из горсти, сам Иссиэль снял сапоги, подвернул дорожные штаны и хорошенько потер конский круп пучком осоки, бурча про ленивых юнцов. Потом лорд и сам освежился, плеснув в лицо холодной водой и надеясь, что жаркий денек быстро высушит штаны и рубаху. Блекрайн отряхнул воду и перекинулся. Лилия смотрела на оборот во все глаза — мокрый единорог в блестящей шкуре в один миг перетек в парня, в абсолютно сухой одежде, только челка осталась слегка влажной, да к сапогам прилипли мелкие веточки.

— Лили, пойди ягоды поищи, только не далеко, — распорядился Иссиэль, выбираясь на бережок.

Блекрайн нахмурился, понимая, что лорд отсылает девушку не просто так. Служительница Саты послушно взяла корзинку и отошла к ближайшим кустикам, оглядывая твердые зеленые ягодки дикой вишни. Иссиэль кинул свой камзол на траву в тени деревьев, сел и похлопал по земле, приглашая парня сесть:

— Рассказывай!

Мало по малу единорог вытянул из черного всю историю. Его травила лекарка. Про увлечение молодой привлекательной вдовы юными мальчиками Иссиэль конечно слышал. Знал и о том, что лорд позволял ей выбирать себе добычу из юнцов, прибывающих на обучение. Кровь у парней играет, а тут и женщине радость и будущим воинам наука. Все же единственную в долине повитуху и травницу приходилось беречь.

За время взросления черного единорога сумасшедшие пророки поутихли, и никто не пытался его убить, зато с возрастом из невзрачного темноволосого мальчишки вырос статный юноша утонченно-аристократического вида. Вот на эту его необычность и утонченность и запала Аминта.

— Сначала ходила вокруг, заигрывала, — вздыхая, рассказывал парень, стыдливо пряча глаза за длинной челкой, — другие мальчишки смеяться стали, а я не понимал, думал ей правда интересно смотреть, как мы занимаемся. Потом один из старших, тех кто уже домой собирался, рассказал, что нужно делать.

— И? — Иссиэль крепко держался за траву, и сохраняя безмятежное лицо поддерживал рассказ Блекрайна короткими вопросами.

— Меня стошнило! — убито сказал парень.

— На Аминту?

— Да, — челка грустно качнулась и опустилась почти до подбородка, — она оскорбилась, несколько дней не подходила, потом снова привела меня к себе, напоила чем-то…

Белый прикрыл глаза, чтобы скрыть полыхнувшую в них ярость. Организм черного сильно отличался от остальных единорогов. Можно было предвидеть, что магическая настойка для улучшения потенции сработает совершенно противоположным образом.

— Я не смог. Она рассердилась, кричала, кидала в меня чем попало, даже ранила уголками книги, я ушел, а потом заметил, что в глазах стало темнеть, руки ослабели, и по утрам…

Иссиэль понял. Утром все парни в казарме испытывают трудности с подъемом. Молодые, сил много. Симптомы походили на отравление мышьяком, впрочем, кто знает, чего способна намешать в еду опытная травница?

— Ясно, как ты дотянул до конца обучения?

— Пошел помогать садовнику. Он поил меня травяным чаем, становилось легче. И потом в саду можно было что-то перехватить.

Иссиэль опять содрогнулся, понимая, что парень оказался один на один с проблемами. Летом действительно можно и травки пощипать и ягод в лесу набрать, а зимой? Судя по рассказу Блекрайна, он удостоился внимания Аминты не менее двух лет назад. Как только выжил.

— А нож кто кинул? — продолжал давить единорог.

— Парень один, из старших, — черный отвел глаза, давая понять, что имя не скажет, — Аминта его к себе приглашала несколько раз, а потом прогнала.

Белый только головой покачал. Ревность страшное дело. Травница легко могла заморочить молодому единорогу голову, уверить его, что все еще любит черного, или наоборот, напеть ему, что юноша ее обидел. Не важно. Парня найдут, втолкуют что не прав и отправят к семье. Что же делать с Блеком?

— Почему же ты молчал так долго?

— Кто бы мне поверил? Она лекарка, уважаемая женщина, а я изгой.

— Тоже верно, а почему сейчас рассказал?

— Из-за Омиллон, — на губах парня расцвела улыбка, — она моя а-теллион.

— Единственная? — удивленно моргнул Иссиэль.

А-теллион это серьезно, это выбор не только человека, но и его второй сущности. С таким выбором не станет спорить даже верховная леди. А еще это значит, что с браком тянуть нельзя. Только вот на что способна Аминта, доведенная ревностью до регулярных попыток убийства?

— Я тебя понял, Блек, — Иссиэль устало потер глаза. — Сейчас разберемся с делом Лили, ты пока отъешься и поправишь здоровье, а когда вернемся буде решать, как быстрее устроить ваш брак с Омиллон.

Черный расцвел благодарной улыбкой, мужчины встали, позвали Лилию и отправились назад к тракту.